Икосаэдр - Андрей Валерьевич Скоробогатов

«утрём нос и этим, и тем?» Я, конечно же, ответил, что понимаю, но спросил, а будет ли возмещён материальный ущерб в случае чего. И компенсация родным и близким. Меня спросили, а не стыдно ли в такой ответственной момент думать о личной выгоде? Я сделал пару шагов к Объекту, и связь погасла, чему я даже немного обрадовался. Посмотрел поверх огорода. Нашарил под уцелевшем навесом грабли, отряхнул от снега и принялся лупить по корпусу, обходя объект кругом.

Где-то через пару улиц выли собаки. На соседнем участке я заметил небольшого гусеничного робота, медленно ползущего через снег и вооружённого какой-то странной роботизированной рукой. Я даже не предполагал, что у нашей армии такие есть. Управляли агрегатом парни, стоявшие через два участка и спрятавшиеся за парой металлических щитов.

Сверху послышалось стрекотание коптера — метровый аппарат прилетел со стороны танков и принялся наматывать пару кругов над кораблём. Я помахал ему граблями и продолжил стукать по обшивке. Собаки выть перестали, и я заметил, какая стоит тишина — слышно было работавшие моторы техники, стоявшей у границ посёлка. Аппарат спустя секунд десять снизился, повалился на бок и зарылся в сугроб. Видимо, приблизился к защитному полю, которое вырубает технику. Я подковырнул аппарат кончиком граблей и зачем-то крикнул в сторону парней:

— Я не при делах! Его поле вырубило!

Вдруг я почувствовал тепло, исходящее от корабля, обернулся и заметил, что одна из зеркальных панелей стала тусклой, полупрозрачной. Я коснулся рукой — рука прошла сквозь поверхность, которая оказалась чем-то вроде голограммы. Бросил грабли в сугроб, перекрестился и шагнул внутрь.

Коридор был полметра на полтора в длину, его эбонитово-чёрные стены, состоявшие всё из тех же многоугольников, не подавали признаков ничего похожего на пульты управления. Коридор изгибался буквой «Г» и заканчивался тупиком. Треугольные лепестки позади меня сомкнулись. Некоторое время я ждал, заметив, что становится значительно теплее и пожалев, что не взял грабли для самообороны. В голову полезли кадры из «Чужого» и тому подобных ужастиков. Наконец, лепестки в углу коридора разошлись, обнажив проход в галерею, которая оказалась чуть пошире.

Пол здесь был мягкий, голубоватого оттенка, напоминающий поролон. Из другого конца галереи звучала музыка, похожая на что-то бестелесное, вроде эмбиента, дарк-вейва, или как там называются все эти новомодные электронные жанры. Я пошёл на звук и вдруг отпрянул назад. В конце галереи из поверхности начало прорастать нечто, в чём секундой спустя я разглядел большое уютное кресло, изготовленное из того же материала, что и мягкий пол. Оно учтиво развернулось ко мне, приглашая сесть. Я пожал плечами, скинул тулупчик на пол и присел. Кресло оказалось анатомически идеально подогнанным под меня и массажным, волна осторожных касаний прошлась по телу, расслабляя забитые мышцы спины. Я невольно закрыл глаза, музыка стала чуть громче. Мысли о том, что где-то рядом пара десятков танков и прочей техники, что на мой участок нацелены системы залпового огня, что за моими действиями следит президент и вся страна, остались где-то в стороне.

Их голос я услышал через минуты полторы. И это был женский голос.

5.

— Наш народ прилетел от звезды аш-ди тридцать три сто сорок два, это ваше созвездие Зайца. Мы находимся в контакте с вашей системой уже около семидесяти лет. Ваши языки мы переняли, изучив вашу литературу и компьютерную сеть.

Я вздрогнул и открыл глаза, вжался в кресло. Они замолчали.

Передо мной стояли три высокие фигуры. Стройные фигуры. Метр девяносто ростом, обтягивающие комбинезоны-купальники с голыми ногами… Формы, знаете ли, вполне человечьи. Кожа не человеческая, серо-голубоватая, лица приятные, только носы какие-то странные. Потом я перевёл глаза на то, что сначала принял за причёску.

— Ухи! — воскликнул я. — Мать вашу, у вас ухи как у этих, у кроликов!

— Предыдущие поколения изучили видео с вашей планеты и поняли, что это идеальный внешний вид для контакта. Наименее травмирует психику. Мы выведены с помощью генной инженерии искусственно, в качестве химер. Вы понимаете меня?

Говорила со мной та, которая стояла справа. Вид у неё был строгий. Она обернулась и показала — сзади из дырки в комбинезоне торчал пушистый кроличий хвост. Признаться, меня это почему-то слегка возбудило.

— Понимаю. И про генную инженерию, и про психику. Есть будете?

— Что именно? — переспросила собеседница.

— Ну… меня?

Собеседница скривила в рот в странной улыбке и издала скрипучий звук, лишь отдалённо похожий на смех. Со мной продолжала разговаривать только она одна.

— Пока не будем. Пока это не нужно. Да и вообще не собирались. Как-то нет привычки есть людей.

— А паренька зачем взяли? Ну, черненького?

— Он жил в чудовищных условиях. В полуразрушенным здании, с шестью братьями, без надежды на будущее. А нам нужен был проводник, чтобы лучше ориентироваться на планете.

Я хохотнул.

— Проводник откуда-то из Африки, сели в Белоруссии, вы хоть понимаете, что он сам понятия не имеет, где мы приземлились?

Собеседница переглянулась со спутницами. Их взгляд бегал, и я подумал, что наверняка, раз они такие умные, то могут общаться телепатически.

— Проводник порекомендовал лететь в Европу, потому что она богаче, что мы и сделали. Конечно, мы рисковали. Ваша планета представляет большую сложность по сравнению с другими — большое разнообразие культур, очень сложное искусство, разный уровень образования, везде нужен разный подход.

Я с пониманием и лёгкой гордостью за родное человечество кивнул.

— Каждый из нас знает около пятнадцати народностей. Полный процесс вашего изучения языка и культуры остальными моими сёстрами займёт трое суток, пока с вам буду общаться я. Вы выглядите образованным. К тому же, вы не боитесь нас, ваш пульс практически в норме. Видимо, в вас сломан генетический механизм страха перед инопланетянами. Наверное, благодаря фильмам. Можете называть меня Ребеккой, вас устроит такое имя? Вам удобно?

Я заёрзал в кресле, которое принялось ещё интенсивнее меня массировать, главным образом, снизу.

— Мне удобно! Почему вы вообще здесь приземлились? На мой участок. Вы мне, черти ушастые, грушу сломали!

Ребекка поправила комбинезон на груди.

— Мы постараемся возместить ущерб за убитые дружественные вам виды флоры. Мне не очень хотелось бы говорить правду, но мы совершили аварийную посадку. Мы — небольшое исследовательское судно. С благотворительной миссией. На корабле произошёл бунт, и двое наших сестёр улетели, забрав остатки топлива. Нашего топлива в реакторе хватит только на пару месяцев стоянки и на взлёт до орбиты. На подпространственный перелёт хотя бы до проксимы Альфы, где у