Брак по-тиквийски 6. Жизнь после смерти (СИ) - Натали Р.

Платье пришлось выбросить. Ликины тапки и плед остались у Мурина. Если она будет терять гардероб в таком темпе, к концу декады придется ходить, завернувшись в простыню. С сожалением засунув изодранное платье в мусорный мешок, Тереза вымылась в душе и обработала порезы неверными руками. Надо бы проспаться.

Ну что за сволочь этот Мурин, а? А она еще пакет грибов ему отнесла. За знакомство, так сказать. Чтоб он ими отравился, пень трухлявый!

К обеду следующего дня Тереза собралась прогуляться на озеро. Погода прояснилась, для осени было удивительно тепло. Тут, конечно, при желании и зимой купаться можно, благо температура отклоняется от среднегодовой не сильно. Однако находить в этом настоящее удовольствие — вряд ли. А сегодня купание показалось хорошей идеей. Тереза прихватила с собой полотенце и вместо толстого свитера надела рабочую блузку.

Обитатели поселка обычно ходили к озеру по улице, переходящей в проторенную тропу, но Тереза знала короткий путь — мимо своего бывшего дома. Калитка с изнанки сада выходила как раз на луг, за которым виднелась водная гладь. Сейчас Тереза не собиралась лезть во двор, ставший чужим. Обойти вдоль забора — небольшой крюк.

Мурин был во дворе. В беседке сидел. Тереза его проигнорировала, а он ее — нет. Причем не подскочил, как ужаленный, и не исчез в доме, а наоборот, вышел за ворота и догнал ее.

— Госпожа Хэнк, куда же вы? Давайте поговорим.

— Не о чем, — отрезала она.

Щека у Мурина была заклеена пластырем. Но целеустремленности это ему не убавило.

— Как это не о чем? Например, о моем окне. Вы его разбили, госпожа Хэнк, принесли мне ущерб и моральные страдания. Однако, заметьте, я не звоню легавым и не подаю на вас жалобу. Мы все еще можем решить наш вопрос ко взаимному удовольствию.

Она широко шагала и демонстративно смотрела только вперед, но старик не отставал, семенил рядом.

— Отвалите. Я тоже не звоню в службу охраны безопасности и не подаю заявление о попытке изнасилования чужой жены. Исключительно из жалости! До возвращения с астероидов вы не доживете.

Вовсе и не из жалости. Она бы непременно сдала его, если бы не личное знакомство с тильгримскими безопасниками. Они ее узнают. И, уж конечно, не поверят в чудесное воскрешение той, кого не так давно похоронили, а поймут, что их надули.

— Помилуйте, о чем вы вообще говорите? — всплеснул руками Мурин. — Признаю, я был несколько настойчив. Но силу я не применял! А вы мне щеку поранили. Вам не стыдно?

— Нет! — Она отвернулась.

Чудесный озерный пейзаж, солнечные блики на спокойной воде. Свежая осенняя трава: уж сколько лет прошло, а Тереза все никак не могла привыкнуть, что трава здесь растет и зимой, обновляясь после дождливых сезонов. Так что берег снова позеленел, скоро и зимние цветы пойдут — более бледные и прозрачные, чем весенние, но настоящие цветы.

А этот урод все портит, зудя под ухом, как комар!

— Вы, госпожа Хэнк, неприятности-то мне компенсируйте! Лаской своей. А то сообщу вашему мужу, как вы ко мне домой заявились и стекло ни за что расколотили.

Тереза хмыкнула:

— Флаг в руки! И на шею барабан. Номерок дать?

Мурин обиженно насупился: не прокатило. Но тут же сделал новый заход:

— А давайте устроим пикничок на берегу! Расстелем плед, фрукты нарежем. Я принесу вино. А может, хотите чего-нибудь покрепче?

— Не буду я с вами пить!

