Пуговицы (сборник) - Ирэн Роздобудько

Я не зря вспомнил триллер – меня обуял настоящий ужас. Оттого, что через столько лет исполнилась мечта – вновь увидеть ее, но еще больший – оттого, что все, что я считал прошедшим, пережитым и забытым, оказалось таким же болезненным, как будто к груди приложили раскаленный кусочек железа. Как я мог непринужденно подойти, заговорить? При моем состоянии это было нереально. Сердце колотилось, ноги ослабели, я просто-таки прикипел к стулу. Две рюмки водки не спасли положение. Раньше я думал, что она должна сильно измениться, растолстеть или усохнуть, и тогда я бы смотрел на нее с сожалением. Но даже в полумраке было видно, что эта женщина – прекрасна, элегантна и так же недоступна. Может быть, черты ее лица заострились, а сеточка легких морщинок занавесила лицо легкой пеленой – не знаю. Я видел совершенно другое. То есть, как и тогда, много лет назад, не мог адекватно воспринимать ее внешность, ибо вокруг существовала некая аура, которая действовала на меня ослепляюще, как и тогда. Мне стало страшно, потому что ничего не изменилось. Более того, разглядывая ее издалека, я вдруг понял, что во всех женщинах, которые попадались на моем пути, искал подобные черты. Я собирал их по крупицам. У одной был хрипловатый голос – и я шел за ним, другая курила, третья – напоминала Лизу ростом и резковатыми движениями… Черт побери, да я же был смешон! И банален, как мальчишка, выбирающий невесту, похожую на мать. Я попытался успокоиться и наконец заметил, что она не одна. Ее приятельница сидела напротив, то есть – лицом ко мне. Они оживленно переговаривались.

Чтобы переключиться, я стал рассматривать ее визави. Девушке было лет двадцать. У нее были волосы с рыжим отливом и светлые, почти прозрачные глаза зеленовато-серого оттенка – даже в полумраке я заметил этот светлый, едва ли не ангельский взгляд. Большой рот Царевны-лягушки, тонкий и длинноватый нос. В общем, все не очень пропорционально, но ужасно привлекательно. Она напоминала модель с полотен Модильяни, это уж точно. «Царевна-лягушка» была в обычных синих джинсах и темном свитере. Единственная деталь, привлекавшая внимание, – низка браслетов-колец на запястье, они мелодично позвякивали при малейшем движении, словно китайские подвески на ветру. В ауре Лизы девушка показалась мне такой же красавицей.

К их столу подошел официант, Лиза положила в кожаный переплет купюру, и обе встали. Прошли мимо меня. Выждав несколько секунд, я поднялся и пошел следом. В гардеробе подождал, пока они оденутся, и двинулся дальше, к выходу. На улице Лиза села в машину, махнула рукой «Царевне-лягушке», и… все. Я остался стоять на обочине и смотреть, как черный «оппель» завернул за поворот…

И тогда я пошел следом за второй. Не знаю почему. В тот момент я об этом не думал. «Царевна-лягушка» показалась мне единственной ниточкой, способной привести к клубку моих несбывшихся надежд.

У девушки была немного странная, слегка «косолапящая» походка, но это придавало ей шарм, потому что шла она легко и стремительно, сумочка на толстой цепочке раскачивалась, как маятник. Постепенно и я вошел в этот ритм и уже не следил, куда мы идем, просто шел, стараясь попасть в такт ее каблучкам.

3

…Она шла. Я шел следом. Я догонял ее, а она не убегала. Она просто еще не знала о моем существовании. Если бы знала, села бы в первую маршрутку и уехала. И я бы никогда не догнал ее. А так вскоре мы пошли затылок в затылок и меня обуял спортивный азарт. Что я делал в подобных случаях лет десять назад, чтобы не показаться банальным? Я порылся в кармане, нашел связку ключей от квартиры и офиса и швырнул ей под ноги. Она вздрогнула от неожиданности, растерянно посмотрела вниз. Я успел нагнуться раньше:

– Девушка, это вы выронили ключи? – и протянул ей связку.

– Спасибо. Извините.

Она быстрым движением смахнула своей лапкой ключи с моей ладони, и они моментально исчезли в кармане курточки. Быстрый взгляд строгих зеленоватых глаз. Поворот на каблучках. И вновь перед моими глазами запрыгали ее рыжие кудряшки. Вот это да! Что дальше?

Я смотрел ей вслед. У перекрестка ее походка замедлилась, а еще через пару шагов девушка остановилась. Открыла сумочку, встряхнула ее. Похлопала себя по карману, извлекла ключи. Она стояла ко мне спиной, но я понял, что она рассматривает связку. Затем обернулась и тревожно завертела головой. Увидела меня и стала медленно приближаться. На ее лице отображались самые разнообразные чувства. Когда она была совсем рядом, ее лицо наконец-то приобрело верное выражение: оно было насмешливым.

