Уж эти мне мужчины - Ирина Волкова

На пятый день Мириам твердо решила ворваться в дом маркиза и оставаться там до тех пор, пока не объявится хозяин.

* * *

Хосе Мануэль тоже не чувствовал себя спокойным. Его терзало жестокое и неутолимое любопытство. Журналистская интуиция Чемы подсказывала ему, что объяснение интереса к судьбе чеченских заложников, которое дал ему Альберто, не стоило выеденного яйца.

Конечно, маркиз действительно мог дать обет, но это было слишком не похоже на него — бросить больную мать в критическом состоянии и отправиться спасать никому не известных русских. Если он хотел совершить нечто угодное Богу, он мог бы сделать это в Испании или по крайней мере в испаноговорящей стране. Но почему Россия? Хосе Мануэль чувствовал, что за этим делом скрывается материал, на котором он сможет сделать себе карьеру.

«Пожалуй, начну собственное расследование, — решил журналист. — Маркизу тревожить нельзя. Отправлюсь-ка я в поместье де Арнелья и расспрошу слуг. Из них всегда можно вытянуть какую-нибудь полезную информацию».

Мириам Диас Флорес столкнулась с Хосе Мануэлем у дверей дома Альберто. Журналист с нескрываемым интересом окинул взглядом самые длинные в мире ноги.

— Рад приветствовать вас, сеньорита Диас, — любезно сказал Хосе Мануэль.

— Кто вы такой? — с подозрением покосилась на него модель.

— Разрешите представиться. Хосе Мануэль Гомес, журналист и давний друг маркиза.

Лицо Мириам расплылось в улыбке, оттренированной за долгие годы, проведенные на подиуме. Слово «журналист» обладало для девушки магической притягательностью, несмотря на то что именно журналисты неоднократно поливали ее грязью в своих статьях. Появляться на страницах иллюстрированных журналов было для Мириам жизненной необходимостью. Хотя она и притворялась, что регулярно оказываться персонажем скандальной хроники было тяжело для ее тонкой и чувствительной души, она искала скандалы, как свинья трюфели.

Чем чаще какая-либо актриса или модель появлялась на страницах журналов, тем чаще ее приглашали на презентации новой косметики, духов, одежды или на прочие культурные мероприятия. Присутствие на них оплачивалось весьма щедро. Кроме того, всегда существовала возможность продать какому-то журналу эксклюзивное интервью на тему очередного жениха.

Многие перезревшие модели жили только за счет того, что меняли женихов как перчатки, каждый месяц продавая журналам эксклюзивы о своей вечной любви к новому предпринимателю, танцору, тореро или диск-жокею, и жили, надо сказать, очень неплохо.

«Какая удача! — подумала Мириам. — Журналист, да к тому же друг Альберто! Святая дева Иммакулада Консепсьон явно покровительствует мне. Да и сам он вполне ничего. Конечно, не того класса, что Альберто, но с ним не стыдно показаться на улице. Жаль, что журналисты бедны как церковные крысы».

— Рада познакомиться с другом моего жениха! — кокетливо произнесла модель, протягивая руку Хосе Мануэлю. — Кстати, в каком журнале вы работаете?

— Я состою в штате газеты «Эль периодико», — важно ответил Чема. — Но сотрудничаю также с несколькими журналами и время от времени делаю репортажи для телевидения. Для меня приятный сюрприз, что Альберто собирается жениться. Я встречался с ним пару дней назад, но он даже не упомянул о том, что у него такая красивая невеста. Хитрец! Наверняка не хотел, чтобы об этом узнали журналисты.

— Я могу дать вам эксклюзивное интервью, — улыбка Мириам стала еще шире, — конечно, если меня устроит цена.

— Я бы с удовольствием обсудил с вами этот вопрос. Может быть, мы поужинаем вместе?

— Когда?

— Прямо сейчас!

— Прямо сейчас? — удивилась модель. — Но я не могу. Я должна срочно увидеться с женихом.

— С маркизом де Арнельей? — на всякий случай уточнил Хосе Мануэль.

— Ну да, а с кем же еще! — Мириам начала проявлять признаки раздражения.

— Боюсь, что это будет сложновато. Разве вы не знаете, где он сейчас?

Модель насторожилась:

— А вы-то сами знаете, где находится маркиз?

— Конечно, знаю.

— И где же? — нетерпеливо спросила Мириам.

Хосе Мануэль усмехнулся. Хорошо зная Альберто, он не верил, что тот мог сделать предложение жадной до денег дочери деревенского сапожника.

— Полагаю, его невеста в курсе его дел.

— Естественно, что я в курсе. Просто мне интересно, что он сказал вам, — раздраженно топнула ножкой модель.

— Ну, скажем, мне известно, что его нет в Испании.

