Режим черной магии - Ким Харрисон

Биз опустил уши, и я положила руку на его плечо. Боже, Ал выглядел ужасно. Завис в воздухе, будучи размером с лошадь. Я ни за что не подпущу его к себе.

— Именно поэтому ты и будешь учить его… Требл, — произнес Ал строго и таким низким голосом, что его было почти больно слышать. — Не стоит повторять сегодняшних ошибок. — Выглядя как дьявол, он обратил свой обвиняющий взгляд на Биза, и тот задержал дыхание.

— Не волнуйся, Биз, — сказала я, положив руку на его когтистую лапу. — Откуда тебе было знать, как делать это правильно, если никто не обучил тебя, — подчеркнула я. Видимо, Пирс не смог объяснить ему.

Уставившись на Ала, Биз забрался мне на плечо и обернул хвост вокруг моей шеи. Требл смотрела на него своими желтыми глазами, и я почти задохнулась, когда его хватка усилилась.

— Линии все еще гудят от его последнего перемещения, — заметила Требл язвительно. — Он толще камня. И слишком молодой. Даже не может бодрствовать, когда солнце взошло. Я бы не стала учить этот булыжник, даже если бы он был последней гаргульей на планете, — сказала она презрительно и посмотрела на Ала. — Только если вы прикажете мне.

— А теперь я приказываю тебе, — сказал Ал, его очертания стали растекаться, принимая знакомый облик, одетый в кружева. — Ты сама была не старше его, когда я выкрал тебя у матери.

Мои плечи расслабились, и я облечено выдохнула, удивившись, что настолько рада видеть этот зеленый бархат и кружева, которые раньше внушали мне ужас. Но если присмотреться, я могла увидеть ужасную черноту, покрывающую его изогнутые плечи и доходившую до груди.

Требл припала земле, и ее кожа еще сильнее потемнела.

— Как раз, перед тем, как ты убил ее. Ублюдок.

Слова Требл были резки, но звучали они вежливо, как реплика в пьесе, которую она уже давно выучила. Да и Ал не особенно к ней прислушивался, сняв с огня закипевший чайник и залив кипящей водой кофейные зерна. Даже хватка Биза на моем горле ослабела.

— То есть ты согласна его учить? — подытожил Ал, в его голосе слышалась скрытая угроза.

— Я обучу его. Я обучу его ради нее, — смеясь над нами, Требл подлетела ближе к столу. Я почувствовала запах кофе, и у меня разболелась голова. — Если его любой сможет обучить, то мне это точно по силам. Я знаю вкус всех линий на этом континенте, — сказала гаргулья самодовольно, и ее когти тихо заскребли по ковру. — Даже на ныне бесплодных землях, где велись великие войны.

Биз, в отличие от Ала, внимательно прислушивался. Ал своими толстыми пальцами нажимал на пресс в кофейнике, отчего жидкость внутри беззвучно понималась и опадала. Молча он налил две чашки кофе в принесенные из кабинета одинаковые чашки. Он вел себя сдержанно и, казалось, вообще забыл о Требл, пока ставил кружки и блюдце передо мной. Затем пододвинул выжатый кофе Требл.

— Я думаю, Дали следует взглянуть на тебя, Рэйчел. Надо убедиться, что ты не пострадала, когда вывалилась из линии в реальность.

Дали? Мои потянувшиеся за кружкой пальцы отдернулись.

— Все в порядке. Мне всего лишь было больно.

Биз задергал хвостом.

— Извини, Рэйчел.

Нахмурившись, я коснулась его спины.

— Ни один из нас не знал, что мы делаем. Не переживай. — «Но ведь нам удалось переместиться по линии».

— И все-таки… — выдохнул Ал, опускаясь в кресло напротив меня. Его рубашка распахнулась, показав кусок гладкой кожи. — Вытолкнуть себя из линии — это как отскребать свой велосипед с асфальта.

Требл своими толстыми когтями изящно открыла крышку кофейника, взяла со стола столовую ложку и, зачерпнув кофейную гущу, съела ее.

— Я объясню. Она создала еще одну чертову лей-линию, протащив по ней свою жалкую сущность на двадцать футов, пока земля не повернулась, вытолкнув ее наружу.

«Что я сделала?»

Ал отхлебнул кофе и поперхнулся. Он поставил свою чашку на стол.

— Требл, уйди.

Она уставилась на Биза.

— А ты оставь ее здесь! — ругнулась она, глядя на него, отчего его уши еще сильнее опустились. — Невежественная галька. Держись подальше от линий, пока тебя не обучат, иначе я сама превращу тебя в камень!

Биз дрожал, не смея поднять голову, и я похлопала его по спине: «Я создала лей-линию? Ни хрена себе!»

— Хватит уже выступать, — сказала я, и она зашипела, ее хвост подергивался, пока она засовывала кофейную гущу в рот, как будто никогда не увидит ее снова.

— Рэйчел, не пугай гаргулий, они кусаются, — предостерег Ал, нахмурив брови, и я поняла, что он не хотел, чтобы я знала то, что гаргулья сболтнула. — Требл, уйди уже.

— Но ведь она это сделала! — возмутилась Требл, и зерна посыпались из ее рта.

Лицо Ала почернело и, клянусь, у него появились рога. Он снова наполовину стал тем демоническим богом.

— Уйди.

Насупившись, гаргулья прыгнула к камину, повиснув на полке с распростертыми крыльями, которые приглушали тепло от огня. Свернув их, она скользнула в дымоход, отчего кусочки раствора посыпались в огонь. Когти Биза расслабились, и я вскрикнула, когда он снова вцепился в меня. Ал обернулся к нему:

— Ты тоже, Биз. Давай я подброшу тебя домой. Не стоит создавать еще больше дыр в линии, так ведь? Я хочу поговорить с Рэйчел.

— Мм, — запнулась я, пытаясь отодрать вцепившиеся в меня когти. И тут в голове всплыл образ чернокожего, голого Ала, стоящего перед камином в образе дьявола.

Ал улыбнулся Бизу, разыгрывая из себя «хорошего полицейского», и его кожа посветлела, возвращаясь к обычному цвету. Демон выглядел расслабленным, откинувшись на стуле, в своей мягкой белой рубашке и с крошечной чашкой кофе в руках.

— Тебе надо сообщить Айви и Дженксу, что с Рэйчел все в порядке. Я уверен, они волнуются.

С каких это пор Ал переживает об Айви и Дженксе? Биз кивнул, и я оттолкнула ужасающее видение огромного и голого Ала. Я хотела, чтобы Биз ушел, и я смогла расспросить Ала о линии, которую я создала. Не вериться.

— Отправляйся, Биз, — сказала я, разматывая его хвост. — Если я не вернусь к восходу солнца, пусть Айви вызовет меня домой.

Ал что-то пробормотал, и по поверхности кофе пошла рябь, отражая его удивление. Очевидно, он забыл об этом. Хотя он мог вызвать меня обратно. У него было мое имя вызова на протяжении шести месяцев.

Биз уставился на меня большими, печальными красными глазами.

— Извини меня, — сказал он в который раз, и, кивнув Алу, исчез с тихим звуком сместившегося воздуха.

От Ала послышался облегченный вздох, и он снова потер переносицу. Я решила, что этим жестом он пытается успокоить меня, но не прошло еще и пяти минут с того времени, когда он прижимал меня к стулу, и больше я на это я не куплюсь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});