Картинные девушки. Музы и художники: от Рафаэля до Пикассо - Анна Александровна Матвеева

поверженный» (Третьяковская галерея). Он не спит, не ест, картина забирает у него последние силы, и однажды утром художник вдруг объявляет, что ночью ему явился Демон, требовал назвать полотно «Иконой». Но на выставке «Мира искусства» картину выставили всё-таки под первоначальным названием, и она имел громкий успех: зрителей особенно восхищало, как меняется выражение лица Демона, если глядеть на него с разных сторон.

«Поверженный Демон» окончательно разрушил и без того шаткую психику Врубеля. Он мучился бессонницей, стал болезненно разговорчив, по любому поводу впадал в бешенство. Надежда Александровна уговорила его показаться врачам, и в мае 1902 года консилиум во главе с Владимиром Михайловичем Бехтеревым рекомендовал отправить Врубеля на лечение в психиатрическую больницу.

На протяжении полугода состояние Михаила Александровича было настолько тяжёлым, что супругу не пускали к нему в клинику. Но потом дела вроде бы пошли на лад. В ноябре Врубелю дозволили свидание с родными, а ближе к февралю следующего, 1903 года выписали с заметным улучшением.

Забела всё это время спасалась сыном и сценой. Работала она с ещё большим усердием: «Я всегда прежде думала, что как это люди в несчастье живут, едят, пьют и как они могут это делать, а теперь я не только ем и пью, я пою и даже хорошо пою, и только на сцене у меня проходит тягостное чувство заботы», – писала она Римскому-Корсакову. Увы, испытания продолжались: пока Врубель был в клинике, скончался отец Надежды Ивановны и тяжело заболела её мама.

Вскоре после того, как Михаила Александровича выписали из больницы, решено было поехать в Крым. Саввочка только что переболел простудой, в поезде ему стало плохо, вагон еле отапливался… У мальчика началось крупозное воспаление лёгких. В Киеве родители поспешили в больницу, но оказалось поздно, помочь ему не смогли – двухлетний сын Надежды Ивановны и Михаила Александровича умер. Город, испытывавший Врубеля в молодости, стал местом страшной трагедии, после которой неясно, как дальше жить…

Врубель находился в апатии, не мог толком работать, сил хватило разве что на эскиз костюма Иоланты, которую должна была петь Забела. И костюм этот ей впервые не понравился.

А впрочем, до костюмов ли было в ту пору?

«Теперь я в Риге, куда привезла Михаила Александровича и поместила его в лечебницу, – писала Забела в Петербург своему верному корреспонденту. – Он сам об этом просил, так как его состояние хотя вполне сознательное, но невыносимое, что-то вроде меланхолии. <…> Я чувствую себя страшно несчастной, помимо страшного сожаления о том, что его нет, что он не будет жить, что разбиты все надежды, которые на него возлагались, ещё чувствуешь какое-то ужасное раскаяние, как будто виновна в его смерти. Вообще ужасно и, право, я не знаю, как жить, за что уцепиться…»

Ухмылка судьбы

После Риги последовал новый курс лечения в Москве, но лишь в подмосковной клинике Фёдора Усольцева Врубелю стало несколько легче. Надежда Ивановна поселилась вблизи лечебницы и постоянно навещала супруга. Судьба ухмылялась и гримасничала: тяжело больной

Врубель стал одним из известнейших художников России, жаль, что оценить эти перемены по достоинству он уже не мог. Диагноз в итоге был поставлен такой: «Прогрессивный паралич вследствие сифилитической инфекции», причём заражение произошло ещё в 1892 году.

В минуты просветлений Врубель вновь рисовал: «Портрет Н.И. Забелы-Врубель на фоне берёзок» (1904, Русский музей), «Шестикрылый серафим» (1904, Русский музей), неизъяснимо печальный рисунок розы в стакане были созданы им в то самое время. А вот демонов он в свой поздний период не писал – Демон жил отныне внутри него самого и ничего для себя больше не требовал.

Жену Врубель пишет теперь иначе, чем прежде, облик её затенён дымкой, черты лишь угадываются – как в «Портрете Н.И. Забелы-Врубель у камина в туалете, исполненном по замыслу художника» (1905, Третьяковская галерея). Когда он приходил в себя, дарил ей букеты сирени, и Надежда Ивановна, исполняя романс Рахманинова, думала, скорее всего, о муже:

В жизни счастье одно мне найти суждено,

И то счастье в сирени живёт;

На зелёных ветвях, на душистых кистях

Моё бедное счастье цветёт.

В клинике Врубель часто просил Забелу спеть для него, особенно любил, когда она исполняла песенку Гретель из оперы Хумпердинка: песенку времён счастливых сказок…

Одной из последних работ Врубеля стал портрет поэта Валерия Брюсова (1906, Третьяковская галерея), причём изначально он изобразил своего гостя на фоне куста сирени. Брюсов был в восторге, но, когда приехал позировать в очередной раз, увидел, что сирень начисто стёрта – по мнению Врубеля, она не подходит к характеру поэта…

Надежда Ивановна Забела после всех перенесённых ею невзгод желала сосредоточиться только на работе, но частная опера прекратила своё существование, благодетель и меценат Мамонтов скончался, а сбережений у Врубелей не было. Теперь, в довершение ко всему, на горизонте замаячил призрак безденежья, и он не желал оставаться лишь призраком.

Забела попыталась устроиться на работу в Мариинский театр, но её туда принимать не спешили, и даже Римский-Корсаков оказался бессилен помочь. Вопреки своим бедам она оставалась в отличной форме, голос её сохранился и звучал лучше прежнего, и в этом тоже была гримаса судьбы. На помощь бывшей ученице пришла Наталия Александровна Ирецкая – благодаря своим связям при дворе она добилась того, что Забелу всё-таки взяли в Мариинку. Взять-то взяли, но партий давали мало и всячески подчёркивали, что делают ей одолжение: она и принята была в театр с унизительным уточнением – «в воздаяние заслуг художника Врубеля».

В 1905 году Михаилу Александровичу Врубелю присвоили звание академика Петербургской академии художеств – это было признание на высшем уровне, о коем он не мог и мечтать. Но тяжело больному и практически слепому (последние годы жизни Врубель провёл в темноте) художнику было уже всё равно. Он изводил себя голодом, пытаясь искупить таким образом смерть сына, о которой рассуждал постоянно. Говорил, что прозреет, вымолит себе новые глаза из изумрудов и тогда снова сможет писать… Целые дни простаивал перед окном, за которым ему уже не был виден свет.

Зимним днём 1910 года Врубель провёл перед открытым окном несколько часов. Сильная простуда перешла в воспаление лёгких, и 1 апреля Врубель скончался. Похоронили его на Новодевичьем кладбище в Петербурге, художник Николай Рерих принёс с собой в тот день ветку сирени…

Без надежды

Надежда Ивановна, проводив мужа в последний путь, уже более не писала о своих чувствах Римскому-Корсакову: гениальный