Крутой поворот - Дэни Синклер

— Это был вечер твоей помолвки или нет? Или ты ведешь двойную игру?

Последний вариант обрадовал бы его безмерно.

— Да нет же! Хэдден понимает. — Она заметно нервничала. — И друзья поймут.

Может быть, они и поймут, а Спенсер не понимал ничего.

Вблизи границы штата Пенсильвания он свернул к пустынной заправочной станции. Разыгрался ветер, гнавший над асфальтом сухие листья. Вдали сверкнула молния.

— Куда ты? — спросила она.

— Пойду звонить Хэддену.

— Нет!

— Все будет хорошо. Посиди в машине.

Разумеется, она выпрыгнула из машины и пошла за ним. Он закрылся в обшарпанной телефонной будке, а она прильнула к стеклу. Он вспомнил, что не знает номера. Пришлось открыть дверь.

— Диктуй мне номер.

Она как будто удивилась.

— Ты что, не знаешь его телефона?

Она смотрела в сторону.

— Ничего тебе не скажу.

Спенсер вздохнул, прикрыл дверь и занялся телефонным справочником. Кабина задрожала под порывами ветра. Как ни удивительно, ему удалось найти нужный номер.

Трубку взял официант. Он уверен, что Хэддена-третьего сейчас нельзя беспокоить.

— Это очень важно, — настаивал Спенсер.

— Прошу прощения, сэр, у него гости. Несомненно, празднество еще в разгаре.

— Скажите ему: возникла чрезвычайная ситуация.

Керри напряженно наблюдала за ним, сжимая и разжимая кулаки.

После паузы на другом конце провода сказали:

— Подождите минуту.

Ожидание затянулось так, что Спенсер потерял терпение и был готов повесить трубку, но тут услышал голос:

— Саммертон.

— У меня ваша невеста. Нам нужно прийти к соглашению.

Снова пауза.

— Кто говорит?

Спенсер сильнее сжал трубку.

— Я же вам сказал: тот, у кого находится ваша невеста.

До него донесся смешок.

— Артур, это ты? Шут гороховый! Ты когда возвращаешься?

— Нет, это не…

— Ты, дружище, неудачное время выбрал. У меня полно гостей. Я позвоню тебе утром. Вместе пообедаем. А лучше приезжай прямо сейчас. Мы будем гулять всю ночь.

— Это не Артур!

— Извини, Артур, я должен бежать. Утром созвонимся.

Короткие гудки.

Спенсер стоял ошеломленный. Затем достал еще один двадцатипятицентовик и набрал номер. Занято.

Керри постучала в стекло.

— Что такое? Что он сказал?

Спенсер открыл дверь.

— Положил трубку.

— А ты ему что сказал?

— Ты разве не слышала?

Он направился к машине. Керри семенила рядом. Он взглянул на небо: скоро их накроет гроза.

— Ты говорил слишком тихо.

Спенсер махнул рукой.

— Ты мало потеряла. Я сказал ему, что нам нужно договориться. Он принял меня за какого-то Артура. Он позвонит мне утром, и мы с ним пообедаем.

— Это не смешно.

— Без тебя знаю.

Он открыл перед ней дверцу, она скользнула внутрь и с нетерпением повернулась к водительскому месту.

— Что теперь?

Усталость заползла в него, как вор, роль которого он играл. Спенсер утрачивал энергию, способность думать.

— Едем в тот дом. У меня голова идет кругом.

— Вези меня домой.

Спенсер покачал головой.

— Не сегодня. Единственное, что я могу сделать, — отвезти тебя на озеро.

— Не хочу я на это озеро. Я сама могу сесть за руль.

— Нет.

Ему захотелось послать свой нелепый план ко всем чертям.

— Почему?

— У меня нет сил с тобой спорить.

— Хорошо, тогда пусти меня за руль. Я не желаю проводить с тобой ночь.

В ее глазах отражались огоньки приборной доски.

— Боишься? — спросил Спенсер.

— Да, — сердито ответила она. — Боюсь, что буду вынуждена задушить тебя.

Он едва не рассмеялся.

— Не волнуйся. Там две спальни. Я запру свою дверь.

Он выехал на узкую аллею, ведущую к дому. Хорошо бы оказалось, что в прошлый раз он оставил здесь какую-нибудь одежду. Появиться утром перед Хэдденом в визитке было бы неуместно: это потребует объяснений, которых он дать не может.

Фары осветили вначале озеро, а затем и сам коттедж, заставив дерево и стекло вспыхнуть магическим светом. В облике темного леса было что-то зловещее, и место выглядело более уединенным, чем было на самом деле. Спенсеру показалось, что до него донесся отдаленный раскат грома.

— Славный дом, — заметила она. — Разве он может принадлежать взломщику?

— А кто сказал, что он мой?

Она резко повернулась к нему.

— Послушай меня. Может быть, вламываться в чужие дома — твоя профессия, но никак не моя. Мы сюда не полезем, понял?

Ее агрессивное беспокойство развеселило его, хотя и усилило чувство вины. Ему уже порядком надоело лгать.

— Ничего страшного, — отозвался он. — Хозяйка этого дома — моя бабушка. У меня есть ключ.

— А-а. — Она взглянула на коттедж — и снова на Спенсера. — Но я хочу домой.

Ему вспомнилась собственная квартира, где его ждала просторная кровать.

— Я тоже. Но здесь безопаснее. Это только на одну ночь. Обещаю.

На ее лице появилось беспомощное выражение, которое ему не понравилось. Существовал единственный способ избавиться от него. Спенсер наклонился к ней, чтобы дать ей возможность осознать его намерения.

Ему пришлось заглушить голос совести, который твердил, что этого делать нельзя. С одной стороны — воспоминание о вкусе ее губ, с другой — моральные преграды. Один только раз, но он должен опять ощутить этот вкус. Она как наркотик. После первой дозы требуются новые.

Глаза ее расширились, в лице промелькнула настороженность, но она не отодвинулась. Другого знака согласия Спенсеру не требовалось. Его губы нашли ее губы.

Бренна знала, что так не должно быть. Она должна отпрянуть. А вместо этого она вцепилась в его плечи. Этот поцелуй не был похож на властный, захватывающий поцелуй в спальне Хэддена. Здесь царствовала нежность, невообразимая нежность.

Как только он прикоснулся к ней, о сопротивлении не могло быть и речи. Его руки обвили ее, прижали к груди, и разумные мысли растворились в вечернем воздухе.

Его прикосновение разбудило в ней нечто, способное перерасти в жестокий лесной пожар. Она услышала дрожащий стон и не могла поверить, что вырывается он из ее собственной груди.

Сильные, уверенные мужские руки гладили ее по спине, язык вызывал на бой, не позволяя ее губам сомкнуться. А Бренна уже разгоралась — все жарче и жарче…

Горячее, жадное желание растапливало ее. Она потеряла себя в океане ощущений. Его пальцы ерошили ее волосы, рука обхватила шею — твердо, властно и в то же время необыкновенно чувственно.

А то, что проделывали его губы, мало было назвать поцелуями. Она принадлежала ему. И ей было хорошо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});