Посол - Ольга Саранина

— Чингис-хан, мой отец, — Субетай отметил обычное для этих слов ответное движение собеседников, — шлет вам свою дружбу и пожелание благополучия вашему народу. — Это была формула приветствия, которая никого не обманула, так как ни о чем не говорила.

— Наши сердца радуются твоим словам, посол, — ответил хан. — Продолжай.

— Чингис-хан, государь монголов и многих других народов, должен завершить дело, начатое им по соизволению Вечного Неба. Монголам надлежит покорить непокорных и властвовать над ними до конца времен. — Эта формула лишь недавно стала обычной. Наверное, поэтому Субетай не заметил никакого отклика на эти слова.

— Государь мой Чингис-хан, чье могущество, подобно молодой луне, растет день ото дня, рассчитывает на подтверждение дружбы вашего народа, у которого до сих пор… — Субетай сделал почти незаметную паузу — …до сих пор не было причин жаловаться на монгольского правителя. — Это было не совсем так. Детей Рыси с недавнего времени начали теснить соседние, подчиненные монголами племена. Но лесной народ жил далеко от земель, интересовавших Чингис-хана, и поэтому еще не сталкивался с монголами напрямую. — Мне поручено получить доказательства вашей готовности помогать осуществлению небесной воли и, следовательно, отсылать моему отцу и государю подарки в следующих размерах…

Далее Субетай перечислил, какое количество белых коней, белых баранов, меха, прекрасных девиц и хорошо владеющих оружием юношей следовало ежегодно отправлять монголам.

Хан помолчал.

— Все ли ты сказал, посол?

— Это все слова, которые мне поручено передать тебе, хан, — ответил Субетай.

— Мы обдумаем твои слова, посол. Приходи завтра.

Монголы расположились на некотором расстоянии от поселения.

На следующий день Субетай отправился в ставку вместе с Алтаном. Алтан настоял на этом.

— Мне ничего не грозит, — пожал плечами Субетай. — Ты можешь остаться.

— Знаешь, шубе хорошо быть с воротником, а человеку — с головой. Одного я тебя не пущу.

Алтан слышал о способности Субетая видеть будущее. Но если бы сын Чингис-хана всегда знал наверняка, что будет, он давно бы уже стал шаманом. А раз это не так, не стоит слишком доверять тому, что ему кажется. Всем изредка кажется что-то, что потом сбывается. Алтан был сторонником определенности. Ему, военачальнику, было необходимо точно знать количество своих воинов, их силы, знать, в каком состоянии находятся кони, на чью помощь можно рассчитывать по пути к неприятелю, а кого следует избегать, и, в конце концов, много ли травы в это время года во вражеской стране.

Покропить знамя и посоветоваться с шаманом, конечно, надо. Но полагаться на молодого посла, который впервые выполняет такое серьезное поручение, он не собирался. Тем более что это Чингис-ханов сын. Нельзя оставлять его здесь в заложниках. Или убитым. Вряд ли, конечно, дети Рыси на такое пойдут. Но рисковать незачем.

После положенного обмена приветствиями хан народа Рыси сказал:

— Мы продолжаем, как и прежде, молиться о здоровье и благополучии великого государя монголов Чингис-хана, да пошлет ему Небо много радости. Мы горды его просьбой о дружбе. Мы счастливы оказать великому хану любую помощь, какая только в наших силах. Я знаю цену поддержке, оказанной во время, ибо я пожил немало. И мне, человеку немолодому, тяжело огорчать Чингис-хана моими словами. И все же я с большой болью отвечаю: как бы дружески мы не относились к монголам, мы не сможем отдавать вам в услужение девиц и юношей. Наш народ мал, — хан вздохнул. Субетай понял, что он готовился к этой речи. — Если бы нас было как звезд на небе, хотя бы вполовину числа покоренных монголами народов, тогда мы считали бы долгом отправлять лучших наших девиц и юношей великому хану. Но, к моей печали, это не так. Я также скорблю о том, что количество белых коней, названное тобой, слишком велико для нас. Я предлагаю уменьшить его вдвое. Итак, наш ответ таков: коней в два раза меньше, людей — нет. И поддержка в любой войне, — подвел итог хан.

Субетай знал, что требования Чингис-хана были невыполнимы. Главное, что он должен был сделать — это убедиться в дружественности лесных жителей. Так что без прекрасноланитных девиц и метких юношей народа Рыси монголам придется обойтись. А скот, который они обязуются поставлять, будет очень кстати.

И все же Субетай помедлил. Он прикрыл глаза и помолчал. Пусть дети Рыси почувствуют тревогу. Пусть замрут в ожидании своей судьбы — быть им друзьями монголов или отношения уже испорчены безвозвратно.

