Любимая - Сандра Кэнфилд

– Звоните по синему коду! - прокричал в трубку Роуэн.- Направьте их в мой кабинет!

Не дожидаясь ответа, он швырнул трубку, не попав на рычаг. Схватив стетоскоп, он вскочил из-за стола и остановился, потому что к горлу подкатила волна тошноты. За ней последовала вторая. Затем у него закружилась голова, подогнулись колени и он не устоял на ногах. На лбу выступил холодный липкий пот. Роуэн подумал, что у него тоже начался сердечный приступ, но эта мысль показалась ему нереальной. Он не чувствовал боли ни в груди, ни в левой руке, и его сердцебиение было твердым, словно камень, и безупречным как репутация святого.

Откуда- то издалека до него донеслись голоса и шум вносимого в кабинет реанимационного оборудования.

Кто- то крикнул:

– Скорей!

Еще кто- то заорал:

– С дороги!

Дверь распахнулась. Роуэн хотел заговорить, но ему мешала слабость. Он увидел, как в комнату вошла реанимационная бригада, как на лицах врачей поочередно отразились удивление и шок. Последним, что он услышал, была фраза: «Ни фига себе!», произнесенная кем-то из пришедших.

– У меня не было сердечного приступа! - кричал Роуэн, сидя через три часа в огромном, роскошно обставленном кабинете Джеймса Кеплера.- Я всем это уже объяснил!

Несмотря на горячие протесты, его заставили пройти обследование, после которого впору было захворать и человеку с железным здоровьем. По странному совпадению, которое очень заинтересовало Роуэна, признаки заболевания, проявившиеся у него, бесследно исчезли в ту же минуту, когда из комнаты увезли Фахида аль-Саккафа. В отсутствие пациента Роуэн чувствовал себя превосходно.

– Тогда что, по-твоему, произошло? - спросил второй голос.

Роуэн взглянул на Пола Сэндмена. Он прекрасно понимал, что означает присутствие во время этого разговора психиатра, и какой ответ предполагает заданный вопрос. Господи, как он ненавидит психиатров с их вопросами, утих волков, рядящихся в овечек!

– Боже, Пол, откуда мне знать? А ты что думаешь?

Пол вперил в Роуэна взгляд своих холодных, как лед, голубых глаз. Подобный взгляд не раз усмирял даже самых несговорчивых пациентов.

– Раз уж у тебя не было сердечного приступа - а обследование показало, что его не было, у тебя потрясающе здоровое сердце, хотя ритм сокращений несколько ниже нормы,- он говорил совершенно спокойно, в отличие от взбудораженного Роуэна,- тогда я бы сказал, что ты перенес некую эмпатическую реакцию на приступ этого Фахида аль-Саккафа.

– И что это значит?- поинтересовался доктор Кеплер.

– У некоторых людей способность сопереживать доходит до симуляции физических симптомов.

– Я не симулировал его симптомы! - вклинился в разговор Роуэн.- Мое состояние не имело ничего общего с сердечным приступом.

Джеймс Кеплер не обратил на него никакого внимания:

– Вроде того, когда мужчина может испытывать схватки в то время, как рожает его жена?

– Точно,- ответил психиатр.

– Парни, я же объясняю вам, что не старался изобразить приступ!

В ответ на это психиатр просто пожал плечами:

– Тебе вовсе не надо было ничего изображать. Ты просто отреагировал на его страдания своими, - прежде, чем кто-либо успел вставить слово, он продолжил: - Хотя эмпатическая реакция не слишком широко распространена, подобный феномен все же встречается. Я видел матерей, страдавших от болей. когда болели их дети, и мужчин, которые, как их беременные жены, испытывали по утрам тошноту. У большинства же людей способность сопереживать ограничена. Мы можем представить себе, что такое потеря близкого человека, поэтому, если подобный удар постигнет друга, мы будем плакать вместе с ним.

– Слушай,- вставил Роуэн,- ты забываешь об одном. Во всех случаях, о которых ты рассказываешь, человек с эмпатической реакцией находится в близких отношениях с больным. А я ни разу не встречался с мистером аль-Саккафом до того, как он вошел в мой кабинет.

Как только Роуэн привел этот аргумент, он сразу осознал его неубедительность, вспомнив, как в субботу вечером воспринимал чувства всех, находившихся в ресторане. Он радовался и грустил вместе с совершенно незнакомыми людьми. Проблема состояла в том, что они не были ему безразличны. Он беспокоился о них, хоть они и были для него посторонними. В тот момент Роуэн не ощущал себя, став проводником для чувств и мыслей других.

Пол Сэндмен снова пожал плечами:

– Ты перенес травму.

Тут его глаза, стальные, словно капкан, уставились на Роуэна, и он добавил:

– Я разговаривал с парой человек, тоже оказавшихся на волосок от смерти. Они описывали свет, туннели, выход из собственного тела и тому подобное. Оба после этого стали иначе воспринимать чувства других.

Это был не вопрос, а скорее утверждение. Пол Сэндмен пробовал почву, готовя Роуэна к тому, чтобы тот выложил ему все. Половина его существа жаждала закричать: «Да, когда я тонул, произошло нечто странное, удивительное и очень пугающее, и я хочу, чтобы вы помогли мне разобраться в этом!», в то время как вторая, та самая, что ни за что не хотела потерять контроль над собой, говорила, что не нужно рисковать, что подобная откровенность равносильна признанию в том, что он уже не может сам управлять своей жизнью. Кроме того, Роуэн не верил в жизнь после смерти. Поэтому он спокойно выдержал взгляд психиатра и промолчал.

– …Небольшой отпуск. Эти слова Джеймса Кеплера насторожили Роуэна.

– Но я только что вернулся из отпуска.

– А я хочу, чтобы ты снова отправился туда,- заявил главврач.

– Мне не надо…

– Как видно, ты не понял, Роуэн,- прервал его Кеплер.- У тебя нет выбора. Роуэн вскочил со стула.

– Подождите минуточку…

– Нет, это ты подожди. Я должен управлять больницей. Мне нужно думать о безопасности пациентов. Что, если бы это случилось во время операции?

– Но не случилось же! - закричал Роуэн.

– И ты можешь дать гарантию, что подобного не произойдет?

Конечно, Роуэн не мог ничего гарантировать. В глубине души подобный вопрос терзал и его. Он думал, что стоит вернуться на работу и все образуется, но события последних часов показали, насколько он ошибся. Что-то было не так. Совсем не так. Он утратил отстраненность, необходимую для подобной работы. Но все-таки ему не хотелось уходить в отпуск.

– Ладно, допустим, я ничего не могу гарантировать,- неохотно признался Роуэн.- Но я могу заниматься другим. А от операций на некоторое время откажусь.

Джеймс Кеплер покачал головой:

– Возьми отпуск на пару недель, или сколько там тебе понадобится. Тебе необходимо время, чтобы прийти в себя. Пол прав. Ты пережил тяжкое потрясение.