И аз воздам - Надежда Попова

— Как сказать… В описании в протоколе сказано, что один из его сыновей умер в младенчестве, второй в возрасте четырех лет, жена — несколько лет назад… какая-то опухоль в груди… Некоторое время с ними жила сестра жены, вдова с ребенком, но около десяти лет назад вышла замуж и уехала в другой город. Посему — нет, в последние годы здесь жили только он и дочь.

— Слишком большой дом для двоих… Пустой и тяжелый.

— Это сейчас он так выглядит, — возразил Курт и, помедлив, обернулся к ведьме, многозначительно уточнив: — Или ты что-то другое имела в виду?

— Так ты сюда пришел не потому, что надеялся отыскать что-то сам, а потому что надеялся — я что-то почувствую?

— Откровенно говоря, не в последнюю очередь поэтому, — не стал спорить он. — Так ты ничего тут не ощущаешь?

— А что я должна ощутить? — устало спросила Нессель. — Что тут умер человек?

— К примеру, да. Ты сказала, что дом «тяжелый». Это потому, что он нежилой, потому что ты не привыкла к городским жилищам, потому что ты знаешь, что здесь совершилось самоубийство, или потому что ты чувствуешь, что оно здесь совершилось?

— Я уже говорила — в последнее время я вообще почти ничего и никого не чувствую, только сам город и эту… сеть. А может, и ее не чувствую тоже, а все это игры моего рассудка, потому что я знаю, что она следит за мной…

— Если верить протоколу, случилось это здесь, — сообщил Курт, открыв дверь в другую комнату, и медленно прошел внутрь, оглядывая такую же пустую, практически без мебели, коробку с запертыми ставнями. — Ты ничего тут не чувствуешь?

— Не более, чем в других комнатах… Если хочешь, я могу попытаться заставить себя прислушаться, но не знаю, что из этого выйдет, да и непонятно, что нового я узнаю: о том, что здесь погибла одинокая отчаявшаяся девушка, и без меня известно.

— Вон на той балке, видимо, и была закреплена веревка, — произнес Курт, когда свет из открытого окна позволил заметить едва видимую светлую полосу на темном старом дереве. — Со стола достала бы, а стол, согласно протоколу, стоял под балкой и чуть в стороне — так, что она вполне могла спрыгнуть с края и не достать до него снова…

— А ты надеялся найти доказательства того, что её убили?

— Как-то без удивления ты это спросила, — заметил Курт, и ведьма вздохнула:

— Я в этом не разбираюсь, но вижу, что тебе ее смерть не дает покоя… И мне кажется, ты думаешь, что в петлю девушка попала не по своей воле.

— Среди наших expertus’ов, — медленно проговорил он, идя вдоль стен и сам не понимая, что пытается увидеть, — есть разные люди, с разными способностями. Есть, например, те, кто могут ощутить, что в месте, где они находятся, произошла насильственная смерть живого существа. Однажды мне довелось работать с таким… Информация от него пришла довольно расплывчатая, но она позволила мне свернуть в нужную сторону в расследовании. Так вот он рассказал мне, что бывают люди, которые способны почти увидеть то, что происходило на месте убийства, если это было именно убийство, а не, скажем, несчастный случай или смерть от болезни. Они не так чтоб именно видят, будто бы сами присутствовали, но улавливают отдельные моменты, порой даже глазами жертвы, или ее ощущения. Единственный недостаток таких expertus’ов — в том, что они эти приступы ясновидения почти не контролируют, да и увиденное порой требует расследования само по себе, слишком всё неотчетливо и обрывочно. Насколько мне известно от Бруно, у нас таких всего парочка, при всех их несовершенствах — на вес золота, и работают они отнюдь не по заурядным убийствам… А жаль.

— Так ты пытаешься вытянуть из меня, не умею ли я это делать? — недовольно уточнила Нессель, и он качнул головой:

— Зачем вытягивать? Я прямо спрашиваю. Умеешь? Или что-то похожее? Хотя бы отдаленно? Проще говоря, я хотел бы узнать, не погиб ли здесь, помимо одинокой отчаявшейся девушки, еще и одинокий любопытствующий мужчина. Впрочем, я бы не отказался и от информации о самой девушке — в самом ли деле здесь имела место voluntaria mors[82], или Катерине Юниус, так скажем, помогли.

— Мало просишь, — с усталой злостью отозвалась Нессель. — Требуй сразу имя убийцы, описание внешности, подробности убийства и указать, где живет. А проще уж сразу вызвать дух твоего сослужителя и допросить его.

— И ты это можешь? — серьезно спросил Курт, и ведьма осеклась, глядя на него растерянно.

— Что?.. — проронила она, наконец, и он повторил:

— Ты это можешь? Призывать в наш мир души умерших?

— Это такая инквизиторская шутка, да?

— Это вопрос, — возразил он ровно. — Можешь или нет?

— Нет, — сухо отозвалась Нессель, и Курт настойчиво уточнил:

— Не умеешь или не можешь?

— А если б могла? — с вызовом спросила ведьма. — Ты бы поступился своей верой, заповедями, чистотой собственной души?

— Чистота моей души вообще штука сомнительная, посему как аргумент остаются лишь вера и заповеди. Ты не ответила.

Нессель помедлила, то ли подбирая слова, то ли решая, говорить ли вслух то, что крутится у нее в мыслях, и, наконец, медленно выговорила:

— Я знаю, что возможно вступить в связь с душами умерших. Слышала о таком. Слышала, что есть люди, которые это умеют; они не призывают души из ада или тем более рая, они могут увидеть и услышать лишь того, кто остался здесь и не смог уйти. Но обыкновенно это бывает не так, обыкновенно умершие сами пытаются обратить на себя внимание, когда дух не упокоен, когда душа отчего-либо не может спокойно удалиться, куда ей предписано Господом.

— О таком я тоже слышал, читал в старых протоколах. Как правило это бывает тогда, когда человек был убит, не похоронен должным образом… Сдается мне, это наш случай? Не может ли быть так, что душа нашего inspector’а все еще витает где-то в городе или, если этот дом и впрямь был последним, что он видел, прямо здесь? Быть может, даже в этой комнате?

— Возможно, — неопределенно ответила Нессель. — Мне никогда не приходилось связываться с подобными… событиями и сущностями.

— Но в теории, — с нажимом произнес Курт, — ты знаешь, как это делается? Как выяснить, осталась ли душа убитого здесь, среди нас, или упокоилась, как ей и полагается? В теории — это возможно?

* * *

В Официум они возвращались уже в быстро густеющем сумраке, спеша добраться до каменной громады до темноты; ускоряя шаг и вслушиваясь в далекие голоса, что доносились сквозь звенящую вечернюю тишину, Курт мрачно отметил, что едва ли не впервые за все время службы ему приходится, пробираясь по вечернему городу, опасаться отнюдь не городского отребья, а добропорядочных граждан. Разумеется, в ситуациях, когда действия властей, Конгрегации или лично его вызывали недовольство горожан, бывать доводилось; приходилось переживать и бунты, и беспорядки, но никогда прежде не было такого — никогда до сих пор майстер инквизитор не ощущал себя так, будто он и есть преступник, пошедший против веры, закона и людей. Разве что тогда, много лет назад, в далекой деревеньке… Но и тогда все было чуть иначе, тогда была ревущая, потерявшая разум толпа, и, откровенно говоря, сейчас Курт много бы отдал за то, чтобы здесь, в Бамберге, снова пришлось иметь дело с привычным взбесившимся людом, а не с этой невнятной угрозой, что лишь имела внешний облик человеков…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});