— Что ж… — Субетай все еще не поднимал глаза. Торопиться было нельзя. Он сосчитал до десяти и, наконец, взглянул в глаза хану. Тот был бесстрастен. — Обдумав твои слова, и особенно ценя проявления дружбы, мы принимаем твой ответ. Да благословит Небо твои дни, хан.

— Пусть сбудутся твои пожелания. — Субетаю почудилась дрожь в голосе хана. — Если мы покончили с делами, приглашаю тебя на пир, посол. Вместе с твоим сопровождающим.

Посол и военачальник учтиво поклонились.

* * *

Субетай проснулся до рассвета, и сразу вспомнил вчерашнее: пир, неторопливый разговор с ханом, шутки.

В деревянных покоях хана Субетай встретился с Харачаром, бывшим послом народа Рыси, своим давним знакомым. Он заметно постарел за это время.

— Ты не забыл моих уроков, сын Чингис-хана, — улыбнулся тот. — Рад, что они пошли тебе на пользу. Большая честь видеть тебя у нас послом.

— Благодарю тебя, — поклонился ему Субетай. — Пусть Небо пошлет тебе спокойную старость.

…Он полежал немного, просыпаясь. Да, ведь было ощущение, какое-то предчувствие… Может быть, это случиться на обратном пути? Субетай потянулся. Как все хорошо прошло. Его первое поручение удачно выполнено. И что, чего-то надо ждать по дороге домой?

Субетай подумал, что бы это могло быть. Все, что приходило в голову, ему не нравилось. Включая гибель под камнепадом в опасном месте. «Нет, — успокоил он себя, — я не умру сейчас. Я бы почувствовал… Наверное. Или нет?»

Он прислушался к тишине. Сейчас он встанет, выйдет из палатки-майхана… неожиданный звук заставил его замереть. Субетай услышал нарастающий шум, голоса. Что это? Предательство? Субетай выскочил из майхана с саблей, успев спрятать нож в рукаве.

Он не сразу понял, в чем дело. Его отряд напал на спящее поселение народа Рыси.

Алтан, верхом на лошади, наблюдал за резней в долине.

Субетай бросился к нему.

— Останови их, сейчас же!

— Нет. Это приказ, — сказал Алтан, едва взглянув на Субетая сверху вниз.

— Опомнись, — еле сдерживая гнев, проговорил Субетай. — Я посол и сын Чингис-хана.

— Сомнений в этом нет никаких, — согласился Алтан. — Только военачальник — я. У меня приказ хана.

— Я бы знал об этом приказе! — в ярости выкрикнул Субетай.

— Я знаю, — возразил Алтан. — Этого достаточно.

Субетай сжал зубы. Алтан был прав.

— Не посольское это дело, — продолжал Алтан, — обсуждать военные распоряжения.

— Поучи меня еще, — огрызнулся Субетай.

Алтан пожал плечами. Он не собирался ссориться.

— Но почему? — сквозь зубы проговорил Субетай. Он по-прежнему сжимал в руках оружие.

— Ты знаешь. Условия договора не те, что нам нужны.

— Это достаточные условия. Мне было поручено добиться хотя бы таких.

— Ты нам очень помог. Ты их успокоил. Все, как надо.

— Так Чингис-хан приказал их перебить? В любом случае?

— Нет. Если бы они согласились на все требования — тогда нет. Но раз уж они позволили себе торговаться с монголами, то… — Алтан развел руки. — А дань все равно платить будут.

Субетай махнул рукой, и бросился к своему коню. Он должен был что-то делать, скакать туда. Но если это приказ… Так ничего и не решив, он остался рядом с Алтаном.

От поселения к ним направлялся всадник. Субетай узнал Булгана.

— Знамя их взял! — заговорил он, улыбаясь. — Субетай, там, в ханском доме… — он вдруг схватился за шею и захрипел. Только когда друг уже падал с коня, Субетай заметил, что его шея пробита стрелой. Он хотел было подхватить Булгана, но Алтан хлестнул коня Субетая:

— Пошел! — Они бросились назад и укрылись за валуном.

— Ему уже не поможешь, — уговаривал Алтан Субетая, держа поводья его коня. Они отъехали подальше, туда, где стрелы были не страшны. Субетай, не отрываясь, смотрел на Булгана, неподвижно лежавшего совсем рядом. Лицо друга было обращено к небу. Его шапка упала и откатилась в сторону.

Субетаю казалось, что он владеет собой. Но потом он никак не мог вспомнить, как все происходило. Он, кажется, закричал. Но не услышал себя.

— В нас стреляли, собаки, — заговорил Алтан, — смотри.

В сосну, у которой они только что стояли, вонзилось несколько стрел.

— Вон они, вон, — Алтан высматривал людей, которые застрелили Булгана. — А! Вот это хорошо. Видел? — Алтан, оскалившись, повернулся к Субетаю.