Глава Шарлотты - Р. Дж. Паласио

нет, – пожала плечами Джун.

– Ты знаешь его имя? – поразилась я.

– Ну да, – невозмутимо ответила она. – Горди Джонсон.

– Откуда ты узнала?

– Не знаю. Папа всегда с ним разговаривал. Он был солдатом, а мой отец моряк, и он всегда говорил: «Джун, этот человек герой. Он служил своей стране». Мы иногда угощали его кофе с бубликом по дороге в школу. Мама отдала ему старую папину куртку.

– Подожди, оранжевая куртка «Канада Гус»?

– Да! – радостно подтвердила Джун.

– Я помню эту куртку! – Я схватила ее за руки.

– Боже мой, девочки, вы совсем с ума сошли, – засмеялась Ксимена. – Столько шума из-за бродяги в оранжевой куртке!

Мы с Джун переглянулись.

– Сложно объяснить, – сказала Джун. Я уверена, она тоже почувствовала связь между нами. Это был наш Большой взрыв.

– Подумать только, Джун! – Я сжала ее руку. – Может, мы могли бы его найти! Убедиться, что с ним все в порядке! Если ты знаешь, как его зовут, у нас, скорее всего, получится!

– Думаешь? – Ее глаза светились от счастья. – Я бы очень хотела!

– Стоп, стоп, стоп, – покачала головой Ксимена. – Вы серьезно? Хотите разыскать какого-то бомжа, которого едва знаете?

Она не могла поверить своим ушам.

– Да, – сказали мы хором, радостно глядя друг на друга.

– Который едва знает вас?

– Меня он узнает! – уверенно заявила Джун. – Особенно если я скажу, что я дочь сержанта Доусона.

– А тебя он узнает, Шарлотта? – Ксимена с сомнением прищурилась.

– Конечно нет! – выпалила я, просто чтоб остановить ее. – Он слепой, курица!

Как только я произнесла эти слова, все стихло. Даже обогреватель, грохотавший до этого момента в актовом зале, замолк. Как будто актовый зал хотел послушать эхо моих слов.

Он слепой, курица. Он слепой, курица. Он слепой, курица.

Еще одна словесная рвота. Как будто я специально добивалась ненависти Ксимены Ван!

Я ждала ответного саркастического удара – невидимой пощечины. Но вместо этого, к моему полному изумлению, она рассмеялась. Джун тоже расхохоталась.

– Он слепой, курица! – сымитировала она в точности мою интонацию.

– Он слепой, курица! – повторила Ксимена.

Они покатились со смеху. Наверное, от вида моего искаженного ужасом лица им было еще смешнее. Каждый раз, когда они на меня смотрели, они начинали смеяться еще громче.

– Прости, что я так сказала, Ксимена, – быстро прошептала я.

Ксимена помотала головой, вытирая глаза.

– Ничего. – Она пыталась отдышаться. – Я, в общем-то, сама напросилась.

В ней не было и капли ехидства. Она улыбалась.

– Послушай, я не хотела тебя обидеть, когда говорила об Ави. Я знаю, что ты приветлива с ним не только при учителях. Прости, что я так сказала.

Я не могла поверить, что она извиняется.

– Все в порядке, – пробормотала я.

– Правда? Не хочу, чтобы ты на меня сердилась.

– Я не сержусь!

– Я иногда могу вести себя как свинья, – с сожалением сказала она. – Но я правда хочу, чтобы мы стали друзьями.

– Окей.

– А-а-а! – Джун протянула к нам руки. – Девочки, обнимашки!

Она обернула свои лавандовые крылья вокруг нас, и на несколько секунд мы застыли в неловком объятии, которое длилось слишком долго и вызвало новую порцию хихиканья. На этот раз я тоже смеялась.

Вот это был самый большой сюрприз дня. Не новость о том, что все меня заметили. И не то, что Джун знала имя человека с аккордеоном.

А то, что я поняла: за всеми слоями ехидства и язвительности Ксимена Ван могла быть очень милой. Когда она не была противной.

Как мы познакомились поближе

Следующие несколько недель пролетели так быстро! Снегопады, репетиции, ярмарка научных проектов, подготовка к контрольным и расследование тайны исчезновения Горди Джонсона (я расскажу об этом позже)!

Миссис Атанаби оказалась настоящим тираном. Очаровательным, в ее милом беспорядочном стиле, но очень требовательным! Ей все было мало. Репетиция, репетиция, репетиция. На пуанты! Шимми! Поворот через бедро! Классический балет! Современный танец! Немного джаза! Не топать! Ритм! На цыпочках! Надо было делать все в точности, как она хотела – а у нее были свои особенные представления о некоторых танцах, просто до одержимости. Сами по себе танцы оказались несложными. Твист. Манки. Ватуси. Пони. Автостоп. Свим. Хаклбак. Бугалу. Трудно было делать все в точности, как этого хотела миссис Атанаби. И как часть хореографической композиции. И синхронно. Над этим мы проводили больше всего времени. Как держать руки. Как щелкать пальцами. Повороты. Прыжки. Нам нужно было научиться танцевать одинаково, а не просто вместе!

Больше всего мы работали над бугалу. Это была главная изюминка танцевального номера миссис Атанаби, она использовала бугалу как переход от одного танцевального стиля к другому. Но их было столько видов: латинское, ритм-энд-блюз, фанк-бугалу – невозможно не перепутать! А миссис Атанаби была ужасно щепетильна по поводу каждого! Забавно, что она могла быть такой растяпой в одном – например, она ни разу не пришла на репетицию вовремя! – и такой строгой