— Ну, тогда фруктов поешьте, а я выпью. Оставим разногласия позади и начнем все сначала, а там и сладится…

Даже после ночной эскапады Мурина надежда на добрососедские отношения еще оставалась. Повинился бы: так и так, бес попутал или, допустим, зохен. Был пьян, не отдавал себе отчета в действиях. Больше не буду, искуплю, вот вам конвертик в знак благих намерений… С тем же Хэнком они подрались однажды, Ильтен ему каторгу сулил, хоть Хэнк и был побит в той драке — но помирились ведь. И с Мурином могли бы. Но неуемный старичок не собирался извиняться. Он вообще не признавал, что накосячил, и упорно продолжал в том же духе. Пристал, как репей! Нет, никаких пикников, хоть с алкоголем, хоть без. В его присутствии она не станет ни пить, ни есть: чего доброго, подмешает снотворное, со своей навязчивой идеей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Отвязаться от Мурина не было никакой возможности. Она направо — и он направо, она назад — он туда же. То уговаривал, то пытался шантажировать. Купание накрылось медным тазом: не раздеваться же при нем. Тереза раздраженно хлопнула скрученным полотенцем по руке Мурина, неосторожно протянутой к ее груди, и зашагала обратно к четвертой даче. Он не отставал до самого порога. Хотел просочиться внутрь, но она оттолкнула его и заперла дверь перед его носом. Черт знает что!

Намерение побыть на природе потерпело крах. И чего она радовалась появлению соседа? Типа, есть с кем словом перемолвиться. Да лучше уж молчать сутки напролет одной в пустом поселке, чем вот так!

Мурин выбрал тактику осады. Караулил Терезу с раннего утра: стоит высунуть нос из дома — он уже тут как тут. И ходит за ней всюду, как хвост. То лапшу на уши вешает, то пытается приобнять. И ничего на него не действует. Врезала пару раз по рукам и еще разок по морде — как с гуся вода, на следующее утро снова является, сыплет упреками, требует в качестве возмещения уступить его желаниям. Хоть в город уезжай! Или сиди взаперти, занавесив окна, чтобы его мерзкая рожа в них не маячила. Так себе единение с природой получается.

Чтобы спокойно сходить в лес за молодыми побегами лекарственных растений, Тереза встала затемно. Позавтракала, не зажигая свет — чистой воды перестраховка, свет в ее окнах из дома номер 12 не виден, но она предпринимала все меры предосторожности подряд. Тихо-тихо выскользнула, стараясь не хлопнуть дверью. Быстро порысила к лесу, по возможности на цыпочках, пригибаясь и оглядываясь. Фу, вроде удалось.

Лес высился вокруг темной стеной: светящиеся симбионты остались в садах и на опушке. Воздух был холоден, прохладнее, чем летом, но в свитере — ничего. Тереза постояла: пусть глаза привыкнут к темноте. Она ходила здесь с Хэнком на ночную охоту, знала, как себя вести, чтобы не сверзиться в овраг, не запнуться о корень и не налететь глазом на ветку. Аккуратно она углубилась в лес.

Через кроны деревьев постепенно начинала просвечивать заря. К тому времени, как развиднелось, Тереза была уже на поляне, где росли нужные кусты. Срезала побеги, складывала в матерчатый мешок. В отсутствие назойливого Мурина на душе было легче. Печаль по прошлой жизни никуда не делась, но настоящее казалось не таким мрачным и паскудным. Побеги надо будет стерилизовать и закатать, они хороши от кашля. А вон те листики — высушить и добавлять в чай для улучшения обмена веществ. А под корнем спрятался гриб, ну и нечего тут расти, полезай в пакет… На обратном пути она, перекинув мешок с зеленью за спину, набрала полпакета толстых грибов — похоже, последние до лета.

На выходе из леса караулил Мурин. Как знал, гад! Настроение сразу испортилось.

— Я к вам пришел, а вас нет! — сообщил он и предъявил претензию: — Почему вы ушли без меня?

— Потому что не желаю с вами общаться, — буркнула она, на ходу очищая гриб.

— И напрасно! Для вас же будет лучше ответить на мое предложение, ведь мужу вы явно не нужны. Он оставил вас одну и уже больше декады не вспоминает.

— Не поминайте всуе моего мужа! — рявкнула она.

— Видите, вы сами не хотите о нем говорить. Туда ему и дорога!

Тереза скрипнула зубами.

— Поймите, мы вдвоем в этом поселке. Только вы и я, больше никого. Мы просто обречены стать любовниками, у нас нет другого выхода. Осознайте это поскорее.

Он потянулся ее поцеловать, ухватив за талию, но получил чувствительный тычок локтем в печень.

— Выкуси!

— Будьте покладистее, госпожа Хэнк. Соглашайтесь прямо сейчас. Чем дольше вы тянете и чем больше грубите, тем сильнее будете жалеть, когда станете моей!