Загадать желание - Ольга Кай

Спрашивать, что случилось, я не стала: плечистый и бородатый всадник, скачущий во главе небольшого отряда, оказался никем иным, как отцом Леона, воеводой раславским.

Встреча была немногословной и не сказать чтобы радостной. Всадники окружили нас, Алексей Леопольдович спешился первым. С Арисом поздоровались коротко, руки друг другу пожали.

– Нашли, что искали? – без обиняков спросил воевода.

– Нет, – ответил Арис, и отец Леона заметно помрачнел – надеялся, видно. – Лошадей дашь?

– Одну. Пойдет?

– Пойдет.

– Спешишь?

– Да.

– Может, – воевода прищурился, внимательно глядя в лицо собеседника, – задумал что?

Горыныч лишь пожал плечами.

– Что ж, – Алексей Леопольдович несильно хлопнул его по плечу. – Делай как знаешь.

– У меня еще просьба, – Арис обернулся в сторону разгромленной кузницы. – Помогите мне костер сложить. Местные самосуд учинили. Нехорошо оставлять.

– А разве это по вашим обычаям – костер? – удивился воевода.

– Нет, но… Пусть так будет.

Костер сложили быстро – было из чего. Уложили нарядное покрывало, в доме найденное, сверху – тела. Подожгли. Я стояла вместе со всеми и смотрела в землю. Слышала, как воевода обратился к Арису:

– Знал их?

– Да.

– Колдуны?

– Он – здешний, кузнец, она – колдунья. Мальчишка – приемыш. За сына им был.

Горело быстро. Кто-то остался рядом, присмотреть, чтобы пламя на сухую траву не перекинулось, а мы отошли в сторону. Люди воеводы расположились во дворе одного из домов – подкрепиться перед тем, как дальше ехать. Пустили по кругу флягу с вином – помянуть. Арис, как всегда, не притронулся.

– Леон где? – спросил.

– В лагере.

– Далеко туда?

– К утру, может, и доедете, если всю ночь в седле… Здесь не оставайтесь. Нечисть, говорят, бродит. И разбойники вперемешку с иштранскими наемниками – поживу ищут… Обозы видел? Да, испугались люди, на колдунов ополчились. Почти со всех окрестных сел крестьяне выехали, к столице тянутся. Думают, князь им поможет, – воевода хмыкнул. – Только мнится мне, у князя да бояр своих дел хватает… Прогонят взашей! А то еще отправят мужиков с вилами да косами к Дикому Полю, стражам помогать. Говорят, кольцо там совсем ослабло, едва-едва границу сдерживают.

– Всю ночь – вряд ли, – невпопад ответил Горыныч задумчиво. – Ты сам-то куда?

– Да видели тут иштру недавно…

– Я слышал вчера их дудку.

– Ну, тогда найдем.

Солнце клонилось к горизонту. Спросив дорогу и попрощавшись с воеводой и его спутниками, Арис запрыгнул на лошадь, подождал, пока я сяду позади него, ухвачусь крепко.

– Удачи вам, – сказал воевода напоследок.

Арис кивнул и стукнул пятками в крутые лошадиные бока.

Темнело быстро. Еще один обоз нам встретился по дороге, но крестьяне попросту не успели нас рассмотреть. Подпрыгивая на лошадином крупе, я то и дело жмурилась, прижимаясь к Горынычевой спине. Пальцы вцепились в мужскую рубашку так крепко, что их сводило, и я тихонько проклинала и лошадь, и спешку, которая заставляла променять лишний день в пути на несколько часов этой жуткой тряски. И все же, когда Арис резко натянул поводья, едва не разжала руки от неожиданности.

Мрачное фиолетовое небо с робкими огоньками звезд казалось низким, едва не давило на плечи. Дорога – облако пыли за спиной и серая лента, убегающая во мглу. Пахнущий соломой луг, несколько деревьев – не видно в полутьме, зеленых или уже пожелтевших. От небольшого пруда туман поднимался, расползаясь над землей, и в этом синеватом мареве, по кочкам, сквозь сухотравье, двигались фигуры. Бесшумно, словно плыли над землей. Высокие и стройные, кряжистые и приземистые, низенькие и горбатые, мелкие и тонкие… Длинноволосая дева в платье, словно сшитом из листьев, обернулась к нам, и мне показалось, будто вижу перед собой Осинку – ту самую мавку, которая носит теперь мои сережки и браслетик.

Арис отцепил мои пальцы от своей рубашки.

– Посиди тут, – и, спрыгнув на землю, пошел через луг.

Мавка, похожая на Осинку, остановилась. Рядом с ней, опираясь на сучковатую клюку, встал бородатый дедок-лесовик. Другие оборачивались, смотрели на человека, и, равнодушно отвернувшись, шли дальше. С испуганным писком прошмыгнули мимо Арисовых ног бузинята, покатились темными шерстяными клубочками. Один задержался, остановился, подняв ушки, но тут же снова юркнул в траву и поспешил следом за товарищами.

– Вечер добрый, – проговорил Арис.

– Добрый, говоришь? – проскрипел лесовик.

