Город, который боролся - Энн Маккефри

— Как глупо, — прозвучал голос из воздуха. Из воздушных клапанов раздалось шипение. Кольнари зашатался, как только вдохнул газ. Последнее, что он смог сделать, — это выхватить гранату из-за пояса и, дернув чеку, дождаться взрыва.

— Проклятье, — пробормотал Симеон. Будет слишком грязно, и какое-то время нельзя будет пользоваться оборудованием. Затем глубоко вздохнул, как сказали бы, если бы речь шла об обычном человеке, и сосредоточился. Надо было одновременно проделать несколько десятков тысяч операций.

— Дайте мне встать, — сказала Чанна, поглаживая Билазира в ответ.

— Еще немного, — лениво ответил Билазир. — Я действительно сделал все очень быстро. У нас еще осталось пять минут. — В отличие от её тела, скользкого от пота, его торс был сухим, но значительно горячее: обмен веществ у существ его породы протекал иначе.

— Значит, мы остаемся? — шепнула она ему на ухо.

— Нет, — ответил он. — Ты это подозревала?

— То, что ты возьмешь меня с собой, или то, что день отлета назначен на сегодня? И то и другое. — Она попыталась освободиться. — Отпустите меня, пожалуйста. Я должна собрать вещи.

— Я буду хорошо содержать тебя, — сказал Билазир, скатываясь с нее. — Поспеши.

Он лениво валялся на диване, наблюдая, как она исчезает в ванной. «Это будет незабываемо, — решил он. Начиная с того, как он будет сдирать с нее одежду, когда они останутся наедине. — Предвкушение — самое приятное во всем процессе». Кольнари сверился со своим врожденным ощущением времени — двадцать минут пройдут необыкновенно быстро. Как, впрочем, и в его обычном дневном расписании. Он улыбнулся собственным мыслям, потянулся и откинул назад пряди белокурых волос. Завтра перед ним раскинется дорога, сулящая ему и огонь, и кровь, и золото.

— Мы уже недалеко от жилья Чанны? — спросил Джозеф.

Они ползли по трубе, и широкоплечему Джозефу это было труднее, чем всем остальным.

— Ага… — Джоат на минуту задержалась. — Вообще-то я никогда не добиралась сюда этим путем, сам знаешь. Я пыталась спрятаться от Симеона. — Она наконец сориентировалась. — Мы сейчас над главным коридором, ведущим к лифту. Мне так кажется.

— А мне кажется, лучше проверить, — заметил Джозеф с натянутой улыбкой. — У тебя все в порядке, мой друг Джоат?

— Ага. — Она выдавила улыбку ему в ответ. — Просто… я слегка ударилась, вот и все. У меня все просто замечательно.

Она коснулась каким-то приспособлением сочленения между креплениями. Мембрана под ними стала прозрачной. Чаундра не поднял взгляда. Вместо этого он оглянулся, покачал головой и двинулся дальше.

Джоат поползла дальше, но затем замерла на месте, когда внизу появились еще две фигуры. Рашель бежала, но Сириг, без труда поймав ее, прижал к стене. Она вскрикнула, задыхаясь и хватаясь рукой за горло, словно попала из одного ночного кошмара в другой.

— Не делай этого, Джо, он убьет тебя! — закричала Джоат шепотом, ныряя, чтобы поймать бетелианца за пояс. Она промахнулась, прекрасно понимая, что это не привело бы ни к чему хорошему. Ей все равно было бы не удержать накачанного взрослого мужчину. Джозеф протиснулся через открывшееся пространство и упал на палубу еще до того, как она смогла закончить фразу. Ножи были уже у него в руках: один длинный и тонкий, второй короткий и закругленный.

Кольнари снова поднял руку, чтобы ударить Рашель, а она опять вскрикнула — теперь уже от отчаянья.

— Постой, пират, — раздался голос позади них.

Воин отбросил Рашель в сторону с такой легкостью, словно девушка была мешком с шерстью, она с глухим стуком упала, больно ударившись о стену. Кольнари продолжил двигаться, нанося удар боковой стороной ладони — этот удар проломил бы толстое тисовое дерево. Но Джозефа на его пути уже не было, зато там оказался длинный нож, который он сжимал в правой руке. Желтые глаза сузились от боли, а поток крови залил бок кольнари. Боец Клана отпрыгнул назад на полдюжины шагов, за пределы досягаемости ножей, но еще дальше от сброшенного пояса с оружием. Он был наг и не вооружен, а рана у него на руке обнажила кости. Он даже не удосужился зажать ее второй рукой. Запах крови с оттенком медных солей стал еще сильнее, как только кровотечение усилилось. Ее немедленное свертывание могло бы спасти его… если бы он не продолжал движение.

— Иди ко мне, пират, — тихо сказал Джозеф. — Иди, посмотри, как мы деремся в Керрисе, в доках.

Кольнари зарычал, прыгнул в сторону и, взвившись в воздух, рикошетом оттолкнулся от стены. Масса не меньше ста килограммов, сплошь состоявшая из мышц и костей, должна была обрушиться на Джозефа вслед за ударом кулака. Скорчившаяся у стены Рашель кричала от ужаса, но Джозефа на этом месте опять не оказалось. Предвидя удар кольнари, он уклонился. Оба ножа взлетели в воздух. На груди Сирига появились две длинные раны.

Он рванулся вперед, а его ухмылка превратилась в болезненную гримасу. Цвет ран был ярко-оранжевым, текущая ручьями кровь казалась янтарной на фоне кожи цвета воронова крыла. Он держал руки вверх: одну — зажатую в кулак, другую — выпрямив.

За этим последовала сплошная круговерть. Она кончилась тем, что один нож вылетел, а Джозеф, упавший на спину, перевернулся на бок. Второй нож все еще вызывающе сверкал. Воин кольнари покачнулся и несколько мгновений дрожал, но затем отвел ногу для последнего удара. Рашель бросилась вперед, прямо пирату под ноги. Ее руки сомкнулись вокруг его ноги, которая удерживала равновесие. Это было все равно что потянуть дерево. Но от потери крови и неожиданно повисшего на нем груза пират пошатнулся и упал на Джозефа. Какой-то миг они стояли грудью к груди, обнявшись, как братья. Черные руки с длинными пальцами цеплялись за плечи Джозефа, пытаясь добраться до его бычьей шеи, но в них не было прежней силы.

Затем Рашель увидела, что левая рука Джозефа прижалась к боку кольнари. В ней что-то было. Этим чем-то оказалась рукоятка ножа, а его лезвие уже полностью погрузилось в тело пирата — кривое лезвие, прочная кромка которого могла резать сталь. Оно скользнуло между ребрами, превратив смертельные объятия в страшный толчок, от которого пират изогнулся дугой.

Оба боролись в молчании, пытаясь сохранить хоть крупицу воздуха. Теперь кольнари закричал, как в предсмертной агонии. Этот крик захлестнул поток крови, когда острое, как алмаз, лезвие вскрыло ему грудную клетку и наполовину разрезало грудину. Лишившись последних сил, он мешком рухнул на пол и умер. Джозеф выдернул нож и наклонился. Заставив действовать свою правую руку, он схватил гениталии мертвого пирата и отрезал их одним взмахом. Потом он засунул их в широко открытый рот трупа и ударил по все еще открытым мертвым глазам, напоминавшим потускневшие куски янтаря.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});