Абуджайская шаль - Татьяна Любушкина

Сидя рядом с притихшей девушкой в густой высокой траве, Николенька несколько опомнился и с удивлением задавался вопросом, отчего это минуту назад на него напала такая безотчётная, нелепая слабость?

— Ну и что это было? — наконец недовольно спросил он.

Дарёнка живо повернулась и тотчас прикрыла Николеньке рот сухой и горячей ладошкой, тревожным взглядом указывая на лесную тропу. Николенька вновь подчинился, хотя и сердясь про себя, но смолчал и вместе с Дарёнкой принялся следить за тропой.

По ней, высоко поднимая суковатую палку и глухо постукивая при каждом шаге, торопливой рысцой трусила бабка Пелагея. Глаза её казались воспалёнными, губы беспрестанно шевелились беззвучно и лишь изредка до Николеньки и Дарёнки доносились звуки, похожие не то на вздох, не то на всхлип. Раза два она споткнулась, с испугом хватаясь за грудь, но, тем не менее, упорно продолжала двигаться дальше, несмотря на сильную усталость. Не замечая молодых людей, бабка Пелагея решительно повернула в лес, едва не задев Николеньку палкой, и пошла далее также стремительно, словно преследуя невидимую цель.

— Видел? — спросила Дарёнка, как заворожённая поворачивая голову вслед уходящей старухе.

— Кто это? — отвечал по-прежнему недовольный Николенька.

— Бабка Пелагея. Шесть лет уже по лесам ходит, всё Антипа-конюха ищет…

— Зачем же ей конюх? — осведомился Николенька.

— Говорят, безумная она… у неё на пожаре все родные сгорели. Она и до того была странная, а после пожара и вовсе умом тронулась. Всё твердила, что это муж её, Антип-конюх усадьбу поджог!

Дарёнка наклонилась к Николеньке поближе и прошептала в самое ухо:

— Ещё она говорит, что сам-то Антип целёхонек! По лесам бродит, и новые души для погибели ищет!

— Че-пу-ха! — высокомерно бросил Николенька.

— А может и нет! Я как-то бабку Пелагею в лесу встретила. Ходит она и глазами рыскает во все стороны, будто ищет кого, увидала меня и говорит: Остерегайся, девка, по лесу одна бродить! Жив Антип, ходит около, чую я его… остерегайся! Я смотрю на неё, а глаза у неё вовсе не безумные, только очень усталые…

Николенька встал из своего укрытия, подавая руку барышне, но Дарёнка проворно вскочила сама, фыркая в кулак и одёргивая примятый сарафан.

— Ох, барин, побегу я, а не то меня дома хватятся!

— Да уж, пожалуй, — несколько помедлив, отвечал Николенька.

Надо заметить, что странная девушка произвела на Николеньку неизгладимое впечатление, но желание провожать её далее у него как-то отпало.

— Что ж, давайте прощаться, — с улыбкой произнёс Николенька, дружески протягивая ей руку.

— Прощайте, барин, — потупилась девушка, — уж не серчайте на меня, ежели что…

Не успела Дарёнка промолвить последнюю фразу, как совсем рядом раздался вопль, пронзительный и резкий. Он замер на высокой ноте и с короткою передышкой повторился вновь и вновь тоскливый и жуткий, перемежающийся жалкими всхлипами.

Дарёна охнула и невольно ухватила Николеньку за руку.

— Что это?! — спросил юноша, стараясь сделать вид, что нисколько не испуган и лишь внезапность раздавшегося крика заставила его вздрогнуть.

— Не знаю, — тревожно отвечала Дарёнка, — звери так не кричат… это верно человек какой…, - она поёжилась, неуверенно переступая по земле босыми ногами, и вдруг всплеснула руками с выражением крайнего отчаяния на лице, — бабка Пелагея! — вскрикнула девушка и бросилась бежать в ту сторону, откуда раздался страшный крик. Проклиная всё на свете, Николенька помчался за ней.

Они бежали, перепрыгивая через пни и проламываясь сквозь кусты. Ветки яростно хлестали по лицу и рукам, но они торопились подстёгиваемые новыми воплями и не обращали на боль никакого внимания.

Выскочив на открытую поляну, Николенька первый увидел старуху, которая билась головой о землю и, царапая ногтями лицо, голосила так, что слышно было по всей округе. К ней подбежала было Дарёнка, но, приблизившись, тут же отпрянула назад, коротко и отчаянно взвизгнув.

На земле, прямо возле горько рыдающей старой Пелагеи лежал юноша, ещё совсем мальчик. Лицо его было так бледно, а светлые открытые глаза так неподвижны, что Николаша, отродясь не видавший покойников, как-то сразу понял, что мальчик мертв. Бедная старуха со стоном обнимала его и кричала тоскливо и жалобно, мотая седой растрёпанной головой.

Николенька остановился растерянный, не зная, что делать дальше. Рядом остановилась Дарёнка, ухватив его за руку и с оторопью глядя на бабку и мёртвого мальчика. Николенька беспомощно взглянул на свою спутницу:

— Что же делать-то Дарёна? Надобно людей позвать! Ты побудь здесь с Пелагеей, успокой её, а я в деревню побегу!

— Нет! — отчаянно закричала Дарёна и вцепилась руками в Николашино плечо, — что ты, барин! Да рази я здесь останусь! Бежать надобно отсюда! Бабку не увести — не в себе она! А нам оставаться не след — пропадём! — и зашептала Николеньке в ухо горячо и жалобно, — это, Антип, барин, верно вам говорю, что не зря бабка его искала, ну как вернётся, да порешит нас всех! Бежим отсюдова, ради Христа!

Николай вздохнул, и упрямо убирая Дарёнкины руки со своей груди, решительно шагнул к старухе:

— Эй, послушайте! Любезная, успокойтесь, не плачьте так! Скажите лучше, что здесь произошло?!

Старуха подняла на него воспалённые красные глаза:

— Макарушку, сыночка моего… — рыдая, проговорила старуха, — убил душегуб, погубил кровиночку мою! За что же наказывает меня господь! Как же жить мне после этого! — и она вновь застонала, тяжело и хрипло раздирая заскорузлыми руками свои жидкие седые волосы.

— Кто? Кто убил его, вы видели?!

— Ох, барин, да что ж вы рвёте моё сердце! Неживой он был, когда нашла я его, ох, за что же горе мне такое! Зачем жить-то мне, если господь ко мне так немилосерден! За что испытание мне такое!

— Послушайте, — теряясь, повторил Николай, — может он жив ещё! Мы вот доктора сейчас приведём! Вы не отчаивайтесь так, он поможет!

Подходя к Дарёне, поджидавшей его на краю поляны, шепнул, неизвестно от кого таясь (старуха более не слышала его, продолжая убиваться):

— Пойдём. Не успокоить нам её, не помочь. Надобно доктора…

Дарёнка с готовностью кивнула, и они быстро пошли по тропинке, продолжая слышать сзади себя вопли и стенания.

Навстречу напуганным молодым людям, по пригорку поднимались не менее встревоженные криками жители Полянки. Среди них решительно вышагивал Дмитрий Степанович с управляющим господином Мюллером:

— Что случилось, Никола? — издалека крикнул встревоженный Дмитрий Степанович.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});