Рождение (СИ) - "Мария Птица-Кошка"

* * *

Шаитта медленно подняла ресницы и обнаружила над собой обрадованного Кири. Его беззвучный смех заставил девочку смутиться. Она села и поспешно ознакомилась с помещением. Узнать каморку лекаря труда не составляет.

— Откуда я здесь? Ты сюда принёс? — решилась всё-таки уточнить у немого. Он кивнул и расторопно поднёс глиняную чашку травяного настоя, от которого клубится ароматный пар. Вкус у напитка замечательный. Судя по ожиданию, юноше не терпится узнать её мнение.

— Приятный… Ты заваривал? — помявшись, всё-таки задала вопрос, на который часто-часто замотал головой. По щекам разлился робкий румянец, но мальчик снова поспешил заняться поручением отца. Уже наловчился ощутимо помогать Соулу в приготовлении снадобий. Сейчас Нгдаси удалился к очередному пациенту (их за день существенно прибавилось). Кто-то негромко постучался. За порогом стояла Силион, ещё в одежде оттоира. Она приветливо поздоровалась с освобождённым маленьким рабом и достала несколько бумажных пакетов с заказанными составами именно тогда, когда вернулся хозяин жилища. Ещё рано утром пришлось кинуться к Таузски за помощью в покупке указанных довольно неожиданных препаратов.

— Отлично! Это крайне упростит мою работу! — обрадованно потёр ладони Соул. В нём проснулся свойственный ему профессиональный азарт, благодаря которому практически и не спал последние сутки, а ведь до сих пор не использовал никаких активизирующих составов или психических техник, базирующихся на самовнушении (познакомился с ними уже очень много лет назад, потому и ухитрялся иногда заниматься своими обязанностями сразу после ожесточённого боя без каких бы то ни было сбоев).

— Они не в шутку называют Вас врачевателем, надо же… — отметила гостья, наблюдая, с каким увлечением он разбирает приобретения.

— Что? — недоумевающе оглянулся человек к молодой женщине, попытался понять ход рассуждений, однако скрывать ничего гостья не собирается.

— Врачеватель — григстанская специальность. В человеческой среде их нет, равно как и нет информации о запрошенных снадобьях. Ваши знания во много раз превосходят известные лекарям в деревнях. Впрочем, вероятно, и ограничения цивилизации Вам неведомы, — спокойное разъяснение словно бы поставило точку в разговоре. Констатировала собственную высокую оценку профессионализма, попрощалась и поспешила удалиться, бросив напоследок мягкую улыбку мальчику. Юноша расторопно поставил опекуну тарелку с едой: в пылу работы тот снова забыл о завтраке.

— Спасибо! Я опять вынуждаю тебя себя кормить? Нехорошо это… Я должен следить за твоим питанием, а не наоборот, — ласково потрепал по плечу сына воин и тяжело вздохнул: — Придётся выполнить твои рекомендации! Сам перекусить не забыл? И малышке дать чего-нибудь надо. Извини, что взваливаю на тебя, однако с каждой минутой больных всё больше.

Кири отрицательно закрутил головой и постарался жестами выразить, насколько всем доволен, на что Соул лишь усмехнулся, погладив белобрысого отрока:

— Мда… После того, как ты прежде жил, и впрямь, наверное, очень легко… А ты и не представляешь, насколько мне помогаешь! Правда, малец! Ешь давай! Одному мне не интересно!

Здорово, всё-таки, вот так вот видеть искреннее тепло во взгляде подростка. Будучи ярым холостяком по своей сути, и предположить никогда не смел о существовании у себя в душе укромного пустующего уголка, где обитало желание обретения семьи.

* * *

Тиннарис устало встал и наклонился над дремлющим Осилзским. Ланакэн заёрзал, дыхание участилось в борьбе с кошмарным сном, ощупал себе живот, расслабился и прошептал:

— Сейчас встану, Силион. Что там срочное?

— Это не совсем Силион, — хмыкнул Гаур, отстраняясь. Сам всегда спит, словно младенец, хоть и чутко.

— Мда… Схожего мало. Она так будить не рискует обычно, — усмехнулся наследник Аюту, окончательно проснувшись. К его крайнему удовольствию, о пациенте складывается впечатление уже вполне бодрого и с прояснившимся рассудком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты легко встаёшь. Это я обычно бью до того, как мысли собираю воедино. Привык спать один, — отмахнулся Тиннарис.