– Да уж, – Горыныч хмыкнул. – И сам вижу, что ошибся… Что случилось? Почему вы уходите?

Чужое, чужое, – зашептало жалобно за моей спиной, и я оглянулась, не сразу сообразив, что это снова тени заговорили. – Чужое. Идем. Скорей…

– Нам больше негде жить, змеиный брат. Земля умирает. Стражей все меньше, и защитить ее некому… Люди тоже уходят.

– А люди могли помочь, – мавка вздохнула и добавила: – Раньше. Много раньше. И чужаки из иномирья могли… Только никто не захотел.

– Ладно тебе, Грушенька, – лесовик по-отцовски ласково тронул ее руку. – Люди не помогли нам. А мы не помогли им. Многое стоило решить раньше, да теперь поздно говорить об этом, и сожалеть поздно.

Чужое! Идем, идем! – взмолились тени. Мавка подняла голову и посмотрела мне в глаза, ее красивое лицо исказило отвращение. Даже Арис заметил, обернулся быстро через плечо, проверяя, все ли со мной в порядке.

– Уходите в Заповедный лес? – спросил он.

– Будем защищать его до последнего, только не берусь сказать, долго ли выдержим, – старик тяжело оперся о посох, сжал навершие крючковатыми пальцами. – Так что если знаешь, змеиный брат, какую лазейку, если хитрость человеческая в силах придумать, как отвести беду – будь добр, не мешкай.

Послышался невеселый смешок.

– Я-то у вас спросить думал, – признался Арис.

– Не в добрый час ты пришел за советом…

Туман сгущался, и теперь, куда ни глянь – лишь фиолетовое марево вверху да по сторонам, только небольшой клаптик травы сухой и дороги. И фигуры, бесшумно идущие мимо, выплывающие из мглы, чтобы снова в ней раствориться. Скоро на этом отгороженном туманом пятачке осталась лишь я – верхом на одолженной лошади, Горыныч да лесовик с мавкой. И недовольно ворочающаяся под кочками чернота.

– Одно я тебе скажу, змеиный брат: опасность рядом. Теперь она всегда рядом с тобой… Нет-нет, змеиный брат, я знаю, ты ждешь беды. Но не той, и не оттуда.

– Снова намеками? – Арис недовольно повел плечами. – Сказал бы уже прямо.

Лесовик печально улыбнулся и покачал головой:

– Нет. Не время еще.

Горыныч отвернулся, провожая взглядом исчезающих в тумане мавок и кикимор.

– Не время, говоришь?.. Что ж, я зря спросил. Мне не на что выменять твои ответы.

– И правильно. Я больше не торгуюсь, змеиный брат, – старик кивнул косматой головой. – Прощай. Может, свидимся.

И, взяв за тонкую ручку золотоглазую Грушу, пошел, переваливаясь, следом за остальными. Туман поглотил их силуэты и сомкнулся плотной стеной. Арис вернулся, посмотрел на меня и, взяв под уздцы лошадь, молча пошел по дороге.

Глава 3. Лесные тени

Роща выплыла из тумана гребнем серых стволов. Из зарослей не доносилось ни звука. Кругом вообще было как-то уж слишком тихо, лишь изредка слабо вздыхал ветерок, и тогда сухая листва на деревьях отвечала громким шелестом. Горыныч то и дело поглядывал в тень под ветвями, потом обернулся ко мне:

– Если устала, можно здесь переночевать.

Все еще сидя на одолженной лошадке, я помотала головой. Согласна была идти пешком, ехать верхом – только бы не туда, в непроглядную мглу погибающей рощи. Арис отвернулся и пошел дальше, держа под уздцы лошадь. А я вдруг поняла, что на самом деле отдых был нужен ему, и теперь корила себя за поспешный отказ.

Противный воющий звук, далеко разнесшийся во влажном воздухе, заставил Горыныча остановиться. Пока Арис вглядывался в туман и прислушивался, я вспомнила, что слышала похожий звук вчера. Но в этих краях почти не осталось людей. Или иностранные наемники мародерствуют в опустевших селениях?

– Иштранская дудка? – спросила я.

И тут же новый звук, словно петарду взорвали. А может, выстрел? Один, второй, третий… Снова тишина.

– Слазь, – негромко сказал Арис. – Не стоит оставаться на дороге.

В рощу мы зашли недалеко, до первой окруженной кустарником полянки – чтобы не попасться на глаза случайным путникам. Горыныч привязал лошадь и сел подле меня, опустив голову, закрыв ладонями лицо. Спрашивать, что случилось, не было надобности: наверное, тех, кого мы сегодня проводили в последний путь, Арис знал гораздо лучше, чем можно было подумать. Обняв колени, я смотрела в туманные тени. С каждой минутой мне все больше казалось, что тени шевелятся, а потом в них появились силуэты – вроде бы человеческие, но какие-то неправильные, изменчивые. Они перетекали от дерева к дереву, меняя форму – то руки вытянутся, доставая до земли, то голова станет длинной, словно огромный кабачок. Хотелось зажмуриться, но казалось, они ждут только этого, чтобы оказаться рядом, совсем-совсем близко…