Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Песнь пятнадцатая
Круг седьмой — Третий пояс (продолжение) — Насильники над естеством (содомиты)
1Вот мы идем вдоль каменного края;А над ручьем обильный пар встает,От пламени плотину избавляя.
4Как у фламандцев выстроен оплотМеж Бруджей и Гвидзантом, чтоб заранеПредотвратить напор могучих вод,
7И как вдоль Бренты строят падуане,Чтоб замок и посад был защищен,Пока не дышит зной на Кьярентане,*
10Так сделаны и эти,* с двух сторон,Хоть и не столь высоко и широкоИх создал мастер, кто бы ни был он.
13Уже от рощи были мы далеко,И сколько б я ни обращался раз,Я к ней напрасно устремлял бы око.
16Навстречу нам шли тени и на насСмотрели снизу, глаз сощуря в щелку,Как в новолунье люди, в поздний час,
19Друг друга озирают втихомолку;И каждый бровью пристально повел,Как старый швец, вдевая нить в иголку.
22Одним из тех, кто, так взирая, шел,Я был опознан. Вскрикнув: «Что за диво!»Он ухватил меня за мой подол.
25Я в опаленный лик взглянул пытливо,Когда рукой он взялся за кайму,И темный образ явственно и живо
28Себя открыл рассудку моему;Склонясь к лицу, где пламень выжег пятна:«Вы, сэр Брунетто* ?» — молвил я ему.
31И он: «Мой сын, тебе не неприятно,Чтобы, покинув остальных, с тобойЛатино чуточку прошел обратно?»
34Я отвечал: «Прошу вас всей душой;А то, хотите, я присяду с вами,Когда на то согласен спутник мой».
37И он: «Мой сын, кто из казнимых с намиПомедлит миг, потом лежит сто лет,Не шевелясь, бичуемый огнями.
40Ступай вперед; я — низом, вам вослед;Потом вернусь к дружине, вопиющейО вечности своих великих бед».
43Я не посмел идти равниной жгущейБок о бок с ним; но головой поник,Как человек, почтительно идущий.
46Он начал: «Что за рок тебя подвигСпуститься раньше смерти в царство это?И кто, скажи мне, этот проводник?»
49«Там, наверху, — я молвил, — в мире света,В долине заблудился я одной,Не завершив мои земные лета.
52Вчера лишь утром к ней я стал спиной,Но отступил; тогда его я встретил,И вот он здесь ведет меня домой».
55«Звезде твоей доверься,* — он ответил, —И в пристань славы вступит твой челнок,Коль в милой жизни верно я приметил.
58И если б я не умер в ранний срок,*То, видя путь твой, небесам угодный,В твоих делах тебе бы я помог.
61Но этот злой народ неблагородный,Пришедший древле с Фьезольских высотИ до сих пор горе и камню сродный,*
64За все добро врагом тебя сочтет:Среди худой рябины не присталоСмоковнице растить свой нежный плод.
67Слепыми их прозвали изначала;*Завистливый, надменный, жадный люд;Общенье с ним тебя бы запятнало.
70В обоих станах,* увидав твой труд,Тебя взалкают;* только по-пустому,И клювы их травы не защипнут.
73Пусть фьезольские твари,* как солому,Пожрут себя, не трогая росток,Коль в их навозе место есть такому,
76Который семя чистое сберегТех римлян, что когда-то основалисьВ гнездилище неправды и тревог».*
79«Когда бы все мои мольбы свершались, —Ответил я, — ваш день бы не угас,И вы с людьми еще бы не расстались.
82Во мне живет, и горек мне сейчас,Ваш отчий образ, милый и сердечный,Того, кто наставлял меня не раз,
85Как человек восходит к жизни вечной;*И долг пред вами я, в свою чреду,Отмечу словом в жизни быстротечной.
88Я вашу речь запечатлел и жду,Чтоб с ней другие записи* сличилаТа, кто умеет,* если к ней взойду.
