Живой Журнал. Публикации 2008 - Владимир Сергеевич Березин

игре свои остроумие и иронию, всё, как мне кажется, хорошо. Что тут серьёзно обсуждать? Кому нравится поп, кому попадья, а кому — попова дочка. Господь деревьев в лесу не уравнял, не то что людей.

Есть, конечно, серьёзный вопрос о "демократии вкуса".

Если мы подразумеваем "демократию во вкусах", то работает принцип оценки художественного произведения "одно слово против другого". И тогда мы понимаем, что некий сторонний гражданин имеет право не понимать и не любить Стругацких (и кого угодно) по своему усмотрению.

Для изменения ситуации мы должны ввести некоторую диктатуру, потому что художественный вкус не управляется логикой, а управляется нехитрой формулой: "Ну и что ж, что не красавица — а мне плевать, мне очень нравится".

Толстой не любил Шекспира, а Ахматова — Чехова. Список антогонистов бесконечен. И что ж? Нет, конечно, можно натопать ногами на относящегося пренебрежительно к Стругацким человека, но:

а) Этих людей много, и будет больше.

б) Я регулярно наблюдаю такие беседы в кругу стареющих советских писателей (не фантастов): "Как можно не любить N."? — "А с какого хуя любить"? — "Но это же нравственное и возвышенное, etc" — "А с какого хуя это нравственное и возвышенное? Почему вы присвоили себе патент на нравственное начало? Покажите документики"! И оказывается, что универсальных доказательств нет — они только внутрикорпоративны.

Другое дело, ситуация в обществе, где есть тоталитарная иерархия художественного вкуса.

Когда, начиная с первых классов школы, ученику говорят: "Пушкин — хорошо. Пушкин — номер один. Пушкин — наше всё. А детективы — третий сорт. Поняли, уроды? Или кто-то хочет "два" в журнал?". Это, я понимаю, иерархия.

А вот когда механизма иерархии нет, нет классного журнала, нет кнута и пряника, а солдаты художественного образа, раненные в боях, ещё не перемёрли, начинается естественное брожение. Тут главное, не унизиться в возмущении.

Вот какому-нибудь адепту Есенина скажут, что Серёжа был пидорас и спал с Клюевым, он забьётся в падучей, пузыри на губах начнут лопаться: "Вы покусились на святое, как можно?". Совершенно верно, нельзя.

Потому что в описанном случае нужно либо сказать "а мне плевать, мне очень нравится", либо уж сначала дать в бубен провокатору, а потом произнести эту великую формулу.

То, что называется "конвенциональные критерии" вовне своего коридора живут особой жизнью. Ну, вот мы собрались, решили, что Стругацкие — это хорошо, делов-то? У меня, например, с ними вообще много в жизни связано. Мы, участники конвенции, будем смотреть на них по-разному, но всё же в рамках одного конвенционального коридора. Однако ж я, как человек циничный, понимаю, что за рамки этого коридора конвенция (пусть даже и среди хороших людей) не распространяется. И выходит читатель (причём, не сразу кричит "А по-моему, это говно!", не сразу), но всё же понемногу заводится:

— А предъяффите фаши доказательстффа? Отчего эти протухшие любители социализма с человеческим лицом должны меня занимать в 2008? Из уважения к вашим прошлым эмоциям? Отчего вся эта наивность должна меня трогать? После Набокова, да? После Платонова, да? И проч., и проч.

И что? Что ответить?

Роман Набокова "Дар", а точнее, эпизод с тем как эмиграция реагирует на книгу главного героя о Чернышевском, давно описал эту эстетику. Кончеев (читай — Ходасевич) в этом романе говорит, что была вот у людей икона, которую вынесли из пожара, и вот эту икону отнимают. Возмутишься, конечно!

В этом месте мне начинают говорить о посланиях, что несут в себе тексты Стругацких. Но эти послания, или как говорят messages, очень хитро работающая штука. В семидесятые и восьмидесятые годы эти послания считывались пачками даже там, где их не было. Вон, среди бардов, что ни солнышко лесное — то духовные и нравственные послания.

Сейчас в авторской песне прозелитизма уже меньше. Вовне бардовского коридора-конвенции на того, кто станет отстаивать изгиб гитары жёлтой как вершину нравственного опыта, посмотрят с брезгливым недоумением. С литературой всё пока иначе.

Тут есть лёгкий, но очень опасный вывод — надо этого пришельца объявить незрелым, недоросшим до понимания и тому подобное. Потому как мы-то доросли и созрели. Мы любим Стругацких.

Вот это я и называю "внести немного диктатуры вкуса". Но, увы, это признак слабости.

О! В комментах уже дерутся!

Извините, если кого обидел.

24 сентября 2008

История про Матку (повторение пройденного)

Тут все стали поминать писателя Алексеева, что написал разные книги про "Сокровища Валькирии". Начали его поминать в связи с тем, что сатирик Задорнов стал в одночасье Главным Народным Филологом Руси.

В "Сокровищах Валькирии" и заключены все филологические тайны, которые сейчас, совершенно внезапно стали замечены.

Никакому плагиату тут не место: сатирик Задорнов — близкий друг писателя Алексеева.

Но, между тем, я считаю, что совершенно несправедливо забыт другой замечательный роман Алексеева, который и пропагандирую повсеместно уже лет пять. Вот вам он. В смысле, рассказ о нём.

Извините, если кого обидел.

25 сентября 2008

История про стиральные машинки

Есть одна, мной горячо ненавидимая, реклама.

И вовсе не от того, что я люблю какие-то другие рекламные ролики.

И вовсе не от того, что там как-то всё плохо сделано.

Я не люблю рекламу средства "Калгон" за то, что она держит меня за идиота. И всякий раз, когда безумная домохозяйка вбегает в ванную, залитую пенной водой я думаю о сценаристах этого ролика. Кто они, как живут, понимают ли отвратительный механизм своего манипулирования.

Реклама вообще манипулирование, я понимаю. Но одно дело, когда девки пляшут, а другое — подойти к человеку в на улице и сказать ему прочувственно: "У вас рак. Вы умрёте через полгода в больнице на Каширском шоссе" — повернуться и уйти. Ишь, Воланды какие стиральные.

Дело даже не в том, что средства от накипи добавляют в стиральные порошки. Дело в том, что реклама эта апеллирует к безотчётному обывательскому страху (точь-в-точь как эсхатологисты, пишущие о Большом Адронном Коллайдере) — а вот это я простить не могу. Обыватель имеет что-то в своей квартире, но посмотреть не может, и вот уже у него развилась паранойя. А тут ему подсовывают средство от неё, как грабитель, что в подворотне продаёт кирпич. В этой рекламе за идиотов держат ещё конструкторов стиральных машин — не при каких обстоятельствах накипь на кипятильнике не может вызвать протечки.

Да ещё такой, что выбрасывает воду на пол, словно кровь из перерубленной шеи.

Правда в другом — обросший накипью кипятильник