Единственная Джун - Дженнифер Хартманн

тебя теперь совершенно новая жизнь.

– Ты вся моя жизнь. – Я говорю это так, словно только и ждала этого момента несколько лет.

Еще один резкий вздох касается моего уха. Он наконец отодвигается назад, его руки все еще на моих бедрах. Его взгляд поднимается к моему лицу.

– Только потому, что сказал, что буду ждать тебя, не означает, что я ожидал, что и ты станешь меня ждать. Никакого давления на тебя. Я хотел обсудить с тобой предложение, прежде чем принимать его.

– Принимай.

Он морщит лоб:

– Ты уверена, что не хочешь обсудить…

– Нечего обсуждать, Брант. Соглашайся на эту должность.

Вокруг нас звучит фортепианная музыка, Брант скользит пальцами по моим бедрам и замирает на талии. Он глубоко, соблазнительно вздыхает, его взгляд скользит по мне. Его большой палец касается ткани джинсов, что вызывает мурашки на моей коже. Пианист позади нас начинает играть песню Элвиса Can’t Help Falling In Love, и у меня внутри все замирает.

Я закрываю глаза, концентрируясь на других чувствах: ощущение рук Бранта на моих бедрах, его касания… Жар его тела проникает в меня, когда он пальцами проводит вниз по ногам, затем снова скользит вверх, как будто вспоминает мои изгибы. Музыка пульсирует в крови, превращая удары сердца в мелодии, в прекрасные песни о любви. Я чувствую запах сигарного дыма, смешивающийся с ароматом дорогого ликера и чем-то древесным.

И если я погружусь в себя достаточно сильно, я смогу почувствовать вкус его поцелуя.

Когда я распахиваю глаза, Брант смотрит на меня, золотистый жар его глаз затмевает приглушенную зелень. В них горит огонь. Знакомое пламя разгорается.

Мы оба тяжело дышим, находясь в этой интимной позе: его руки на моих бедрах, мои ноги на перекладине его стула, колени между его ног.

Тишина сгущается, напряжение нарастает.

Взгляд Бранта останавливается на моих приоткрытых губах. Он стискивает зубы, говоря:

– У меня есть для тебя подарок.

– О, я… – Я облизываю губы, наблюдая, как он следит за этим жестом. – Я думала, что ты это мой подарок.

В его взгляде вспыхивает легкая улыбка, но она исчезает, когда пьянящий туман становится все гуще, поглощая нас обоих.

– Повернись.

Услышав его голос и просьбу, я будто оказываюсь под гипнозом или дурманом. Моргая сквозь дымку, я киваю, поворачиваясь к нему спиной.

Моя кожа гудит в предвкушения, я зажмуриваю глаза, чувствуя, как он приближается ко мне. Тепло его кожи проникает сквозь мою хлопковую рубашку, после чего я чувствую, как он застегивает украшение у меня на шее.

Брант поправляет мои длинные волосы и перекидывает их через плечо. Его губы опускаются к моему уху, когда он шепчет:

– Это заставляло меня думать о тебе, Джунбаг. Наконец расправившей свои крылья. – Он целует меня в шею, и я вздрагиваю. – Лети свободно.

Я опускаю взгляд и касаюсь пальцами кулона, висящего на изящной цепочке. Дыхание сбивается, эмоции борются с желанием, пока Брант продолжает целовать мою шею, руками скользя вниз по телу и обвиваясь вокруг моей талии.

Это миниатюрная синяя птичка.

– Мне… мне очень нравится, – лепечу я и невольно откидываюсь назад, спиной касаясь его груди. Мурашки пробегают по коже, когда он втягивает носом воздух, а затем скользит губами по моей шее, переходя к уху. – С-спасибо.

Он крепче сжимает мне талию, пальцы впиваются в меня, когда он выдыхает.

– Я остановился в отеле.

Мои бедра автоматически сжимаются.

Я чувствую, как становлюсь мокрой, по коже ползет горячий румянец.

Я представляю, как он забирает меня к себе в номер и показывает мне, насколько сильно он по мне скучал за последние два года.

Я тихонько говорю, поворачиваясь на табурете и находя его глаза:

– Я готова, когда ты будешь готов.

Брант крепко сжимает меня, осмысливая мой ответ; его глаза загораются от откровенного возбуждения. Он прикусывает нижнюю губу, обдумывая подтекст, и взглядом скользит по моему лицу, останавливаясь на приоткрытых губах.

Затем он отворачивается от меня и делает последний глоток своего скотча. Брант кладет несколько купюр на стойку и поднимается, снова поворачиваясь ко мне. Его взгляд все еще горит намеками того, что ждет впереди.

Он берет меня за руку.

И берет всю мою жизнь.

Глава тридцать восьмая

«Сначала мы»

Джун, 21 год

Как только дверь гостиничного номера закрывается, Брант поворачивает меня, прижимая к себе. Из меня вырывается хриплый вздох. Одна его рука упирается в дверь прямо над моей головой, а другая проводит по моему телу: от бедер до талии, а далее от груди и прямо к шее. Он приковывает взгляд к моему рту и большим пальцем касается нижней губы, слегка оттягивая ее вниз.

Мое тело выгибается навстречу ему.

– Джун… – Он шепчет мое имя, прерывисто дыша, его большой палец проскальзывает между моими губами, заставляет мой рот приоткрыться. – Я скучал по твоему рту.

Все, что я могу сделать, – это всхлипывать, пока между ног пульсирует и тянет от желания.

– Я скучал по тому, как ты произносишь мое имя, и по тому, как ты смеешься, – говорит он и наклоняется, целуя меня в шею, в щеку, пока его губы не замирают в сантиметре от моих. – Я скучал по вкусу твоих губ, особенно когда ты пользуешься блеском, который на вкус как вишневый пирог. Я скучал по стонам, которые ты издаешь, когда кончаешь.

Он убирает большой палец с моих губ, и, прежде чем отчаянная мольба успевает вырваться из моей груди, он целует меня. Мои губы снова принадлежат ему, как в тот момент, когда мы стояли в том коридоре на выпускном и я открыла дверь в неизбежность. Прелюдии к тому, чему суждено было случиться.

Судьба, упакованная в обертку греха.

Но это больше не кажется неправильным. Его руки на моем теле не кажутся преступными, а его губы на моих не кажутся счастливой случайностью.

Брант словно тает, когда прижимается мягким поцелуем к моим губам, задерживаясь на мгновение, как будто он принимает этот момент – этот неизбежный, предначертанный, роковой момент. Момент, который подтверждает, что мы никогда не были чем-то неправильным. Наша история любви никогда не была неправильной.

Мы просто ждали нужного момента, когда все станет правильным.

Брант вздыхает, и это звучит как жажда, как чистое облегчение; затем он со стоном прикусывает мою нижнюю губу. И когда он отчаянно и по-собственнически кладет ладони мне на щеки, наши губы размыкаются, а языки переплетаются. Я дрожу от этого. Мы стонем. Его язык скользит по моему,