91Но только знайте: лишь бы не корилаМне душу совесть, я в сужденный мигГотов на все, что предрекли светила.
94К таким посулам* я уже привык;Так пусть Фортуна колесом вращает,Как ей угодно, и киркой — мужик!»
97Тут мой учитель* на меня взираетЧрез правое плечо и говорит:«Разумно слышит тот, кто примечает».
100Меж тем и сэр Брунетто не молчитНа мой вопрос, кто из его собратий*Особенно высок и знаменит.
103Он молвил так: «Иных отметить кстати;Об остальных похвально умолчать,Да и не счесть такой обильной рати.
106То люди церкви, лучшая их знать,Ученые, известные всем странам;Единая пятнает их печать.
109В том скорбном сонме — вместе с Присцианом*Аккурсиев Франциск;* и я готовСказать, коль хочешь, и о том поганом,
112Который послан был рабом рабовОт Арно к Баккильоне, где и скинулПлотской, к дурному влекшийся, покров.*
115Еще других я назвал бы; но минулНедолгий срок беседы и пути:Песок, я вижу, новой пылью хлынул;
118От этих встречных должен я уйти,Храни мой Клад* , я в нем живым остался;Прошу тебя лишь это соблюсти».
121Он обернулся и бегом помчался,Как те, кто под Вероною бежитК зеленому сукну, причем казался
124Тем, чья победа, а не тем, чей стыд.*
Песнь шестнадцатая
Круг седьмой — Третий пояс (продолжение) — Насильники над естеством (содомиты)
1Уже вблизи я слышал гул тяжелыйВоды, спадавшей в следующий круг,Как если бы гудели в ульях пчелы, —
4Когда три тени отделились вдруг,Метнувшись к нам, от шедшей вдоль потокаТолпы, гонимой ливнем жгучих мук.*
7Спеша, они взывали издалека:«Постой! Мы по одежде признаем,Что ты пришел из города порока!»
10О, сколько язв, изглоданных огнем,Являл очам их облик несчастливый!Мне больно даже вспоминать о нем.
13Мой вождь сказал, услышав их призывыИ обратясь ко мне: «Повремени.Нам нужно показать, что мы учтивы.
16Я бы сказал, когда бы не огни,Разящие, как стрелы, в этом зное,Что должен ты спешить, а не они».
19Чуть мы остановились, те былоеВозобновили пенье;* к нам домчась,Они кольцом забегали* все трое.
22Как голые атлеты, умастясь,Друг против друга кружат по арене,Чтобы потом схватиться, изловчась,
25Так возле нас кружили эти тени,Лицом ко мне, вращая шею вспять,Когда вперед стремились их колени.
28«Увидев эту взрыхленную гладь, —Воззвал один, — и облик наш кровавый,Ты нас, просящих, должен презирать;
31Но преклонись, во имя нашей славы,Сказать нам, кто ты, адскою тропойИдущий мимо нас, живой и здравый!
34Вот этот, чьи следы я мну стопой, —Хоть голый он и струпьями изрытый,Был выше, чем ты думаешь, судьбой.
37Он внуком был Гвальдрады* именитойИ звался Гвидо Гверра, в мире томМечом и разуменьем знаменитый.
40Тот, пыль толкущий за моим плечом, —Теггьяйо Альдобранди, чьи заслугиВеликим должно поминать добром.
43И я, страдалец этой жгучей вьюги,Я, Рустикуччи, распят здесь, виняВ моих злосчастьях нрав моей супруги».*
46Будь у меня защита от огня,Я бросился бы к ним с тропы прибрежной,И мой мудрец одобрил бы меня;
49Но, устрашенный болью неизбежной,Я побоялся кинуться к тенямИ к сердцу их прижать с приязнью нежной.
52Потом я начал: «Не презренье к вам,А скорбь о вашем горестном уделеВошла мне в душу, чтоб остаться там,
55Когда мой вождь, завидев вас отселе,Сказал слова, явившие сполна,Что вы такие, как и есть на деле.
