Темный рыцарь Алкмаара - Алексей Чернов

Насытившись ее плотью, Носферату толкнул девчонку на мешки и вышел из кладовки.

Верзила, возмечтавший о карьере рыцаря смерти, тут же вскочил, облизнулся и зарысил в кладовую. Ландуул ухватил его на ходу, сгреб за грудки рукой в зеленой перчатке и поднес к своему лицу, как будто парень был жалкой козявкой, а не плечистым здоровяком.

– Не порти семя… – проговорил Носферату тихо.– Понял? Или выпить твою душу?

Лан-дуул слегка повернулся и обвел сидевших в зале взглядом белых глаз… Все не просто замерли, а вмерзли – в стулья, табуреты, каменный пол.

Таверна была забита битком. И все – или почти все – живые. Слишком много пищи – не обожраться бы вампиру…

– Я-я… – На пол меж повисших в воздухе ног верзилы потекла желтая струйка.

– Не порти семя,– повторил Носферату, отшвырнул здоровяка и вышел.

Все долго молчали. Еще дольше не двигались. И даже дышали через раз, прикрывая рты и носы ладонями и тряпьем.

Потом кто-то довольно громко спросил:

– И что… кого она теперь родит-то? А-а?

– Дхампира, конечно. Этакий прислужник вампира,– отозвался другой.

Трактирщик сидел в углу за стойкой и плакал.

Дарган положил в сумку колбасу и хлеб, поднялся и направился к выходу.

– А этот, он кто? – услышал за спиной голос толстощекого.– На живого вроде не похож. Но и не мертвяк.

– Вот я и говорю – Мортис может человека сохранить как живого – надо только суметь к ней воззвать. Я заплатил два золотых… у меня тут текст нужных заклинаний… – Верзила уже пришел в себя и вновь просвещал товарища.

– Да ну… хочешь заколдовать Мортис…

За спиной раздался мокрый шлепок пощечины – старший явно не терпел насмешек над богиней смерти.

А ведь когда-то Мортис была богиней жизни Солониэль.

* * *

Они всегда играли со смертью, жители Алкмаара. Имперской церкви их обряды казались нечестивыми, эльфы отгораживались от соседей с юга рядами смертоносных деревьев. Имперцы, попадая в земли Алкмаара, непременно надевали одежду с вышитыми восьмиконечными крестами. А стоило им увидеть, как духи умерших садятся за стол, чтобы пировать вместе с живыми потомками, чужеземцы тут же брезгливо отворачивались и шептали молитвы, а то и вовсе покидали застолье.

– Вы не признаете власть Всевышнего и поплатитесь за это! – предрекали гости из-за моря.

– Да, не признаем власть,– соглашались жители Алкмаара.– Но принимаем добрые советы ушедших и ведем с ними долгие беседы. Мы не боимся смерти, потому что, уходя, остаемся рядом с теми, кто был нам дорог при жизни.

Слишком долгие беседы – вот в чем была опасность, которую многие не замечали. Чем старше делался житель Алкмаара, тем дольше беседовал он с мертвецами, пренебрегая обществом живых. Некромагия тончайшей паутиной окутывала их мир, а они, не ведая об опасности, воображали, что черпают мудрость там, где была всего лишь тоска по утраченному.

Они не заметили, как рука мертвой богини дотянулась до каждой магической нити, до каждого дома и до каждого склепа, собрала в тугой узел тончайшую паутину и подчинила их мир своей непомерной ненависти и своей непреклонной воле.

Глава 6

Под цветущими деревьями установили ложе новобрачных, застланное лучшим солнечным шелком. Если первая ночь после свадьбы будет теплой и небо чистое, значит, улыбнулись им духи предков и ниспослали удачу. Будет грядущая жизнь новобрачных сладка, как запах цветущей вишни, и наполнится их дом богатством, как наполняется красными отцветающими лепестками сад. Но если небо затянет тучами, налетит ветер, хлынет дождь и обрушит на новобрачных вместе с водой вишневые лепестки, не успевшие покраснеть,– жди печаль в доме, жди беду у порога, да успевай шептать охранные заклинания.

Такова примета. Но в месяц цветения вишни редки дожди, а ночи почти всегда теплы и щедры на сияние звезд.

Утром мать и сестра обрядили Даргана во все белое, как и полагается жениху. Белая шелковая рубашка, белый стеганый колет, расшитый мелким речным жемчугом, штаны из белой шерсти и даже сапоги – из белой кожи. Дарган спрятал под одежду медальон и ощутил, как вибрирует талисман – в такт ударам сердца.

Густые темные волосы жениха, на солнце отливающие золотом, сестра собрала в пучок на макушке и перевила золотым шнурком тридцать три раза, чтобы тридцать три круга счастья (каждый в три года) увидела семья Даргана прежде чем один из супругов отойдет в царство мертвых и соединится с духами предков. Семь золотых плоских фигурок оленей вплела мать в золотой шнурок – чтобы семерых здоровых и красивых детей родила жена Даргану за эти тридцать три круга.

Еще накануне глава дома Таган заменил на фамильном мече жениха боевую рукоять на нарядную рукоять церемоний. Парадная рукоять была обтянута изумрудной шкуркой смертельно опасной рыбы фе из рек в землях Ништру и перевита золотыми шнурками. И гарда для праздничного меча была особая – на ней танцевал золотой журавль, несущий звезду в клюве – символ дома Таган, а тонкие спицы, которые вставляются в отверстия гарды и которыми воин после кровавой битвы развязывает шнурки своих доспехов, увиты были золотой проволокой.

После обряда смены рукояти и гарды мужчины выпили на веранде дома из подогретой бутылочки теплую водку, закусив ее кусочками копченой рыбы и маленькими колобками, обжаренными в масле.

После всех этих обрядов, когда все мужчины уже захмелели, а небо почти полностью сделалось синим, и лишь чуть теплился на западе оранжевый проблеск, будто на темной воде застыл лист опавшего клена, тогда-то Дарган уловил плывущий с севера запах дыма, едва уловимый горьковатый чад далекого пожарища.

Старик Таган, глава дома, тоже почуял этот запах, кликнул своих сыновей и велел им скакать на север, выяснить, в чем дело, и вернуться к рассвету.

Внезапная тревога охватила Тагению. Уж больно давно не появлялись в их оазисе гонцы из Альзонии, не привозили посланий из столицы и написанных на плотной желтой бумаге указов короля. И торговый караван, что отправляется в путь после окончания весенних дождей, давно уж должен прибыть и привезти из эльфийских земель изумительные ожерелья и диадемы, чтобы женихам было чем одаривать невест и их подружек. И что-то невнятное шептали духи предков в ответ на предложение почтить свадебное пиршество. Нынешняя весна явно была не похожа на все предыдущие.

* * *

Теперь же, в утро собственной свадьбы, стоя в саду под деревом, которое умирало, так и не начав цвести, Дарган вновь ощутил запах пожарища, гораздо отчетливее, чем накануне вечером. А потом он услышал отчаянный крик,– но кричали не наяву, а в мире духов. Кричали умершие, предупреждая живых. Не сговариваясь, Лиин и Дарган кинулись бежать. Он впереди, держа ее за руку. Мчались они на холм собраний. С его вершины, украшенной резной золоченой беседкой, можно было обозреть окрестности. Здесь же в беседке был установлен магический жезл, дарующий защиту всем жителям оазиса.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});