Джин Грин – Неприкасаемый. Карьера агента ЦРУ № 014 - Гривадий Горпожакс

– Ты… – Джин внимательно посмотрел на Лота.

– Да, малыш. Я ночью вылетаю в Стокгольм. Если все будет в порядке, возвращаюсь в Москву, и мы заканчиваем операцию «Эн-Эн-Эн». Понятно?

– Это все?

Они шли уже по Крымскому мосту. Внизу, грохоча музыкой, проходил прогулочный катер. Лот остановился и оперся на перила.

– Контейнер не вскрывать под страхом смерти до встречи со мной. Никому, кроме меня, его не передавать, пусть это будет даже мистер Маккоун. Ясно? – В голосе Лота Джину послышалось крайнее напряжение. – Окончательные инструкции получишь завтра днем. Встретимся в 16.30 в бассейне «Москва». Захвати плавки, поговорим с глазу на глаз в воде. Ясно?

– Слушай, Лот, – медленно проговорил Джин. – Моя поездка в Полтаву – это задание «фирмы»?

Лот раздраженно усмехнулся.

– Нет, Музея Гугенхейма. Вы что, не доверяете мне, капитан Грин?

– Почему бы мне не знать что там, в этом чертовом ящике?

Прогулочный катер прошел под мостом. С него неслась популярная во всех частях света песня:

…мы с тобой два берегау одной реки…

Лот расхохотался, обхватил Джина за плечи своей могучей рукой, заглянул в глаза.

– Слышишь, малыш? Песня как нельзя более к случаю. Ну чего ты злишься, Джин? Мы с тобой два берега у чужой реки… Я могу тебе ничего не говорить о контейнере, ты должен просто выполнить приказ, и все, но… по-дружески… хорошо… там находятся ваши фамильные драгоценности. Представь себе, они сохранились…

– Это и есть «великие дела в России»?

Лот засмеялся.

– Это только сюрприз для тебя и Натали. Главное не это. Списки. Списки людей, до зарезу нужных «фирме». Может быть, часть из них уже жарится на подземных сковородках, но другие… «Фирма» предполагает, что, по крайней мере, трое – важные птицы. Если мы с тобой провернем это дело и операцию «Эн-Эн-Эн», наши акции…

Лот, озираясь, понизил голос:

– Начальство собиралось послать тебя после этого задания в Иран, Джин. Там, недалеко от советской границы, американские зеленоберетчики готовят местных рэйнджеров. Под видом археологов, например, разыскивают Карманию – столицу и ставку Александра Великого. Но я думаю взять тебя к себе в Париж как офицера связи с «зелеными беретами» в Бад-Тельце. Я познакомлю тебя с секретным планом действий зеленоберетчиков в случае войны. Огромный откроется театр военных действий для наших «зеленых человечков»: сногсшибательные акции с применением ядерного и химико-бактериологического оружия, головокружительные действия наших вервольфов…

Джин покосился на Лота – не спятил ли старина Лот с ума?

– Уже ведется подготовка заброски команд «А» в эту страну. Я сам помогал уточнить пункты выброски там, где можно надеяться на пробуждение автономистских тенденций, на возгорание гражданской войны… Но не будем здесь говорить о наших делах. Я только хочу, чтобы ты знал, Джин, что тебе всегда найдется теплое местечко рядом со мной.

– Понятно, – буркнул Джин. – Ну, пока.

– Я думал, мы хотя бы выпьем с тобой, как в доброе старое время, – сказал Лот, изучающе разглядывая его лицо.

– Сегодняшний вечер я живу своей отдельной частной жизнью, – твердо сказал Джин.

…«Драгоценности, – подумал он. – Что ж, это все-таки может быть каким-то алиби на случай…»

Джин протянул ему руку. Лот сильно сжал ее, задержал в своей руке, еще раз заглянул Джину в глаза. Когда он разжал пальцы, Джин увидел на своей кисти между большим и указательным пальцами большую коричневую родинку – смерть. Ни о каком алиби, стало быть, не могло быть и речи.

– Счастливой охоты, малыш, – сказал Лот.

«Катись ко всем подземным чертям, ублюдок! Со всеми своими собачьими делами и жабьим сердцем!» – выкрикнул Джин, но выкрикнул он это молча.

Глава двадцать седьмая

Джин-эн-Тоня

(Перевод В. А. и О. Г.)

Он невесело усмехнулся, придумав этот каламбур. «Джин-эн-тоник» – напиток века! «Гениальное изобретение, равное расщеплению атомного ядра и спутнику!» «Ничто так хорошо не сочетается друг с другом, как настоящий английский dry gin с индийской хиной, тонической водой марки schweppes! „Джин-эн-тоник“ – это энергия и веселье».

Вопрос: что же это за магический тоник?

