Иерусалим. Все лики великого города - Мария Вячеславовна Кича

обострится, если Шарон выиграет выборы». ХАМАС пригрозил «усилить интифаду», а палестинский «Исламский джихад» – «атаковать цели в Израиле в ближайшие дни». Заминированные автомобили взлетали в воздух, и террористы-смертники подрывали себя в общественных местах с февраля 2001 г. по июль 2002 г. Затем последовал период относительного затишья, но он был прерван очередным взрывом в ноябре 2002 г., а затем серией терактов в мае, июне, августе и сентябре 2003 г. Местами самых известных и кровавых из них стали пиццерия «Sbarro» (август 2001 г.), пешеходная улица Бен-Йехуда (декабрь 2001 г.), ультраортодоксальный район Бейт Исраэль, кафе «Moment» (март 2002 г.) и столовая Еврейского университета (июль 2002 г.). Женщины-смертницы, впервые появившиеся в Иерусалиме во время теракта на Яффо-роуд в январе 2002 г., были новыми персонажами в арабо-израильской войне – хотя казалось, что древний город уже видел все возможные формы варварства за свою тысячелетнюю историю.

В бесконечных циклах «иерусалимского насилия» прослеживается константа: подавляющее большинство серьезных конфликтов в городе или вокруг него вызвано желанием контролировать главное сакральное место – Храмовую гору (Харам аш-Шариф). Иудаизм, христианство и ислам считают Иерусалим Священным Городом, но, как показывает история, любое его завоевание представителями какой-либо религии носит временный характер, поскольку другие не мирятся с этим и делают все для того, чтобы овладеть Иерусалимом. В июле 2004 г. Ясир Арафат сказал Биллу Клинтону: «Иерусалим будет освобожден – если не сейчас, то позже: через пять, десять или сто лет». Сторонники Арафата думали точно так же; когда он вернулся из США в Газу после неудачных переговоров, один из палестинских демонстрантов размахивал плакатом с надписью: «Иерусалим перед нашими глазами, завтра он будет в наших руках».

И палестинцы, и израильтяне уверены, что имеют законные права на одни и те же объекты. И те и другие объявили Иерусалим столицей своего государства: израильтяне – в 1948 г., палестинцы – в 1988 г. Ни один переговорщик не может отказаться от претензий на город. В Кэмп-Дэвиде Арафат заявил Клинтону: «Я не могу предать свой народ. Ты хочешь прийти на мои похороны? Я лучше умру, чем соглашусь на суверенитет Израиля над Харам аш-Шариф. Я не войду в арабскую историю как предатель». Месяц спустя Эхуд Барак фактически повторил слова своего врага: «Ни один израильский премьер-министр никогда не передаст исключительный суверенитет над Храмовой горой [арабам]. Это колыбель и сердце самобытности еврейского народа на протяжении 3000 лет».

Прошлое Иерусалима будет и впредь использоваться политиками и военными для пропаганды конфликтов. Мерон Бенвенисти описывает это как «привычку всегда возвращаться в карьер истории, чтобы откапывать аргументы, которые должны помочь им [израильтянам и палестинцам] в нынешних спорах». 26 января 2002 г. – через шесть месяцев после того, как Ариэль Шарон обратился к памяти Маккавеев на церемонии открытия XVI Маккабиады, – Ясир Арафат призвал палестинцев к «джихаду и мученической смерти». Спустя 20 месяцев – после взрыва в кафе «Hilel» в сентябре 2003 г., – он заявил толпе ликующих единомышлеников: «Наши люди не капитулируют и не встанут на колени, пока один из наших мальчиков или одна из наших девочек не поднимет палестинский флаг над куполами и церквями Иерусалима». Толпа ответила: «В Иерусалим идем, миллионы мучеников!»

