Посол - Ольга Саранина

Друзья огляделись. Схватка закончилась.

— Все. Ушли, — Булган перевел дыхание. — Ах ты, падаль… — Недалеко от них, нахлестывая коня, скакал прочь татарин.

Субетай хотел схватить лук, но от боли не смог пошевелить правой рукой.

— Уйдет, уходит, — простонал он, придерживая левой рукой раненую.

Татарина застрелил Булган. Когда тот упал, Булган что-то прошептал, прищурившись. Субетай опустил глаза. Это касалось только Булгана. Этот его разговор с родителями, его плата за их смерть.

Субетай попытался встать и невольно охнул.

Булган обернулся.

— Дай посмотрю, что там. — Он начал вытаскивать руку Субетая из рукава халата и неловко задел ее. У Субетая перехватило дыхание.

…Бледные сухие травинки торчали из-под тонкой корки смерзшегося снега. На белом темнела цепочка красных пятен.

Резкая боль заставила Субетая окончательно прийти в себя. Булган, вытащив его правую руку из рукава, отсасывал кровь из раны.

Короткий день поздней осени заканчивался. Монголы возвращались в стойбище. Кто-то снимал с убитых врагов оружие. Булган проводил глазами монголов, которые несли погибшего старика дозорного. С ними рядом шел его внук, Хуту, родственник Алтана, самый молодой защитник ставки. Хуту храбро дрался, но сейчас он плакал, закрыв лицо рукой, а другой вцепившись в одежду деда.

— Едем? — тихо спросил Субетай.

Булган кивнул:

— Сейчас. Подожди. — Он отошел, а Субетай остался сидеть, жуя сухой стебель.

Он смотрел, как Булган подошел к убитому им татарину, вытащил саблю и отрубил голову врага. Потом привязал ее к хвосту своего коня и ускакал. Это тоже было дело Булгана. Субетай ждал.

Пошел мелкий снег. Солнце садилось за дальние кряжи.

Ночь все провели без сна, укрывшись в лесу. Поперек тропинок соорудили укрепления. Но враги не повторили набег.

А утром неожиданно вернулся Чингис-хан. Уже подходя к ставке, ночью, его отряд встретил татар, собирающих силы для нового набега, и разгромил их.

Селение долго праздновало двойную победу. Чингис-хан, вернувшийся с богатой добычей, всех оделил пленниками, татарами и хашинцами.

Субетай нескоро вспомнил о своих мыслях — монгол он или нет. Это уже было неважно. Да никто не и задумывался об этом, кроме него.

Но для себя он вновь стал одним из своего рода.

* * *

Года через два, когда Субетаю было около восемнадцати, Чингис-хан решил, что пришло время поручить ему посольство.

— Твой дар вместе с твоей преданностью и твоей ханской кровью — это благословение Небес.

Субетай поклонился.

— Ты многое знаешь о народах, которые созданы Вечно Синим Небом, чтобы быть покоренными монголами.

— Это так, отец, — подтвердил Субетай.

Чингис-хан кивнул.

— Ты хороший воин, как и все монголы. Однако ты не из тех, кто жизни не пожалеет, лишь бы отобрать у врагов их добро, принадлежащее нам по праву. Чтобы разгромить непокорных, наказать двуличных. Сровнять с землей жилища тех, кто предавал и убивал наших предков. Эти убийцы живы лишь потому, что мы не были готовы сразиться и победить. Мы свое выждали. Теперь мы видим, как жены врагов оплакивают их. И пусть сгинет их род, и будет забыто их имя.

— Да, отец, — тихо сказал Субетай.

— Да, — Чингис-хан перевел дыхание. — Но у тебя свое предназначение. Твое дело — иначе служить народу, живущему за войлочными стенами. Ты отправишься к лесным жителям, детям Рыси, как они себя называют. Переговоришь с ними. Будь осторожен с их ханом. Не смотри, что он старик — это мудрый человек и опытный воин. Ты должен привести их к покорности. Пусть они сами предложат помощь. — Он помолчал. — Но послы не всегда возвращаются, даже мои.

— Меня это не пугает.

Другого ответа Чингис-хан и не ждал.

Послы народа Рыси приезжали в ставку Чингис-хана уже несколько лет. Субетай вслушивался в их разговоры. Он подружился с Харачаром, главой посольства.

Лесных послов забавляло старание, с которым ханский сын выговаривал непонятные выражения. Они смеялись, и Субетай смеялся тоже: в их языке встречались слова, похожие на неправильные монгольские.

Пытаясь разыскать род Чильгира, Субетай старался узнать все о соседних народах. Об их языке, обычаях, одежде, характере.

