Одиссея Варяга - Александр Чернов

– А как тогда дальше быть с дворянами, профессорами, купцами, заводчиками, банкирами? Вы правы, ведь многие из них очень амбициозны…

– А их и надо занять взаимными разборками.

– Чем-чем, простите? – широко открыл глаза Николай, – что именно они будут вместе разбирать?

– Простите, фраза из моего времени. Это означает, что они будут разбираться между собой, кто из них самый-самый… А идеальная среда для этих раз… выяснений отношений (не сразу нашел мыслящий сейчас категориями своего времени Вадик замену "разборкам") – это трибуна общественного парламента. Лет на пять это говорунов и прочий интеллектуальный мусор займет. Главное, чтобы они были уверены, что действительно влияют на государственную политику. Задача же правительства – реального управления страной этим алчущим наживы деятелям не отдать. Есть несколько домашних заготовок на этот счет. В моем времени все это называлось политтехнологиями и начиналось с контроля над ВСЕМИ средствами массовой информации. В нашем случае – над газетами и журналами. Именно контроля, а не цензуры. Это несколько разные вещи. Потому что формально свободу слова, печати, собраний и союзов, неприкосновенность личности, это все действительно необходимо народу ДАТЬ, а то он все одно сам возьмет, разнеся пол страны до кучи.

А потом неплохо бы потребовать отчет о результатах работы этой самой Думы – сразу станет ясно, кто там собрался. Но на время войны и на пару лет после ее окончания мы таким образом выключим большинство партий из активной борьбы. Ну и появится повод вводить расстрельные статьи для продолжающих использовать террористические методы борьбы – они мешают нормальной работе "всенародно избранной Российской Думы", а вы – в белых перчатках выполняете волю народа. Причем это будет касаться не только боевиков, но и их идейных вдохновителей, где бы они ни находились: в Женеве, Цюрихе или Лондоне.

– А расстреливать обязательно? – неуютно поежился весьма набожный человек, волею судьбы занимающий трон в столь судьбоносный, переломный для страны момент.

– Смотря кого. Того, кто сознательно пошел на убийство вместо попытки получить больше голосов на выборах – а почему нет? Да и вообще, списки особо неприятных лиц я потом приготовлю… С кем-то надо будет работать вместе, ведь среди них есть и интеллектуалы, и истинные патриоты своей страны. Но кого-то так или иначе придется убирать с политической сцены… Расстрел тоже не идеален – он создает мучеников, павших за идею… Но на время войны – любая агитация против своей страны в пользу противника – это равнозначно пуле, выпущенной в спину своей сражающейся армии. С соответствующим наказанием.

– Пожалуй, это справедливо, – задумчиво проговорил Николай.

Дело наконец то пошло на лад. Осознав мрачные перспективы "политики страуса" на троне, и уяснив, что уже к 20-м годам в мире не останется ни одной неограниченной монархии среди развитых стран, Николай наконец "созрел" до введения основ парламентаризма. Увы, неограниченная власть монарха подходила лишь для управления в массе своей серым и необразованным обществом. К станку или за сельскохозяйственный комбайн людей серых и безграмотных не поставишь. Да и управление механизмами дредноута, танка или аэроплана не доверишь. Равно как их строительство и обслуживание. Поэтому без резкого повышения образовательных стандартов дальше России не прожить. А грамотным подавай свою долю участия в управлении страной. Грамотных так просто уже не задуришь…

Из имевшихся вариантов, после обсуждения плюсов и минусов с точки зрения правящей династии и дворянства, естественно, Николай решил остановиться на германском образце монархического парламентаризма. Что, собственно, и прогнозировал Вадик.

****

Впереди из дымчатой пелены моросящего дождя неторопливо выплывал покрытый хвойным лесом берег с характерным дебаркадером бьеркской яхтенной станции. Рокот моторов, переведенных на малых оборотах на выхлоп в воду, почти стих. Матросы на палубе быстро и ловко прилаживали чехлы на опустевших пантографах бугельных торпедных аппаратов. Банщиков, услышав позади шаги, обернулся откинув капюшон дождевика.

– Полный порядок, Михаил Лаврентьевич, – улыбаясь сообщил втиснувшись в ограждение командирского мостика Луцкий, – за все время выхода, на всех режимах, ничего подозрительного. Сальники, давление, температура. Подшипник на правом валу меня немного смущает только. Думаю есть смысл заменить… На полном ходу выдали суммарно 1090 "лошадок", так что превышение почти на десять процентов к расчету.