Ответ с плотоядной улыбкой, окрашенной далекими воспоминаниями: «О, это идет из старых времен, из времен колониального владычества Британии над Индией…»

Пузырящаяся прозрачная жидкость, кристаллы льда, крохотный кусочек зеленого лайма… В самом деле, нет ничего вкуснее этого напитка. Забавный каламбур: «Джин-эн-тоник, Джин-эн-Тоня». К сожалению, этим каламбуром посмешить девушку ему не удастся.

Джин пересек улицу Горького, пошел по Пушкинской площади мимо дома «Известий» к углу Чеховской. Проходя мимо витрин «Известий», он повернул голову влево и застыл как вкопанный. Весь вьетнамский ад возник перед его глазами: черные смертоносные треугольники «старфайтеров», морские пехотинцы с поднятыми вверх карабинами, перебегающие улицу, толпы бритоголовых буддийских монахов, монах, обливающий себя бензином, «черные пижамы», выставившие из зарослей ствол базуки…

Торопливый бег толпы спотыкался у этой фотовитрины. Люди останавливались и долго молча рассматривали огромные снимки. Они видели то, что на них изображено, но Джин видел и дальше, каждая застывшая картинка имела для него свое продолжение, одна страшная сцена сменялась другой, пока не возникло то, что преследовало его эти два года как наваждение: левая рука Лота опускается на худенькое плечико Тран Ле Чин, мотнувшиеся глаза Транни, правая рука Лота поднимает «беретту», выстрел, упавшее тело, а рядом сапоги Сонни, вертолетчиков, парней, «откинувших копыта» на той проклятой горе… «А этих запиши на свой счет, Джин»… Сколько трупов! А потом – осада форпоста, призраки и «викинги», гирлянды из человечьих ушей и осколок гранаты…

Он тряхнул головой сбрасывая оцепенение.

«Нечего мне идти на свидание с Тоней. Что я могу дать ей, кроме горя? Какой дикий вой, абсурд, ужас могут ворваться в ее простую жизнь, если она узнает, что я за птица? Я не имею права встречаться с ней, если я не такая же жаба, как Лот. А разве не такая же? Прочь! Поворачивай в гостиницу, накачайся водкой и жди поезда. И дальше вперед, вперед, к новым победам, к новым победам на шпионском поприще в шпионском мире, к железобетонным мужланам, которые одни только могут тебя понять, к шлюхам Гонконга, Сохо и Салоник, к смерти, что ли…»

Он зашагал дальше и свернул на улицу Чехова. Там, в конце этой улицы, в переулке, находится молодежное кафе «Синяя птица», там она и ждет его.

Уже много раз Джин давал себе зарок больше не встречаться с Тоней, исчезнуть из ее жизни навсегда, но подходило время свидания, и он лихорадочно брился, бежал за цветами, курил одну сигарету за другой, пытаясь смирить волнение. Москва казалась ему таинственным, романтическим городом, за каждым углом в призрачном сумраке короткой июльской ночи ему чудилось нечто неожиданное, удивительное. Тоня выходила отовсюду, из-под каждой арки слышался стук ее каблучков. Такого с ним не было с ранней юности, с тех времен на Лонг-Айленде, когда он, мальчишка, был влюблен, был яростно в кого-то влюблен, но не знал в кого.

В обществе Тони он терял профессиональную настороженность, временами ему даже становилось не по себе: ему казалось, что все обстоит естественно и прекрасно, что это именно он, Джин Грин, молодой врач, счастливый и влюбленный, идет со своей девушкой по Москве, а не какой-то фальшивый Рубинчик… Джин Грин и Тоня Покровская… Джин-эн-Тоня… Самое ужасное было в том, что Тоня, кажется, тоже влюбилась в фальшивого Рубинчика. Полная безысходность, тупик.

Три дня назад, когда он ждал Тоню возле подъезда ее дома в пустынном Малом Гнездниковском переулке, из-за угла вдруг вынырнул «мрачный Гера». Он подошел прямо к Джину и сказал:

– Слушай, парень, я ведь тебе голову могу свернуть.

– Зачем такие крайности? – улыбнулся Джин. – Я вас совсем не знаю и не намерен драться с вами.

– Забудь дорогу сюда, – сказал Гера. – Я ее люблю, мы собирались пожениться, а ты пижон. Уходи немедленно!

– Перестаньте, – сквозь зубы процедил Джин. – Убирайтесь сами ко всем чертям!

Он дрожал от ярости, совершенно забыв в этот момент, кто он такой и чем для него может кончиться драка на улицах Москвы.

Гера ударил его правой и попал кулаком в каменную стену, ударил левой и снова – кулаком в стену.

Закусив губу от боли, он схватил Джина за руку, сделал мастерскую подсечку, но тут Джин молниеносным приемом карате швырнул его на мостовую. Гера упал на спину, но и Джин не удержался на ногах. Когда оба вскочили и начали кружить вокруг друг друга, хлопнула дверь и на пороге появилась Тоня.