Лилюли - Ромен Роллан

Толпа. А чему же тогда верить?

Великий дервиш. Гласу Господню. Ныне и присно он пребывает с нами. Сейчас услышите его сами.

Голос Господа бога (раздается из граммофонного рупора). Дети мои, я с вами! Почитайте своих дервишей!

Толпа галлипулетов. Чудо!

Один из тощих. Но зачем же он перешел к неприятелю?

Великий дервиш. Да ведь это он вам показывает дорогу. Спешите же, летите вослед своему богу!

Оба народа в крайнем возбуждении толпятся каждый на своем конце моста и осыпают друг друга бранью, но поглядывают вперед с опаской и с места не трогаются.

Великий дервиш (обращаясь к Самым Тучным, дипломатам, журналистам и т. д.). Попрошу вас занять места! Мы, господа, будем петь. Поэты, философы, дервиши, педанты, доценты, интеллигенты, газетной брехни и ученой стряпни признанные мастера, чемпионы пера, у которых в жилах вместо крови бурлят чернила, стройтесь в ряды, составляйте хор! На ваших гусиных перьях мчитесь, неситесь на защиту своей империи! Священные хранители Капитолия, гоготать разрешаю вам вволю я — взвойте трубами, взревите тромбонами, будьте Брутами, будьте Катонами, всем пожертвуйте ради отчизны — кроме, конечно, собственной жизни, ибо вам ведь еще предстоит воспевать тех, кого вы послали вместо себя умирать! Слава и честь вашим луженым глоткам, на расправу и суд коротким, коими вы простаков оглушаете, распинаете и воскрешаете, загоняете пачками в гроб и тавро геройства ставите им на лоб!

Но надо навести некоторый порядок. Позвольте... Вот здесь, внизу, мы разместим басы: метафизиков и теологов испытанную рать, дабы варварам прямо в голову поражать торпедами Идеала и минами Абсолюта... Несколько выше — голоса среднего регистра: историков и юристов, кои по своду законов исполнят партии баритонов, — это молодцы весьма дошлые на то, чтобы Право перекривить и переврать Прошлое... Добавим сюда же полдесятка министров, экономистов и влиятельных журналистов, умеющих на бирже создавать повышенье для акций компании оружейной... Да еще парочку королей — они, положим, фальшивят изрядно, но в птице неважен и голос, если перо нарядно... Еще выше — контральто и тенора — писатели обоего пола или вовсе без пола (для сопранных партий!), литературные амазонки по стопам своей бабки Венеры с Марсом возжаждавшие адюльтера, и, наконец, непризнанные поэты, которые в надежде урвать хоть крупицу успеха все теперь щеголяют в военных доспехах. Вот мое воинство! О, сколь они все прекрасны, пламенны и страстны, мои рыцари, мои латники, подтянутые и статные, со шпорою на пятке, юнцы на шестом десятке! А выправка-то какова! Маршируют-то как! Ать, два! Ать, два! Тише, тише! Умерьте пыл! На парадах не люди — львы! А уж в бою не сносить бы им головы, но я вспомнил — какое облегченье! — что они не участвуют ни в каких сраженьях; они лейб-гвардия, то есть телохранители, ну и, стало быть, прямое их дело — это хранить свое тело. А на самом верху поместим цимбалы и бряцающие кимвалы, мистиков и заклинателей, газетной истерии зачинателей, кои, шаманствуя по заказу, распространяют психическую заразу и за сходную цену всегда готовы разжигать в толпе древнюю жажду крови. В качестве солиста возьмем социалиста, а в пару к нему католика, они станут дуэтом воспевать добродетель в тоне папских декретов. Правда, эти вина не из одной бочки, но что за важность — их пьют, ну и точка.

Полоний. А мы! А мы! Про нас-то и забыли!

Великий дервиш. Терпенье, мои пацификомилитаристы! Полонию, заслуг его ради, мы предоставим кресло первого ряда.

Пока Интеллигенты настраивают свои инструменты и свои голосовые связки, проделывая это с большой важностью и шумом, к выходу на мост начинают стягиваться войска. Появляется Иллюзия.

Лилюли (склоняясь над спящим Альтаиром). Альтаир, детка моя! Проснись, сонуля!

Альтаир (пробуждаясь). Ах! Лилюли!

Лилюли. Ляленьки-люли! Открой глазки! Пора вставать!

Альтаир. О, как в этой постели чудесно было спать! Сны золотые качали меня, руки твои обнимали меня, кудри твои одевали меня, в зыбкой струе мы плыли, как водоросли перевитые... К какому же счастью, о дорогая, к каким новым радостям нас стремили волны?

Лилюли. К еще более совершенным и полным. Ибо пришло время, дитя, показать, как ты меня любишь. Знаешь ли ты, что в любви, кто все получил, тот еще ничего не имеет? Дарить — вот богатство! Кто себя уберег, перед тем заперты мои двери. Но кто отдал мне все, тот у меня в сердце — там его гнездышко. Хочешь, хочешь, о милый, хочешь отдать мне все?