– Будет премия, Борис Григорьевич. И не за эти полтора – два узла даже. А по совокупности содеянного. Вы хоть себе отчет отдаете, господа, какое оружие сегодня получила Россия?

– Это просто сказка… Жаль только что их пока не полста, и они не в Артуре или во Владике, – не поворачивая головы отозвался стоящий на руле лейтенант фон Плотто, – и что вместо той покойной престарелой баржи не было "Микасы".

Хотя на мой взгляд есть один момент при стрельбе, который нужно будет с командирами тщательно отрабатывать: скорости мин и катера сопоставимы, поэтому после стрельбы нужно на семь – десять секунд сбрасывать обороты, чтобы рыбки ушли вперед. Пяти секунд мало. Ну, Вы же сами все видели. Или наоборот – самый полный газ, вырываемся вперед и резким поворотом уходим с их курса…

– Дайте срок, любезный мой Александр Васильевич, дайте срок! Научим. Были бы катера! Теперь, когда мы с вами в таком темпе провели испытания головного, и все новинки, и от Бориса Григорьевича, и от Стефана Карловича себя прекрасно зарекомендовали, дело за производством. Конечно, в сравнении с этим "шихаусские" газолинки, что у Безобразова на борту, сразу раритетом кажутся. Но если с головой их использовать, то и они японцам памятны будут. А кроме того, моряки, что на них служат, к новым катерам быстрее адаптируются.

Кстати, Александр Васильевич, теперь Вы согласны с моими доводами, что производство и доставку на Дальний восток торпедных катеров будет возможно осуществить скорее, нежели подводных лодок?

– Согласен то я согласен, но и Вы согласитесь: наличие во Владивостоке и Артуре подводных миноносцев, существенно стеснило бы японцам возможности блокадных или набеговых операций. Вы ведь записку князя Трубецкого сами Императору относили…

– Относил. И Государь прочел ее очень внимательно. Но здесь есть несколько "но". Первое – и с этим Вы уже согласились – это то, что подлодка технически много сложнее любого катера, и даже если мы напряжем всех и вся здесь, да еще закажем несколько штук за границей, на театр войны наши лодочки попадут лишь к концу этого года. С учетом конструкционной сложности и, что греха таить, несовершенства их техники и тактики применения, на нормальную боевую подготовку нужно будет месяца три-четыре потратить. Так что войдут они в строй уже к "шапочному разбору" или и вовсе после окончания войны. Второе "но" – наш первый приоритет сейчас с точки зрения использования Великого пути – переброска "каэлок". Лодочная затея нам график их доставки попутает. И серьезно. Я уж про "сокола" разобранные молчу…

Кроме того в свете технических особенностей конструкции очевидно, что сегодня подлодки можно рассматривать лишь как оборонительное оружие… То, что в самом недалеком будущем они превратятся в один из самых грозных, наступательных типов боевых кораблей, у меня никаких сомнений нет. В этом можете не убеждать. Но для этого еще нужны годы упорной работы. "Каэлки" же "верхом" на крейсерах можно доставить к самым защищенным объектам противника уже в эту зиму. Иными словами – использовать их в наступательных операциях ЭТОЙ войны. Поэтому и нужны они нам сейчас позарез. Успеть бы…

– Михаил Лаврентьевич, а хотите я еще вас обрадую?

– Хочу, Борис Григорьевич.

– Я первую партию в двадцать моторов отдам кораблестроителям уже на следующей неделе. А еще двадцать блоков из литейки уже вышли, сейчас в расточке.

– Это как? Когда же успели-то?

– Я после первого выхода в море дал команду запускать серию. Моторы хороши, я на слух уже понял. Но мы секретничали. На всякий случай, уж извините… А то Дубасов больно крут бывает, если что не по его…

И их сборку с третьей партии начиная, мы поведем уже на конвейере. Вы, кстати, патентовать-то эту технологию собираетесь? А уж для будущего производства боеприпасов он станет просто палочкой выручалочкой. Для тех цифр, что вы мне прошлый раз заявили, нам потребуется…

– Да подождите Вы про конвейер! Вы что, запустили производство движков еще до того, как на испытаниях "Тарантула" подтвердилось, что форма корпуса хороша? Ведь и торпедные аппараты Джевецкого на большем ходу еще не были отстреляны… Ох и отчаянный Вы человек, Борис Григорьевич!

– Кто не рискует, знаете ли, тот Шустова не пьет! Но как Вам тридцать два узла в полном грузу?