58Отчизна с вами у меня одна;И я любил и почитал измладаВаш громкий труд и ваши имена.
61Отвергнув желчь, взыскую яблок сада,Обещанного мне вождем моим;Но прежде к средоточью* пасть мне надо».
64«Да будешь долго ты руководим, —Ответил он, — душою в теле здравом;Да светит слава по следам твоим!
67Скажи: любовь к добру и к честным нравамЕще живет ли в городе у нас,Иль разбрелась давно по всем заставам?
70Гульельмо Борсиере, здесь как разТеперь казнимый, — вон он там, в пустыне, —Принес с собой нерадостный рассказ».*
73«Ты предалась беспутству и гордыне,Пришельцев и наживу обласкав,Флоренция, тоскующая ныне!»
76Так я вскричал, лицо мое подняв;Они переглянулись, вняв ответу,Подобно тем, кто слышит, что был прав.
79«Когда все просьбы так легко, как эту,Ты утоляешь, — отклик их гласил, —Счастливец ты, дарящий правду свету!
82Да узришь снова красоту светил,Простясь с неозаренными местами!Тогда, с отрадой вспомянув: «Я был»,
85Скажи другим, что ты видался с нами!»И тут они помчались вдоль пути,И ноги их казались мне крылами.
88Нельзя «аминь» быстрей произнести,Чем их сокрыли дали кругозора;И мой учитель порешил идти.
91Я двинулся вослед за ним; и скороПослышался так близко грохот вод,Что заглушил бы звуки разговора.
94Как та река, которая свой ходОт Монте-Везо в сторону рассветаПо Апеннинам первая ведет,
97Зовясь в своем верховье Аквакета,Чтоб устремиться к низменной странеИ у Форли утратить имя это,
100И громыхает вниз по крутизне,К Сан-Бенедетто Горному спадая,*Где тысяча вместилась бы вполне,* —
103Так, рушась вглубь с обрывистого края,Мы слышали, багровый вал гремит,Мгновенной болью ухо поражая.
106Стан у меня веревкой был обвит;Я думал ею рысь поймать когда-то,Которой мех так весело блестит.
109Я снял ее и, повинуясь свято,Вручил ее поэту моему,Смотав плотней для лучшего обхвата.
112Он, боком став и так, чтобы емуНе зацепить за выступы обрыва,Швырнул ее в зияющую тьму.*
115«На странный знак не странное ли диво, —Сказал я втайне, — явит глубина,Раз и учитель смотрит так пытливо?»
118Увы, какая сдержанность нужнаБлиз тех, кто судит не одни деянья,Но видит самый разум наш до дна!
121«Сейчас всплывет, — сказал наставник знанья, —То, что я жду и сам ты смутно ждешь;Сейчас твой взор достигнет созерцанья».
124Мы истину, похожую на ложь,Должны хранить сомкнутыми устами,Иначе срам безвинно наживешь;
127Но здесь молчать я не могу; стихамиМоей Комедии* клянусь, о чтец, —И милость к ней да не прейдет с годами, —
130Я видел — к нам из бездны, как пловец,Взмывал какой-то образ возраставший,Чудесный и для дерзостных сердец;
133Так снизу возвращается нырявший,Который якорь выпростать помог,В камнях иль в чем-нибудь другом застрявший,
136И правит станом и толчками ног.
Песнь семнадцатая
- Гаргантюа и Пантагрюэль — I - Рабле Франсуа - Европейская старинная литература
- История молодой девушки - Бернардин Рибейру - Европейская старинная литература
- Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов - Гильем IX - Европейская старинная литература
- Парламент дураков - Сборник - Европейская старинная литература
- Книга об исландцах - Ари Торгильссон - Европейская старинная литература
- Сказки народов Югославии - Илья Голенищев-Кутузов - Европейская старинная литература