Изнанка чувств - Даша Коэн

нашего класса — Арину Толмацкую. А той и дела не было. Подумаешь, еще один обожатель. П-ф-ф…

Так и проходило время. Травля, травля и еще раз травля. А потом как кипятком по обнаженной коже — взгляд местного Бога. Тяжелый. Пробирающий до костей. Недовольный.

— На тебя кент за центральным столиком пялится, — говорил мне на большой перемене Стас.

— Я знаю.

— Как будто ты ему сдачу с рубля не дала.

— Я знаю.

— Оу… А это не тот ли самый Хан случайно из-за которого тебе в волосы жвачку влепили?

— Тот.

— Давай я с ним поговорю, чтобы он свою Барби успокоил, м-м?

— Не смей! — подняла я на него глаза и испуганно схватило его за рукав.

— Тань?

— Я сказала нет, Стас!

— Но почему? — недоуменно воззрился на меня парень.

— Потому что мы в разных весовых категориях и правда всегда будет стоять на стороне золотых деток. А Хан… он просто избалованный мажор. Мальчику не дали то, что ему вдруг приспичило, вот он и дует губу.

— Тань, вот ты вроде умная девка…

— Умная, Стас. И закончим на этом.

Вот только мы не закончили, и с каждым днем взгляд Марка Хана становился все тяжелее и тяжелее. А потом резко успокоился, когда Стас неожиданно для всех стал гулять с местной язвой — Олей Рябовой.

Дело молодое. Я не осуждала.

Да и мне дышать стало легче.

Знала бы я только, что это все до поры, до времени…

Глава 11

Последний год в школе тянулся непростительно долго. Может, потому что меня почти каждый день где-то или как-то тыркали. А может, потому что я смертельно устала в этих стенах. Не знаю. Но и дома было не легче.

Мать превратилась в какое-то опухшее чудовище с потрескавшимися губами и водянистыми, совершенно пустыми глазами. За последний год она стала пить в разы больше, потому что любимый Валера действительно стал приносить домой деньги.

Много денег.

Мне даже купили новую обувь, хоть я и не хотела ее носить. Потому что происхождение этих денег меня крайне настораживало. Ибо откуда у простого, среднестатистического алкаша вдруг появляются десятки тысяч рублей, и даже не в месяц, а в неделю?

Вот-вот.

Поэтому, ад мне уже даже не мерещился, а был вокруг меня, и в школе, и дома. А сальные, совершенно непотребные взгляды Валеры заставляли меня искать убежища у Раисы Сергеевны все чаще и чаще. Дважды, пока мать беспробудно спала в зале пьяная в дугу, он ломился ко мне в комнату.

Первый раз предлог был благовидный. Второй — нет.

— Открой, Тань, открой. Я тебе заплачу денег. Много денег, Тань…

Наверное, не нужно рассказывать, что из-за постоянно стресса и недосыпа я начала сдавать в учебе? Да до такой степени, что по некоторым предметам приходилось саму себя подтягивать, заседая в библиотеке после основных занятий.

Так было и сегодня.

На улице май, деревья давно позеленели, птички запели и так хочется дышать полной грудью этой весной, этой жизнью, а не вот это вот все. Остается только надеяться, что однажды, когда я выползу из этой грязи все у меня наладится…

Эх!

Дуновение ветра — кто-то прошел мимо. Рецепторы судорожно вытянулись в струнку и мурашки пробежались туда-сюда по коже. Слишком знакомый запах. Слишком знакомая реакция, чтобы перепутать его с кем бы то ни было еще.

Хан.

Прошел, кинул сумку на соседний от меня стол и тут же двинул к высоким стеллажам с книгами. Хотела было тут же уйти, но передумала. Завтра последний срок подтянуть хвост, иначе труба.

А мне нужна золотая медаль. Кровь из носа нужна. И не с натяжкой, а капитальная и бесспорная.

Вот только под обстрелом стальных глаз уверенность в себе и своих силах начала трещать по швам, а потом и совсем сдала. Откинула ручку и подняла глаза, тут же окунаясь в его пристальный взгляд.

Тяжелый. Прицельный. Давящий.

— Привет, — выдает парень и уголок его губ дергается.

— Привет, — киваю я и отвожу глаза, скрещивая под столом ноги.

А внутри меня ураган. Но так было всегда — мне не привыкать. Я вдоль и поперек изучила реакции собственного тела на этого парня. Изучила и привыкла с ними жить, а еще держать лицо и не выдавать себя с головой. Пришлось вывернуть себя наизнанку, только бы золотой девочке Кристине Батуриной спалось спокойно.

— Меня зовут Марк.

— Что? — недоуменно дергаю головой.

— А тебя?

— Что ты делаешь? — хмурю брови.

— Пытаюсь начать все сначала.

— Оу…

— Так как? Получится? — закусывает нижнюю губу и подпирает рукой подбородок.

— Смысл? — ловлю жаркую судорогу за ребрами, когда вижу, как медленно расцветает улыбка на губах парня. Какие же они красивые…

— Дружить.

— Дружить? — качаю я головой.

— Да, а не смотреть друг на друга, словно мы незнакомцы.

— Это так важно?

— Важно, — припечатывает и вдруг перестает улыбаться, — достал этот цирк за два года.

— Но…

— С Гордеевым же ты дружишь? — и мы оба прищуриваемся друг на друга.

— Он хороший парень, — хмыкаю.

— А я что плохой?

«Да!», — хочется орать мне.

— Я не знаю какой ты, — пытаюсь навести тумана.

— Так узнай. Итак. Давай еще раз. Привет. Меня зовут Марк. А тебя?

— Таня меня зовут, — приподнимаю брови и откидываюсь на спинку кресла, совершенно не понимая, зачем ему понадобился весь этот спектакль.

— Очень приятно, Таня, — улыбается мне, но я не отвечаю ему, а продолжаю сидеть и сканировать его своим взглядом.

Ухмыляется, лохматит шевелюру, а затем подхватывает свой рюкзак и учебники, пересаживаясь за мой стол.

— Не возражаешь?

— Вообще-то, — оглядываюсь я по сторонам, — возражаю.

— Как же мы тогда подружимся?

— Может никак?

— Оу…

Наклоняюсь над своей тетрадью и прячу улыбку, стараясь разобрать хоть какой-то смысл в том, что там написано, но ничего не выходит. В голове стадо гусей.

Га-га-га…

Под открытой книгой возится мой телефон. Беру его в руки и тут же обвариваюсь в слишком горячем отклике своего тела. Сердце испуганно метнулось, а потом остервенело забухало в груди.

«Таня, ты мне нравишься».

— Ты же хотел начать все сначала? — поднимаю я глаза, изо всех сил пытаясь выглядеть равнодушной, хотя на самом деле сдерживаю внутри себя настоящую бурю из чувств. Они рвутся наружу так отчаянно…

— Я согласен на френдзону. Просто внес ясность. Не хочу начинать дружбу со лжи, — и снова начинает печатать что-то в телефоне.

А спустя пару секунд в мессенджере высвечивается еще одно сообщение от него:

«Очень нравишься».

— Марк, послушай!

— Не отказывай. Подумай, пожалуйста. Просто подумай, Тань. Ладно?

— Ладно, — сглатываю я