Запасный вход - Никита Некрасова

она себя на пороге этого дома. И приложила ладонь к дверному косяку: «Что плохое на себя взяла, то здесь за порогом и оставила». Зашла в дом, вымыла руки, поставила свечки в каждой комнате, с одной стала обходить дом слева-направо накладывая крест животворящий на все окна, двери, углы: "Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля твоя…

Опера посидела еще какое-то время, разглядывая посетительницу в газовом платочке.

Каждый четверг с утречка, со свечой обойди свой дом слева-направо. Читай Отче наш, восемь дней, поняла? Восемь.

Да смотри, завалы в шкафах разбери, все, что не носишь, отдай, кому нужно или сожги. Дом свой до чистоты до блеска надери, чтоб впредь мерзость не заводилась. Вазочку купи с широким горлышком, набери на речке песку, просей его, промой, высуши и насыпь. Поставишь в прихожей на тумбочке, в пятницу зажигай свечку в песке, пусть догорит до конца. Песок вберет и очистит негатив в доме. Опять же в церковь сходи, свечки за упокой поставь, всем, кто умер в этом доме и в этом месте.

Сыновьям свободу дай, взрослые уже, будь рядом, совет давай – когда спросят, у них свой путь, свои шишки набивать должны. Мысли свои менять надо, изменишься сама, и мир вокруг тебя изменится. Не привязывайся к прошлому, что было, то быльем поросло, глаза раскрой, смотри, как жить стало интересно.

Раз в месяц выходи к книжным лоткам, обсмотри все внимательно, какая книжонка тебе «подмигнет», купи. Прочитай внимательно, там для тебя информация будет.

Опера встала, прогнула позвоночник и с удовольствием отметила, что суставы хрустнули: поддается железобетон, улыбнулась про себя ( пока еще ) бабушка. Глаза тоже засветились улыбкой: «Удачи, тебе, ступай с Богом, нужна буду, приходи».

Опера подошла к девочке, та лежала спокойно и будто бы спала.

– Чан Миии, Чан Миии, – пропела тихонько бабуля.

Хитренькие, зеленые глазки открылись. Девочка улыбалась.

Какое счастье видеть свое проснувшееся дитя.

– Ах, ты ж мое солнышко ясное, Чан Миии, отрада дней моих, ворковала старуха, а пойдем-ка умываться, красавица, покушаем и за работу, хорошо?

Девочка с трудом подала худенькие ручки, Опера подняла ее, легкую, как перышко, они обе были единым целым в эти минуты.

Кое-где еще сохранились серые кучи снега, но тропинка уже была сухая, натоптанная. Опера с посохом в руке, как бывалый путешественник бодро вышагивала и напевала при этом: «Мы едем-едем-едем, в далекие края». Как только она начинала петь припев, одновременно притопывая и размахивая посохом, Чан Ми у нее на спине, заливалась радостным смехом:

– «Класота! Класота!»

Мы везем с собой кота!

Чижика, собаку,

Петьку забияку, обезьяну, попугая,

Вот, компания какая!

Вот, компания какая!

– Ая-ая-ая, – отзывался эхом зачарованный лес.

Однако, у всякой тропинки есть свой конец, пункт назначения, так сказать.

– Плиехали! – радостно сообщила Чан Ми.

Опера разгребала сухие ветки, отмечала про себя, что на них, на сушняке, на валежнике, уже появились, зеленые листочки, которых ну, никак не должно быть. «Надо поменять, привлекают внимание»…

Оголив часть валуна, чёрного, как уголь, гладкого, словно его тысячелетиями полировали неизвестные руки, «девочки», обнявшись, легли на теплый камень.

– Чан Ми, ты готова?

– Да, омма, начинай.

– Сознание, восстанавливай и омолаживай центры головного мозга…Доченька, ты видишь эти центры?

– Да…

– Проговаривай за мной и одновременно исправляй, исцеляй, оздоравливай черные точки. Ты видишь их Чан Ми?

– Да, вижу, плодолжай…

– Центры головного мозга восстанавливайте связи с основными клетками головного мозга. Ведунья ненадолго замолчала.