— А… Ты ж вроде женат был… Или нет?

— Я сейчас женат. Но… Григстаны пришли буквально через пару месяцев после того, как мы поженились… Я не видел её больше. Остальное время я всегда просыпался один, — угрюмо проворчал собеседник, стягивая влажную рубашку с тела. Даже в настолько слабом освещении заметно, насколько много рубцов у него на теле. Судьба охотника далась отнюдь не легко. Будучи иногда откровенно безрассудным от предопределённости своего пути, уже давно не стремится уцелеть — лишь выжить.

— Да… Не зря тебя они так прозвали… Знаешь, тебя прозвали там Беловолосым Крушителем. Они ж имени не знали! Вот уж точно — крушить у тебя в крови, — ухмыльнулся Ланакэн, потягиваясь.

— Не смешно, — довольно осклабился Гаур. Кажется, кличка его изрядно порадовала.

— Я могу пойти отдохнуть нормально? Ты мне даже одеяла не дал, жадина! — заметил герцог, потирая затёкшие плечи. Спать в настолько неудобной позе всё-таки неприятно.

— А… Что я делал? Я… натворил что-то? — неожиданно хмуро спросил больной, морща лоб в попытке вспомнить.

— С чего эдакие выводы?

— Оружие отобрали. Я без него словно нагой. Непривычно очень.

— Ты не помнишь? Сам отдал его Соулу!

— Я?! Да быть такого не может! — подобное и заподозрить не выходило.

— Ну, вначале хотел на нас напасть, потом взял себя в руки и велел спрятать оружие от тебя. Совсем ничего не помнишь?!

— У меня в этом плане голова слабая… Я и пить не могу, и от лихорадки сразу сваливаюсь в бред. Только мутные видения.

— Я как-то даже рад, — признался Осилзский. Давешние излияния убийцы из Шукрских болот навряд ли могут поспособствовать улучшению их весьма натянутых взаимоотношений.

— То есть? — насторожился соратник, обтиравшийся влажным полотном, исполнявшим роль полотенца.

— Ничего особого, но тебя бы смутило, если б ты вспомнил свои речи. Не волнуйся. Кроме меня, свидетелей не было. А я, считай, забыл. Нормально? — Ланакэн исподлобья наблюдал за ним. Тяжело сглотнув, Крушитель постарался сосредоточиться, тень подозрения мелькнула, наполнив на мгновение тревогой. Но уверенности нет, а потому нехотя угомонился. Натянул кожаную рубашку без рукавов с хитиновыми вставками на груди, застегнулся до горла, словно собирается идти в бой. Отработанным долгими годами риска движением проверил ножны и покривился от их пустоты. Однако нежданно-негаданно обнаружилось: в углу валяется припасённый небольшой прямой клинок, непривычный в руках Тиннариса. На сей раз он сунул именно его за пояс и неловко хохотнул. В Убежище можно и без оружия ходить, но после обучения у отца это вошло в привычку, как одевать одежду или обувь.

Когда предводитель Сопротивления ушёл, всплыло желание поесть. Лекарство Соула крайне быстро подняло на ноги. Даже аппетит уже пробудился в полной мере. Покопавшись в своих запасах, вяло поплёлся стряпать кашу.

Тепло очага приносит настоящее наслаждение. Вздремнуть бы у древнего хоровода языков пламени. Их вид приковывает утомлённое зрение настолько, что вспомнил о сути занятия, когда в воздухе уже повис знакомый запах опоздания. С готовкой всю жизнь не слишком ладит! Поторопился перемешать и снял с шеста, смиряясь перед не слишком удачным творением. Погасив огонь, направился к себе, но чуть не столкнулся в тоннеле с Лаури. Получеловек торопливо склонился в глубоком поклоне и застрял… Его голодный взор смутил Тина.

— Так есть хочешь? — сорвалось обескураженно, но… гибрид торопливо кивнул, не находя сил оторваться от созерцания слегка пригорелой каши. Даже непреднамеренно громко сглотнул заполнившую рот слюну. Понуро ссутулившиеся плечи выдали обречённое принятие невозможности удовлетворить настолько естественную потребность.

— Ну, поешь, — творец протянул ему тарелку и, к немалому удивлению обнаружил: полукровка действительно безумно жадно уплетает предложенное блюдо.