– Это вы нарочно? – спросила она, протягивая мне ключи.

– Да. – Я развел руками.

– И что это означает?

Я пожал плечами. «Царевна-лягушка» улыбалась, в ее глазах прыгали солнечные зайчики, хотя на улице было все так же пасмурно. Но я мог дать голову на отсечение, что зеленоватая радужная оболочка ее продолговатых глаз поблескивала, как стеклышко в лесном ручье.

– Я хочу пригласить вас в кафе!

– Я только что пообедала, – просто сказала она. – И кофе пила…

– Что же мне делать? – изобразил огорчение я.

– Я не знаю. А что вы обычно делаете в таких случаях?

– То есть?..

– Ну вы же – великий изобретатель. Должен же быть еще какой-то вариант!

– Конечно! – спохватился я. – Еще есть чай, мороженое, кино, цирк, бассейн, бильярд…

– Я выбираю бильярд! – воскликнула она.

– Отлично. – Я взял ее за руку, а другой проголосовал проходящей мимо попутке.

Едва мы уселись на заднее сиденье, большие капли дождя, похожие на прозрачные комья, забарабанили в лобовое стекло. Она засмеялась и сжала мою руку:

– Вот здорово! Да вы меня просто спасли!

Она была наивна и непосредственна, как веселый щенок.

Я вспомнил другой дождь и подумал, что Лиза, как некое астральное тело, соткана из молекул-знаков и никогда не станет для меня цельным, осязаемым образом – только дым, вспышка, капля воды… Вот сидящую рядом девушку я видел отчетливо, она была, как… яблоко – упругое, свежее, переполненное жизненными соками. И это радовало меня.

Я повез ее в клуб, где кроме обычного ресторана были бильярдные столы. Я наблюдал, как она азартно прыгает вокруг стола, как прицеливается кием в шар, прикусив кончик языка, как смешно огорчается, всплескивая руками или дергая себя за кончик носа.

Через пару часов я даже устал играть, а она все не унималась, пока не научилась забивать шары в лузу. И я предложил ей поужинать. Время подбиралось к пяти вечера. Я знал, что в этом ресторане готовят потрясающий стейк по-ирландски, и заказал две порции мяса с овощами. Ни мне, ни, по-моему, ей не была странна такая ситуация. Все было так, будто мы знакомы очень давно. Она совершенно не кокетничала, вела себя ровно, по-дружески. А когда принесли стейк, активно взялась за нож и вилку. Мне было приятно смотреть, как она ест – с аппетитом, с блаженным выражением на лице. Мы пили вино. Я вдруг подумал, что мы так и не познакомились, не назвали своих имен, и это обстоятельство казалось мне забавным. В конце концов, какая разница? Прекрасный вечер, мягкий свет зеленых ламп, чудесная безымянная девушка напротив… Я частенько бывал в подобных ситуациях. Я узнал, что она заканчивает полиграфический институт, любит рисовать, умеет делать батик. Она говорила много и охотно. И все больше нравилась мне. Вопрос о ее визави я решил отложить на потом, сейчас это было бы не к месту и не ко времени.

Потом я проводил ее домой. А у подъезда случилось самое странное. Она сама потянулась ко мне и поцеловала в щеку.

– Спасибо. Мне было очень хорошо. Когда у меня под ногами зазвенели твои ключи, я подумала – только ты, пожалуйста, поверь, я ведь, учти, никогда не вру, – что это звон небесный! – Она немного помолчала, а потом решительно произнесла совершенно неожиданное: – Если бы ты на мне женился, я бы почувствовала себя самым счастливым человеком на свете.

Странно, но эти простые слова навели меня на мысль: а почему бы и нет? Чего я жду от жизни? Для чего работаю, сочиняю всю эту телемуть? Кому я нужен и кто нужен мне? И, в конце концов, если этому всему когда-нибудь суждено закончиться, весело ли мне будет смотреть на одинокие стены своего дома в этот торжественный момент? И еще: ни одна из женщин не говорила со мной так, все ждали инициативы от меня, капризничали, кокетничали, требовали, иногда – угрожали. Тоска…

– Ты не думай, я не такая уж идиотка, – продолжала она. – Я просто ЗНАЮ, что так должно быть. А откуда я это знаю – не знаю… – Она улыбнулась. – Со мной такое бывает. Вот, к примеру, я знаю, что у тебя с собой – две зажигалки и… – Она задумалась, внимательно глядя мне в глаза. – И носовой платок – вчерашний, с крошками табака…

Я, как заговоренный, порылся в карманах. Одна фирменная зажигалка была в джинсах, это я знал точно. Из внутреннего же кармана пиджака извлек еще одну – старую-престарую, с отломанным пластмассовым ушком. О платке нечего было и говорить. Все было так, как она сказала.