– Чан Ми, не засыпай, надо работать…

– Да, омма, я сталаюсь.

– Основные клетки головного мозга, восстанавливайте связи с соседними клетками головного мозга, активируйте генерацию молодых здоровых клеток.

Прошло три часа. Опера поднялась с валуна. В горле скопилась мокрота, она отошла подальше, прокашлялась, выплюнула слизь на землю, и протянула над ней руку. Из ладони стал сочиться красноватый лучик, от которого зашипело, забулькало, все исторгнутое из организма. Она стояла так, пока не осталось и следа на земле. Она очищалась, но оставлять этот сгусток, вот так просто нельзя. Вдруг, кто ненароком наступит, человек, или животное, болезнь может, сними приключиться.

Она взяла руки в «замок», подняла их кверху, потянулась, наклон вправо, влево. «Железобетон» скрипел и трещал, однако гнулся, хотя по звукам, которые издавали позвонки, он вот- вот должен был рассыпаться от старости.

– Чан Ми, красавица моя, ты таки заснула, Розочка, как же ты похожа на своего папу… Ну, поспи, поспи, малышка. Она долго любовалась девочкой, поглаживая ее ножки, которые с трудом, но поддавались лечению.

Опера вдыхала живительный весенний ветерок, многообразие запахов пробуждающегося леса и медленно расстегивала кофты на груди, одну за другой, извлекла из этих «недр» баночку. Она открутила крышку и понюхала содержимое.

– «Практически готово, пора».

Глава 2.

«Салон красоты». Городок возле леса. 2007 год.

Ольга Семеновна поиграла приведенными в порядок бровями, одернула строгий черный костюм из стрейчевого шелка, глянула вниз. Новые туфли из натуральной кожи ласкали каждый пальчик, и обнимали ногу с изяществом достойным королей. Она ощутила острую потребность вдохнуть каждой клеточкой обновленного тела сладость свободы, оставив в прошлом тюрьму под названием старость. Повела взглядом и увидела цветущую липу, и тут же золотистый аромат окружил ее с головы до ног, избавляя от завистливых взглядов девушек из Салона Красоты.

Три месяца назад, старуху из леса, в ватнике, да еще и со своими мазями, в салоне, приняли в штыки.

– Ни за какие деньги не возьмусь – остервенело кричала на заведующую, сухая, жилистая массажистка – пусть сначала справку из кожвена принесет! У меня высокие клиенты! Я никакой хлоркой, потом не отмоюсь…

– А у меня инструменты английские, они для раритета не годятся, нахмурив тоненькие бровки, негодовала педикюрша…

– Вот видите… Я извиняюсь, не запомнила вашего имени отчества, -виноватым тоном произнесла заведующая, почесывая наморщенный лоб.

«Лидь-Ванна», действительно сегодня плохо соображала после утреннего происшествия.

Муж Алексей вернулся из рейса, не предупредив заранее, как он обычно это делал, а она только-только выпроводила Толяшика. Хорошо, что ухо привычно уловило знакомый скрип тормозов под окнами. Длинные, каминные спички, просыпались из коробки, падая на пол, она в спешке зажигала газовую колонку. Сбросив халат, пустив струю на голову, выставила темпратуру на максимум, чтобы скорей ванна набралась паром, плотно прикрыла за собой дверь и упала в объятия Лешеньки – томная, розовая, счастливая и любимая «Лидуся».

– Ольга Семеновна – подсказала Опера, сдерживая смешок, она-то уже увидела этот трюк с горячей водичкой.

– Вот видите, Ольга Семеновна, в каких условиях приходится работать. Но девочки до некоторой степени правы. Вы – действительно несколько… мммм… запущены.

«Девочки» опять принялись шумно выказывать презрение и негодование.

– Тихо, девоньки, тихо! Но даже не в этом дело, все можно решить полюбовно. Времена нынче, сами знаете какие, девочки не так уж много и зарабатывают. А вы, какой суммой располагаете? Если их материально