И аз воздам - Надежда Попова

— Смотри, — чуть слышно шепнула Нессель, чуть замедлившись, и Курт, на мгновение сбившись с шага, так же тихо отозвался:

— Не останавливайся. Если что — держись рядом. Не за спиной, рядом. Поняла?

Ведьма молча кивнула, сжав в ладони бусины розария, и зашагала дальше, глядя прямо перед собой и вместе с тем всеми силами стараясь не смотреть на лица людей, что приближались, отделившись от чуть поредевшей толпы, все еще теснящейся у Официума.

Остановиться все же пришлось, когда пара десятков пропотевших под жарким солнцем тел преградили путь; горожане молча сгрудились посреди улочки, не давая пройти к площади перед зданием, переминаясь с ноги на ногу и косясь друг на друга. Боятся, отметил Курт, глядя на то, как каждый косится на другого, ожидая, что тот заговорит первым; стало быть, Рубикон еще не перейден… Пока еще боятся…

— Их увели отсюда, — наконец, неуверенно произнес кто-то из-за спин сотоварищей, и стоящие впереди закивали — все еще молча, по-прежнему переглядываясь, будто в поисках поддержки. — Увели в тюрьму, это зачем?

— Если вы разумеете арестованных, — как можно спокойнее отозвался Курт, — то эти вопросы, я полагаю, надлежит задавать рату. Теперь судьба ваших соседей зависит от них и от суда.

— Так это вы велели их увести, — возразил горожанин, стоящий напротив, и, словно ободрившись звуками собственного голоса, продолжил уже уверенней: — Вы ж их арестовали. Вы обвинили. И рату тоже отдали вы. Это к чему?

— Я уже все сказал, — пожал плечами Курт. — В данном случае расследование заняло немного времени, и все указывает на невиновность Ульрики Фарбер и виновность задержанных. Они совершили убийство; и хотя главные преступники уже понесли наказание, арестованные были в том убийстве соучастниками…

— А она точно невиновная? — хмуро возразил низкорослый лысеющий мужичонка впереди. — Мы не то чтоб вам не верили, майстер инквизитор, просто странно это все. А еще говорят…

— Да? — сухо переспросил Курт, когда тот умолк, косясь на стоящую рядом Нессель, и горожанин решительно договорил, распрямившись, точно на допросе:

— Говорят, что с вами ведьма ходит.

— Кто говорит? — уточнил он безвыразительно, почти физически ощутив, как его подопечная затаила дыхание и сжалась, с заметным трудом держа себя в руках; горожанин неопределенно указал себе за спину коротким движением — туда, где подле Официума толпились люди:

— Да вот все говорят. Что ведьма с вами ходит, и она, может, в ваше расследование примешалась. И может, это вообще она нашего инквизитора истребила… Может, и девчонка впрямь была не виновата, а вот эта… на нее глаза и отвела.

— Вот оно как, стало быть… — произнес Курт неспешно и, выдержав мгновение тишины, спросил: — Ты знаешь, что значит «expertus» и кто они такие?

— Ну… это конгрегаты такие особенные, — неуверенно ответил кто-то, когда горожанин лишь молча пожал плечами. — Вроде малефиков, только без малефиции, а наоборот. Свои как бы. Прирученные.

— В целом верно, — все так же ровно согласился Курт. — Так вот сестра Готтер — такой expertus. Вот только причинить кому-либо вред она не может — она лекарь.

— И все? — с подозрением переспросил лысеющий мужичонка. — Вот сдается мне, майстер инквизитор, что недоговариваете вы чего-то, а это знаете как… Настораживает это.

— Нет, это не все, — с готовностью подтвердил он. — Еще она улавливает людские чувства. Видит, когда человек лжет, скажем.

— Так я ж говорил, — почти торжествующе выговорил горожанин в каком-то невероятного покроя одеянии кричаще-синего цвета, более подходящем для дорвавшегося до богатства титулоносца[83]. — Вот говорил: никакая не ведьма, это он ее для расследования с собой таскает… Так, майстер инквизитор? Она вам на допросе угадывает, кто вам врет, а кто нет?

— Примерно так, — кивнул Курт, и бамбержец расплылся в самодовольной улыбке, повторив:

— А я говорил. Я же знаю, я про них много слышал. Один такой в Кельне, говорят, разнюхал, где убивали людей, а через это инквизиторы потом нашли и самого того, кто душегубствовал. Я знаю, мне деверь рассказывал, он тогда там жил. Правда это, майстер инквизитор?

— Правда, — подтвердил он, и горожанин пихнул локтем в бок своего соседа в похожем камзолоподобном платье, столь же дикого покроя, но уже ярко-бордового цвета:

— Слышь? Я ж говорил.

— Я то же самое говорил, — поджал губы тот, и горожанин в синем насмешливо скривился:

— Ну да, конечно. Ты другое говорил. А прав был я.

— Ладно… — протянул бордовый камзол недовольно и, выудив весьма тощий кошель, начал неохотно отсчитывать серебряные кругляши грошей.

Курт вопросительно поднял бровь, и синий бамбержец смешался, смущенно передернув плечами:

— Ну а что… Нечего спорить, если не знаешь, верно ж ведь, майстер инквизитор? А я говорил… Ну и вот…

— Верно, — подчеркнуто доброжелательно улыбнулся он, походя похлопав горожанина по плечу, взял Нессель за руку и двинулся дальше, сквозь толпу, что следила за происходящим неотрывным взором множества глаз.

До самых дверей Официума никто более не пытался заговорить или заступить им путь.

Глава 23

— Ван Алены явились и ушли.

Курт слушал отчет Ульмера, сидя за столом с одиноким светильником в полутемной комнате, подперев голову руками и время от времени массируя усталые глаза кончиками пальцев; насильно втрамбованный в себя ужин порывался отозваться изжогой, а голова мелко пульсировала смешанной болью — от усталости, в висках, и той самой, противной, неотступной, острой, над переносицей. Нессель сидела рядом, сложив перед собою руки на столешнице и улегшись на них головой; рассеянный взгляд ведьмы вперился в дрожащий огонек над глиняной плошкой, и того, что говорилось рядом с нею, она, кажется, даже не слышала. Ульмер восседал напротив, пытаясь держать себя ровно и изображая бодрость, однако заметные синяки под глазами молодого инквизитора сводили всё его лицедейство на нет.

— Старший сказал, что в городе тревожно, и его… гм… свидетельница, подруга покойной дочери Юниуса, сообщила, что среди горожан распространяются слухи, будто сестра Готтер — ведьма и…

— С этим я разобрался, — тяжело выговорил Курт и, подумав, уточнил: — Частично и временно. Разумеется, завтра об этом заговорят с новой силой.

— Боюсь, да, — уныло согласился Ульмер. — Младший Ван Ален пожаловался, что владелец «Святого Густава» ведет неприятные разговоры о вашем самодурстве (простите, это дословно) и считает, что вы «решили припомнить былые времена», устроив массовую казнь. Ваша репутация тут сыграла не на руку… Также братья говорят, что Густав косится и на них, так как их не раз видели с вами вместе, видели, как вы вели с ними беседы, видели, что старший Ван Ален был вместе с сестрой Готтер у ратуши этим утром… Словом, идут слухи, что вы то ли наняли их, то ли соблазнили чем, то ли они что-то вроде вольных охотников на ведьм, каковые были прежде, и вы взяли их в дело… Не знаю, во что это может вылиться, майстер Гессе, но город начинает закипать, и слухи бродят один другого несуразней и опасней.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});