Прячься - Джейсон Пинтер

пунктом обналичивания чеков. Снаружи тусовалась группа подростков, вытворявших фокусы на скейтбордах. Один из парней снимал трюки на сотовый телефон.

Вынув из сумочки пакет дезинфицирующих салфеток, Рейчел тщательно протерла телефон и трубку. Открыв приложение на мобильнике, сделала несколько проб, проверяя разборчивость, высоту и тембр речи. Потом надела перчатки и набрала 911. Пора поглядеть, стоит ли департамент полиции Эшби хоть выеденного яйца.

Как только диспетчер ответил, Рейчел произнесла:

— Это сообщение для детектива Серрано из департамента полиции Эшби. По поводу трупа, найденного на мосту Альберт- сона вчера ночью. Он должен знать, что это не самоубийство.

Глава 5

— Детективы Серрано и Талли, спасибо, что зашли. Приятно иметь компанию. Обычно тут царит мертвый покой.

Гектор Морено улыбнулся в ожидании смеха. Серрано и Талли синхронно закатили глаза.

— Мы тоже рады тебя видеть, Гектор, — отозвался Серрано. — К счастью для департамента полиции Эшби, твоей карьере комика взлет не грозит.

Гектор Морено — привлекательный мужчина испанской наружности лет пятидесяти, с теплыми карими глазами, острыми скулами и аккуратной черной с проседью эспаньолкой — прослужил главным судмедэкспертом округа Эшби шестнадцать лет. Поверх хирургического костюма на нем был галстук-боло[14] с бирюзой, вправленной в серебряный коровий череп.

— Чем меньше вы нас видите, тем лучше, — заявила Талли. — Значит, люди не умирают при подозрительных обстоятельствах. Как Камила и дети?

— Камила — замечательно, просто замечательно, — сказал Морено. — Два ее полотна собираются выставить в художественной галерее в Нью-Йорке. Можете поверить? Через пару недель она туда вылетает на торжественное открытие. Вполне может статься, она будет следующим Рембрандтом.

— Молодец, — похвалил Серрано. — Но это поднимает вопрос, с какой радости она вышла за тебя.

— Да знаю, знаю. Десять лет назад она мне говорит, что хочет попытать себя в живописи, покупает акрил и холст, превращает гараж в радужный кавардак, а теперь ей еженедельно звонит какой-то тип, называющий себя Гулливером и говорящий с британским акцентом, хотя сам он из Висконсина. Я его проверял. Похоже, рано или поздно она меня бросит, чтобы жить в шалаше с каким-нибудь богемным поэтом в дредах, с которым встречается в кальянной в Ист-Виллидже.

— В таком случае я даю ей полгода с поэтом, прежде чем она осознает, как хорошо было с вами, — заметила Талли. — Ни за что не встречайся с представителем пишущей братии, я однажды такую ошибку сделала.

— Я бы заплатил, чтобы увидеть реакцию, когда эти напыщенные художники спросят, чем ее супруг зарабатывает на жизнь, — засмеялся Морено. — «Мой муж? А, он целыми днями обмотан кишками». Эй, Серрано, ты до сих пор читаешь эти книжонки о ведьмах и волшебных бобах? Выучил какое-нибудь заклинание, которые могло бы воскресить мэра Райт из мертвых? Я не шучу. Случившееся с ней пару лет назад было позорищем.

— Согласна, — поддержала Талли.

Серрано не проронил ни звука.

— Так что же у вас для нас? — осведомилась Талли.

Щелкнув пальцами, Морено поманил детективов за собой. Привел их в хорошо освещенное серое помещение со стерильными металлическими стеллажами вдоль стен с криминалистическими инструментами: скальпелями, держателями, костными пилами, реберными расширителями, энтеротомом[15], пинцетами, хирургическими иглами и тому подобным. На столе в центре комнаты лежал труп, покрытый белой простыней размером четыре на десять футов. Серрано заметил палец ноги, торчащий из-под простыни. Ноготь был покрыт вишнево-красным лаком.

— Погляди сюда, — указал Серрано на палец. Талли подошла, чтобы рассмотреть.

— Слой лака выглядит свежим, — отметила Талли. — Она сделала педикюр на этой или на прошлой неделе. — Приподняв простыню, Талли заглянула под нее. — И недавно побрила ноги.

— Значит, на этой неделе она еще ухаживала за собой. Не очень-то похоже на поведение человека, собравшегося подвести черту, — подхватил Серрано.

— Давай свяжемся с местными маникюрными салонами — может, удастся выяснить, какой из них Райт посещала регулярно. — Талли повернулась к Гектору: — Вы готовы?

Морено кивнул.

— Но только предупреждаю, зрелище не из приятных.

— А когда смерть приятна? — отозвался Серрано.

— Да никогда. Эта женщина заслуживала лучшего. — Морено медленно откинул простыню, открыв тело Констанс Райт. Талли охнула, но не обмолвилась ни словом.

Серрано внимательно разглядывал женщину, лежащую перед ним. Тело Констанс Райт было сокрушено. Это первое, что пришло ему в голову. Она выглядела, будто тряпичная кукла, как попало брошенная на пол небрежным ребенком — конечности изогнуты под чудовищно неестественными углами.

— Лед — беспощадный ублюдок, — заметил Морено. — Сейчас изложу по порядку.

— Валяй, Гектор, — кивнул Серрано.

— Причина смерти — травма головы от удара тупым предметом. — Морено натянул латексные перчатки. Все лицо Райт, от лба до подбородка, было вдавлено, кости вывихнуты. — К счастью, от удара она мгновенно скончалась. Без боли.

— Слава небесам за маленькие одолжения, — произнесла Талли.

Морено кивнул:

— Сломаны все двадцать четыре ребра. Четыре пронзили сердце, а семь — легкие. И печень, и селезенка тоже пробиты. Даже если бы травма головы не убила ее, эти травмы сделали бы это почти мгновенно.

Он перешел к ее изувеченным конечностям:

— Сложные переломы левой лучевой и правой локтевой кости, а также и большеберцовых, и малоберцовых костей в обеих ногах. Таз превратился практически в щебень.

— А токсикология? — осведомился Серрано.

— Алкоголь в крови на уровне 0,43. Никаких следов наркотиков в организме.

— 0,43? Необычайно много, — заметила