У Мириам от изумления отвисла челюсть.

— Нет в Испании? — повторила она. — В момент, когда его мать умирает в больнице? Такого просто не может быть!

— А я полагал, что вам действительно известно местонахождение Альберто, — усмехнулся журналист.

— Тогда что вы делаете здесь, у двери его дома?

— Но я не собирался встречаться с маркизом, — сказал Хосе Мануэль. — Я просто готовлю кое-какой материал для журнала и хотел сделать несколько фотографий поместья, естественно с разрешения хозяина.

Ужасное подозрение всколыхнулось в душе Мириам. Горячая андалузская кровь вскипела, и с криком: «Кто она? Кто эта сука, с которой сбежал Альберто?» — модель вцепилась в лацканы пиджака журналиста, тряся его, как оливу во время сбора урожая.

— Сеньорита Диас! Что с вами! Успокойтесь! — с трудом оторвал ее от себя Хосе Мануэль. — О чем вы говорите?

— С кем сейчас Альберто? — задыхаясь от гнева, прошипела модель.

— Вы что, полагаете, что он сейчас с женщиной? — Журналист искусно изобразил изумление. Все происходящее изрядно его забавляло.

— А что еще я могу полагать?

— Уверяю вас, вы ошибаетесь. Альберто уехал один, и, насколько я знаю, в его планы не входило проводить время с какой-либо женщиной.

— И куда же он уехал?

— А вы этого не знаете?

— Не знаю, не знаю, не знаю, — затопала ногами Мириам. — Иначе зачем бы я вас спрашивала об этом?

— Увы, сеньорита. Если маркиз не счел нужным проинформировать вас о своих планах, я не имею права разглашать подробности его личной жизни. Это вопрос журналистской этики.

— Не имею права разглашать подробности его личной жизни? — не веря своим ушам, повторила Мириам. — И это мне говорит паскудный долбаный журналист! Да вы всю мою личную жизнь сделали общественным достоянием!

Хосе Мануэль гордо выпрямился.

— Прошу вас, давайте обойдемся без оскорблений, сеньорита Диас, — сухо сказал он. — Я не могу дать вам информацию о местонахождении маркиза де Арнельи. Это мой окончательный ответ.

Мириам решила переменить тактику.

Издав глубокий грудной стон, она соблазнительно выгнулась, выпятив вперед грудь, так что ее короткое розовое платье приподнялось, обнажив загорелые бедра.

Полураскрыв густо накрашенные губы, модель медленно и выразительно облизнула их языком. Когда-то этим жестом она сводила с ума и богатого судовладельца, и злосчастного Гонсало Альму.

Хосе Мануэль почувствовал, как против его воли что-то зашевелилось у него в штанах.

— Простите меня, ради Бога, — грудным голосом проворковала Мириам. — Это все нервы. Поверьте, я не хотела обидеть вас. Я еще никогда не встречала такого мужчину, как вы, — уверенного в себе, мужественного, сексуального, умного, чувственного. Ваш взгляд просто сводит меня с ума. Умоляю, простите меня!

«Пожалуй, я понимаю Гонсало Альму, — подумал журналист. — Я просто не имею права упускать такой случай».

— Вы будете прощены, если окажете честь отужинать со мной, — галантно произнес Хосе Мануэль.

— О, вы сняли камень с моей души, — томно вздохнула Мириам, хватая его за руку и прижимая ее к своей груди.

«Боже, помоги мне!» — взмолился про себя журналист.

Васины романтические иллюзии слегка померкли, столкнувшись с суровой реальностью. За весь полет до Ханты-Мансийска объект его Великой Любви проронил всего пару фраз, да и те были адресованы стюардессе и касались выбора напитков и блюд во время обеда. Однако Джокер не унывал. Он был уверен, что рано или поздно ледяное сердце красотки оттает и она, сгорая от страсти, падет в его объятия.

«Похоже, сибирские морозы не располагают к любви, — подумал Вася. — Ничего, под жарким южным солнцем она быстро придет в себя».

Прямого рейса на Сочи из Ханты-Мансийска не было, пришлось делать пересадку в Москве. Предусмотрительный Джокер купил во Внуковском аэропорту шампанское, бутерброды с икрой и горький швейцарский шоколад, надеясь, что эти приятные мелочи скрасят дорогу к Черноморскому побережью.

Он не ошибся. После третьего бокала шампанского Машино лицо раскраснелось, а в глазах появился особый кокетливый блеск.

— И откуда ты такой взялся? — поинтересовалась Арлин, отламывая кусок швейцарского шоколада.

— Зона 227А, к северу от Кежмы, — отрапортовал Вася. Он твердо решил с самого начала говорить Маше правду, и только правду, а там будь что будет.