Кроме языка, Субетай знал обычаи детей Рыси. Помнил имена их предков, происхождение — от небесного марала и рыси-охотницы, — родственные связи с другими племенами. Чингис-хан не мог выбрать посла лучше.

— Я хорошо знаю их, отец, — начал Субетай, но Чингис-хан остановил его движением руки.

— Не торопись. Ты знаешь тех, кого видел здесь. Тогда они приходили как друзья. Но что они сделают, встретив наше посольство на своей земле? Сейчас они понимают, что подчиниться нам — неизбежность. И в последний раз, осенью, они были уже другими.

Субетай задумался, вспоминая. Он и не заметил… Это его задело.

— Тебе многому предстоит научиться, — сказал Чингис-хан, с улыбкой глядя на него.

Субетай был горд. Доверие Чингис-хана, признание, что он достоин быть послом… Теперь его, ханского посла, будет сопровождать военный отряд. Булган поедет с ним. Во главе отряда Чингис-хан отправил Алтана.

Субетай был уверен в благополучном исходе переговоров. Но все же… Он не мог определить это ощущение. Просто волнение? Отряд будет проезжать земли народов, которые то признавали над собой власть монголов, то сбрасывали ее. Да и всякое бывает в пути. Внезапная болезнь, буран… «Какой еще буран сейчас, весной? — одернул себя Субетай. — Хватит. Небо поможет мне».

Чингис-хан дал ему свободу в этом деле. Субетай сам определит, можно ли требовать от детей Рыси большой дани. Если потребовать мало, они прогонят послов, решив, что монголы не опасны. Если потребовать слишком много, они могут попросить уменьшить дань. А могут напасть. Посмотрим, что это за народ. Как примут послов, как настроены. Как они живут.

Покропив знамя и помолившись, монголы отправились в путь.

Они ехали несколько недель. Была середина весны. Снег оставался только в лесу, под деревьями — почерневший, просевший, зернистый, — и в горах, через которые проходил отряд. Было очень сыро, и нередко всадники проезжали мимо небольших озер, образовавшихся от таяния снегов.

Земля, освободившаяся от снега, еще не вполне проснулась. Она была влажной, покрытой прошлогодней листвой и хвоей — здесь было много сосен. Трава еще не пробивалась.

Халат из ягнячьей овчины хорошо защищал Субетая от ветра. Серебряные бляхи пояса тускло блестели в рассеянном свете — погода стояла облачная. На родине Субетая такое было нечасто.

На последнем перевале перед ставкой лесного хана начался дождь. Он шел весь день и всю ночь. Утром, когда отряд тронулся в путь, моросил уже едва заметный дождик. Облака совсем рассеялись ближе к полудню, когда монголы заметили дозор народа Рыси.

Монголы представились и согласились подождать, пока об их прибытии будет доложено хану. Вскоре появился небольшой отряд ханской охраны, чтобы проводить посольство до ставки.

Субетай заметил, что провожатые объясняются условными словами. Ничего хорошего от монголов они не ждали.

Дети Рыси приняли посла настороженно, однако с подобающим почетом. Пока о нем докладывали хану, Субетай осматривался, размышляя, какая может быть выгода от этих мест. Чего следует потребовать от этих скотоводов, что им будет не по силам и вызовет ярость?

Был яркий весенний день. Ветер легко коснулся лица Субетая, будто обещая что-то. Он нес запах свежей земли и снега с гор, весны. Лес оживал.

С пригорка, где стоял Субетай, были видны бревенчатые дома, похожие на юрты. Сосны еле заметно шевелили ветвями. Где-то стучал дятел. По ближней сосне пробежали две белки, еще серые. Они бегали одна за другой вокруг ствола. На лесного жителя, стоявшего под сосной, посыпались кусочки коры. Он недовольно стряхнул ее с одежды и что-то сердито крикнул белкам. Субетай улыбнулся.

— Хан просит тебя пройти, — обратился к нему вернувшийся провожатый.

Хан народа Рыси стоял, окруженный свитой. На нем была соболья шуба, крытая красной парчой. Полы и ворот шубы обшиты синей и золотой тесьмой, длинная верхняя безрукавка расшита раковинами каури. Его приближенные, казалось, состязались в роскоши одежд.

Дети Рыси бесстрастно смотрели на Субетая. Хозяева своей земли. На их лицах не было улыбок. Но Субетай не почувствовал угрозы от этих людей, объединенных опасениями за свое будущее. Он так и не принял никакого решения.

— Мы рады видеть послов великого Чингис-хана, — начал хан народа Рыси, — да будет бесконечным покровительство Неба над ним.

Субетай вежливо поклонился:

— Да сбудутся ваши пожелания.

Ему предложили сесть на резную скамью. Хан расположился напротив.

— Что привело к нам дорогих послов?