Замогильные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

Съ наступленіемъ утра веселые гости Дингли-Делля должны были разъѣхаться каждый въ свою сторону. Такіе разъѣзды, какъ извѣстно, представляютъ много поэтическихъ сторонъ для школьника, мѣняющаго классную залу на родительскій домъ; но тяжело падаютъ они на сердце взрослыхъ людей. Смерть, эгоизмъ, житейскіе разсчеты и безчисленныя перемѣны фортуны разрываютъ каждодневно счастливыя группы, связанныя узами дружбы, и разбрасываютъ ихъ но всѣмъ концамъ земного шара. Впрочемъ, мысли этого рода не имѣютъ ни малѣйшаго отношенія къ настоящему предмету. Мы хотимъ только извѣстить благосклоннаго читателя, что всѣ джентльмены и леди, гостившіе на Меноръ-Фармѣ, разъѣхались по своимъ домамъ. М-ръ Пикквикъ и его ученики заняли еще разъ свои мѣста на имперіалѣ моггльтонскаго дилижанса; Арабелла Алленъ отправилась къ мѣсту своего назначенія — куда именно, мы не знаемъ, но м-ръ Винкель очень хорошо зналъ. Ее сопровождали братецъ Бенжаменъ и закадычный другъ его, м-ръ Бобъ Сойеръ.

Но передъ окончательной разлукой студенты медицины отвели въ сторону ученаго мужа, и м-ръ Бобъ Сойеръ, пропихнувъ свой палецъ въ одну изъ петель его сюртука, сказалъ съ таинственнымъ видомъ:

— Гдѣ вы живете, почтенный?

М-ръ Пикквикъ отвѣчалъ, что его настоящая квартира въ гостиницѣ "Коршуна и Джорджа".

— Мнѣ бы хотѣлось, старикъ, заманить васъ въ мою собственную резиденцію, — продолжалъ Бобъ Сойеръ, — согласны-ли вы навѣстить меня?

— Съ величайшимъ удовольствіемъ, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ, — питомцы музъ и жрецы Эскулапа имѣютъ полное право на мою внимательность.

— Въ такомъ случаѣ, вотъ мой адресъ, — сказалъ м-ръ Бобъ Сойеръ, вынимая визитную карточку изъ своего жилетнаго кармана, — Лант-Стритъ, въ Боро, подлѣ матросскаго трактира. Пройдя Сентъ-Джорджа, поверните за уголъ на Большую улицу. Небольшой домъ, крытый черепицей.

— Очень хорошо, я найду, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Приходите черезъ двѣ недѣли въ четвергъ и затащите съ собой другихъ ребятъ, — сказалъ м-ръ Бобъ Сойеръ. — Ко мнѣ въ тотъ вечеръ соберется нѣсколько молодыхъ ученыхъ медицинской профессіи.

М-ръ Пикквикъ сказалъ, что ему будетъ очень лестно познакомиться съ молодыми учеными медицинской профессіи; Бобъ Сойеръ протянулъ ему руку, и они разстались дружелюбно.

Между тѣмъ какъ м-ръ Пикквикъ совѣщался такимъ образомъ съ молодыми людьми, м-ръ Винкель шепталъ что-то на ухо Арабеллѣ Алленъ, a м-ръ Снодграсъ разговаривалъ втихомолку съ миссъ Эмиліей Уардль; но что было предметомъ этихъ таинственныхъ бесѣдъ, для насъ покрыто мракомъ неизвѣстности. Во всю дорогу, на обратномъ пути въ Лондонъ, оба джентльмена хранили глубокое молчаніе, вздыхали очень часто и даже не вкушали ни пива, ни настойки. Изъ этихъ фактовъ наблюдательная читательница можетъ вывести заключенія, какія ей угодно.