Альтаир. Я хочу, хочу... Но у меня ничего нет.

Лилюли. Вот это «ничего» мне и нужно: отдай мне твою жизнь! Отдашь? Скажи! Ради меня готов ли ты все претерпеть? Ради меня, скажи, скажи, готов ли ты умереть?

Альтаир. Страдать... Умереть... Какое счастье! Пусть моя кровь течет, как виноградный сок из раздавленных гроздей... Как вино для тебя, для тебя одной...

Лилюли. Приди же, приди, ибо я тебя жажду... О, как прекрасен будет твой жребий! Смотри! Все человечество стремится к свету. Смотри! Пылают золотом вершины гор... Наутро твой народ туда дошел бы... Но те, враги, вам преграждают путь. Они хотят вернуть вас всех во тьму. Стереть вас с лица земли! Отнять у тебя Лилюли!.. О, защити меня! Защити свет!

Альтаир (сжимает ее в объятиях и высоко поднимает). Я на руках донесу тебя до самой вершины! И если даже весь мир восстанет против меня, я всюду пройду, я все одолею, лишь бы руки твои нежные, белоснежные обнимали мне шею!

Полишинель. Эй, берегись! Как бы тебе, дурачок, на камень не напороться! Кто шагает, уткнувшись лицом в девичьи косы, тот не видит дальше кончика носа!

Лилюли. А зачем ему видеть дальше? Возле моего носа живут мои губы и мой поцелуй.

Полишинель. Эта квартирка не для меня. Слишком дорого стоит.

Лилюли. Только жизни. А тебе, скупердяй, свою жалко? Ну и не надо, без тебя обойдемся.

Полишинель. А! Зелен виноград!

Альтаир. Дайте пройти, братья. Я вам открою путь. (Вступает на мост.)

Толпа. Осторожно! Не упади!

Альтаир. Я не боюсь. Поступь моя тверда... (Внезапно останавливается с возгласом изумления).

Лилюли. Ну, что же ты? Почему остановился?

Альтаир. Ах, подожди!.. Кто это? Кто? Вон там! О боже, боже! Мой друг, мой брат! О! Антарес!

Антарес (с другого края оврага). Альтаир!

Толпа. Да осторожней же! Ты упадешь!

Альтаир опускает Лилюли на мост и протягивает руку к Антаресу. Тот, в свою очередь, простирает руки к Альтаиру.

Лилюли (с досадой). Уж будто я так тяжела? Бессовестный! Бросил меня на середине моста!

Альтаир. О друг мой!

Лилюли (тянет его за руку, дергает за волосы, щиплет его). Обманщик! Пустельга! Нахальный воробей! Ветреник! Уже забыл и руки белоснежные мои и поцелуи!

Альтаир (нетерпеливо отстраняет ее). Мой друг! Мой друг! Зачем ты здесь?

Антарес. Я пришел с моим народом. А ты что делаешь тут, Альтаир?

Альтаир. Я свой народ веду на бой.

Антарес. Против кого?

Альтаир. Не знаю... Я забыл...

Лилюли (подсказывает). Вон против тех!

Альтаир. Но это значит против него!

Лилюли. А не все ли равно?

Альтаир. Ах, ты не знаешь, что он для меня! Ведь ты не знаешь, кто мы. Близнецы! Мы друг без друга жить не можем. Он мой товарищ, он мой брат, мы все делили чем кто богат — горе и беды, радости и победы, одной и той же несправедливостью возмущались, одной и той же надеждою опьянялись и долгими ночами со смехом и слезами окрылялись мечтами о том, как мы вдвоем единой волею всемогущею завоюем таинственную страну Грядущего! Мы любили друг друга чистой любовью. Наши сердца сочетались в духовном браке. Все, что есть во мне, есть и в нем: он — это я.

Лилюли. А мне что остается? Нечего сказать, хороша же твоя любовь!

Альтаир. Ах, Лилюли, прости меня, дорогая! Ты в сто раз красивей и лучше (или хуже... иногда я и сам не знаю), но ты непохожая, ты другая. Поэтому я и жажду тебя сорвать. А мы с ним одно. Ты — яблоко в саду Гесперид, мы аргонавты. И один корабль нас несет к тем берегам, где растут золотые яблоки.

Лилюли. Но твой близнец убежал с корабля. Он тебя покинул, отринул... Он бьется под другими знаменами. Слышишь, что он говорит?

Антарес (увидев Лилюли, окликает ее). Лилюли! Ты ль это, любовь моя?

Альтаир. Как! Он тебя любит?

Лилюли. Да, а тебя он предал. И хочет меня похитить.

Альтаир. Но ты-то, ведь ты меня любишь? Ведь ты моя?