Смерть Ясира Арафата (2004) и Ариэля Шарона (2014) ничего не изменила в борьбе за город – тем более что в самом Иерусалиме тоже непростая обстановка. Израиль расстался с некоторыми приобретениями, полученными в ходе Шестидневной войны (например, вернул Синайский полуостров Египту в 1982 г. и покинул Газу в 2005 г., демонтировав еврейские поселения и эвакуировав их жителей) – но не собирается отказываться от Голанских высот, Западного берега и Восточного Иерусалима. Между тем 56 лет назад израильтяне расширили город за счет десятков прилегающих арабских деревень и даже лагеря палестинских беженцев Шуафат, которые были включены в муниципальную территорию Иерусалима. Результат этого оказался довольно плачевным.

Шуафат – единственный лагерь палестинских беженцев в Израиле. Он зажат между двумя еврейскими кварталами – Писгат-Зеэв на севере и Гиват-Царфатит на юге. На западе лагерь граничит с одноименным арабским районом Шуафат, который расположен в Восточном Иерусалиме, и небольшим палестинским городом Аната (он находится уже за пределами Иерусалима). Сегодня в лагере Шуафат проживают примерно 20 000 человек, они считаются постоянными жителями Израиля, но не имеют израильского гражданства.

История лагеря Шуафат начинается в первой половине 1960-х гг. В январе 1964 г. Иерусалим впервые в истории посетил Папа Римский (тогда – Павел VI), и в рамках подготовки к столь знаменательному событию город лихорадочно благоустраивали. На тот момент Западный берег реки Иордан и Восточный Иерусалим контролировали иорданцы. Готовясь к визиту понтифика, они создали лагерь Шуафат на северо-востоке Иерусалима и переселили туда местных палестинских арабов, которые обитали в иерусалимских трущобах после Первой арабо-израильской войны (1947–1949).

В 1967 г. Израиль победил в Шестидневной войне и присоединил Восточный Иерусалим и Западный берег – вместе с десятками соседних арабских поселений. Тогда в лагере Шуафат проживало около 3500 человек, они получили статус жителей Израиля – но не гражданство.

Вскоре Шуафат превратился в крайне неблагополучный район Восточного Иерусалима. Если другие арабские районы (например Кафр-Акаб) прежде являлись деревнями, то обитатели Шуафата лишились земли и домов еще в 1940-х гг. Соответственно, им приходилось искать работу, которой на всех не хватало, и заниматься низкоквалифицированным трудом, который плохо оплачивался. Соседство с палестинскими территориями тоже негативно влияло на жизнь Шуафата и других приграничных районов Восточного Иерусалима. Совокупный итог хорошо известен – грязь, нищета, стихийный самозастрой, наркоторговля, незаконный оборот оружия.

После Второй интифады (2000–2005) израильские власти физически разделили «единый и неделимый» Иерусалим «забором безопасности». Ряд арабских районов обнесли стеной и установили на входе контрольно-пропускной пункт. Местные жители оказались отрезанными от «основного Иерусалима» и ездят туда через КПП. Все это происходит в пределах города, который Израиль называет своей столицей.

Сейчас лагерь Шуафат кардинально отличается от других городских кварталов, причем в худшую сторону. Будучи юридически частью Иерусалима, он окончательно превратился в гетто. Хаотичное строительство, антисанитария, горы мусора, вооруженные люди на улицах, высокий уровень преступности, будничное насилие, нищета – вот повседневность обитателей Шуафата. Израильские власти могут в любой момент ввести в лагере комендантский час или заблокировать выезд из него, тем самым заперев 20 000 человек (не имеющих гражданства ни одного государства) в этой «черной дыре» Иерусалима, которая не приспособлена для нормальной жизни, но десятилетиями является частью Израиля и официально подотчетна иерусалимской мэрии.

Урбанизация для деревенских жителей – долгий, сложный и болезненный процесс даже при относительно благополучных условиях. В случае же с Восточным Иерусалимом в качестве фона выступили: арабо-израильская война и арабо-израильский конфликт