Глава XXXI. Имѣющая совершенно юридическій характеръ

Въ нижнихъ этажахъ, по разнымъ угламъ и закоулкамъ Темпля {Послѣ парламента высшее судебное мѣсто, гдѣ президентомъ всегда бываетъ лордъ-канцлеръ, называется Chancery. Затѣмъ слѣдуетъ такъ называемый. Храмъ, или Temple, куда принадлежатъ четыре судебныя палаты (Inns of Court), которыхъ названія читатель не разъ встрѣтитъ въ этой и послѣдующихъ главахъ. Это: "Inner Temple, Middle Temple, Lincol's Inn и Gray's Inn". Встарину Chancery тоже имѣло до десяти судебныхъ палатъ; но въ настоящее время осталась отъ нихъ только одна, называемая "Clifford's Inn". На современномъ языкѣ «Inn» значитъ собственно гостиница, трактиръ; но первоначально смыслъ его былъ тотъ же, что Mansion, дворецъ, и въ этихъ дворцахъ жили прежде разные вельможи, которые уступили свои резиденціи студентамъ юриспруденціи и народнаго права. Такъ Gray's Inn, четвертая судебная палата Темпля, получила свое имя отъ лорда Эдмонда Грея Уильтона, который отдалъ студентамъ свою резиденцію въ началѣ шестнадцатаго вѣка. Въ настоящее время этимъ именемъ называется цѣлый кварталъ, населенный почти исключительно чиновниками, студентами и писарями. Имя Темпля происходитъ отъ рыцарей ордена Іоанна Іерусалимскаго, Темпліеровъ, которые отдали юристамъ свои дворцы съ принадлежащими къ нимъ угодьями, церквами и садами, въ 1346 году, въ царствованіе Эдуарда Третьяго. Въ отношеніи къ изученію юриспруденціи и народнаго права Англія рѣзко отличается отъ всѣхъ европейскихъ государствъ. Англійскіе университеты, состоявшіе первоначально подъ вѣдѣніемъ туземнаго духовенства, никогда въ своихъ стѣнахъ не давали пріюта юридическимъ наукамъ, и юриспруденція, со всѣми своими отраслями, преподавалась въ этихъ Inns of Court, которые всѣ сосредоточены въ столицѣ подлѣ судебныхъ мѣстъ, courts of law. Начало этихъ учрежденій относятъ къ царствованію Генриха III. Прим. перев.} разбросаны довольно грязныя и темныя камеры, куда по вечерамъ въ присутственные дни и по утрамъ въ тѣ дни, когда не бываетъ засѣданій, стекаются безчисленныя полчища мелкихъ чиновниковъ и писарей (clerks) съ кипами бумагъ подъ мышкой и въ широкихъ карманахъ. Писарь писарю не чета, это всѣмъ извѣстно, и наши англійскіе писаря раздѣляются на многочисленные разряды. Первое мѣсто занимаетъ, разумѣется, п_и_с_е_ц_ъ п_р_и_в_и_л_е_г_и_р_о_в_а_н_н_ы_й, заплатившій за себя условленную сумму. Его карьера — быть адвокатомъ или стряпчимъ (attorney), и онъ заранѣе вникаетъ во всѣ таинства своей будущей профессіи. Онъ одѣтъ по послѣдней модѣ, ѣздитъ на балы, держитъ свой экипажъ и отличныхъ лошадей, посѣщаетъ одинъ или два дома въ аристократическихъ улицахъ и отправляется на каникулы въ загородный домъ своего богатаго отца. Словомъ, это аристократъ между писарями. Второе мѣсто занимаетъ salaried clerk, писарь, состоящій на жалованьи, и который обязанъ жить подлѣ конторы своего патрона. Онъ получаетъ тридцать шиллинговъ въ недѣлю, и большую часть этого капитала употребляетъ на свой туалетъ и увеселенія разнаго рода. У него есть кресла въ театрѣ Адельфи и знакомый погребокъ, гдѣ каждую субботу, передъ полученіемъ новаго жалованья, онъ проматываетъ свою послѣднюю копейку. Это довольно грязная и жалкая карикатура на одного изъ тѣхъ молодыхъ денди, которые между завтракомъ и обѣдомъ гуляютъ цѣлыми стадами на Гросвенор-скверѣ. Слѣдуетъ затѣмъ писарь въ строжайшемъ смыслѣ слова, писецъ вѣчно-цеховой, обреченный судьбою на переписку чужихъ бумагъ отъ ранняго утра до поздней ночи. У него — обширная семья, голодныя дѣти, чахоточная жена, и самъ онъ частенько бываетъ подъ хмѣлькомъ. Это плебей въ благородной корпораціи писцовъ. Есть еще писаря — конторные мальчишки, которые бѣгаютъ на свою должность въ синихъ курткахъ и сизыхъ панталонахъ. Они питаютъ справедливое презрѣніе къ школьнымъ мальчикамъ, часто на улицахъ заводятъ съ ними драку и еще чаще угощаютъ себя портеромъ въ распивочныхъ лавчонкахъ. Но мы не рѣшаемся исчислять здѣсь всѣ виды и роды писарей: довольно того, что всѣхъ ихъ можно видѣть налицо въ грязныхъ камерахъ Темпля, гдѣ въ присутственные дни въ ходу вся юридическая машина до мельчайшаго ея винтика.

Въ углахъ и закоулкахъ Темпля сосредоточены публичныя конторы по судебной части, и здѣсь-то составляются всевозможнаго рода покорнѣйшія просьбы, подаются требованія ко взысканію, сочиняютъ формальныя требованія отвѣтчиковъ къ суду и фабрикуются другія, болѣе или менѣе затѣйливыя, дѣловыя бумаги, придуманныя великобританскимъ уложеніемъ для потѣхи писарей и адвокатовъ. Это по большей части низенькія, сырыя, подернутыя плѣсенью камеры, гдѣ съ незапамятныхъ временъ на безчисленныхъ полкахъ березовыхъ шкафовъ гніютъ огромные свертки пергамента и бумаги, распространяющіе весьма пріятный запахъ, который въ ночное время смѣшивается съ благовонными испареніями отъ мокрыхъ шинелей, разопрѣлыхъ зонтиковъ и ароматомъ сальныхъ огарковъ.

Недѣли черезъ двѣ по возвращеніи въ Лондонъ м-ра Пикквика и его друзей, въ половинѣ восьмого по полудни, въ одну изъ этихъ конторъ явился интересный джентльменъ въ сѣромъ фракѣ и мѣдныхъ пуговицахъ съ іероглифическими гербами. Его длинные, свѣтлые, напомаженные волосы весьма искусно были подпрятаны подъ поля обветшалой шляпы, и еще искуснѣе перетягивались черезъ блюхеровскіе сапоги его узенькіе гультики, изъ которыхъ, повидимому, колѣни его готовы были выскочить каждую минуту. Интересный джентльменъ вынулъ изъ своего фрачнаго кармана длинный и узкій свертокъ пергамента и подалъ его, съ подобающимъ почтеніемъ, маститому президенту, засѣдавшему за главнымъ столомъ. Немедленно маститый президентъ напечатлѣлъ на пергаментѣ черный штемпель, въ которомъ человѣческій глазъ, при всѣхъ усиліяхъ, не могъ разобрать никакой фигуры. Затѣмъ интересный юноша съ напомаженными волосами вынулъ еще четыре лоскутка бумаги, гдѣ содержались четыре печатныхъ копіи пергамента съ пробѣлами, оставленными для включенія именъ. Заполнивъ эти бланки, онъ осторожно положилъ въ карманы всѣ пять документовъ, расшаркнулся своими блюхеровскими сапогами, поклонился и вышелъ вонъ изъ трущобы. Этотъ интересный джентльменъ съ кабалистическими документами въ карманахъ былъ не кто другой, какъ нашъ старинный знакомецъ, м-ръ Джаксонъ, письмоводитель господъ Додсона и Фогга, которыхъ собственная контора находилась на углу Корнгилля. Вмѣсто того, чтобы воротиться съ дѣловымъ отчетомъ къ своимъ патронамъ, онъ прямо направился быстрыми шагами въ гостиницу "Коршуна и Джорджа" и освѣдомился, не здѣсь-ли проживаетъ нѣкто Пикквикъ.