Генерал Деникин - Владимир Черкасов-Георгиевский

Боевой генерал Деникин и перед атаками жизни привычно не сдавался, хотя в его 74 года все чаще били боли в сердце.

* * *

Следующий, 1947 год был в жизни главкома последним. В его начале сердце Антона Ивановича так прижало, что, кроме знакомого русского врача, Деникин по настоянию жены показался и доктору «из немцев».

Летом деникинское сердце уже постоянно болело. Но он все равно отправился с Ксенией Васильевной в гости к одному другу на ферму в Мичиган.

Антон Иванович умрет, не дожив до своего декабрьского 75-летия. После отпевания в Успенской церкви Дейтрота генерала похоронят с воинскими почестями американской армии на тамошнем кладбище. Посмертный салют Деникину дадут как бывшему Главнокомандующему одной из союзных армий Первой мировой войны.

Потом деникинское тело перевезут на русское кладбище Святого Владимира в местечке Джексон штата Нью-Джерси. А перед смертью Антон Иванович будет просить, чтобы гроб с его останками, когда Россия будет свободной, перевезли бы туда. И теперь это время пришло!..

В конце июля 1947 года на ферме у друга ударил генерала сильнейший сердечный приступ. Его быстро повезли в ближайший городок Анарбор, положили в больницу при Мичиганском университете.

Через несколько дней Антон Иванович оправился и потребовал от жены принести ему рукопись «Моей жизни», надо же было работать. Начал писать, а для отдыха к пасьянсу наладил еще составлять и крестословицы. Как было потом, Марина Антоновна Деникина рассказала мне подробно.

Кризис у Антона Ивановича в общем-то миновал, и можно было выписываться. Да ускорил свою смерть генерал привычкой к сугубой аккуратности и во внешнем виде. Когда узнал, что на следующий день его забирает отсюда домой жена, решил привести себя в полный порядок. Взялся он освежить, обрить себе голову, как регулярно привык с Румынского фронта.

Деникин начал бойко водить бритвой по голове – и уже смертно пробил сердечный приступ!

Генерал снова недвижно лежал и понимал, что умирает. Деникин был готов к этому всю жизнь, выучившись предсмертному православному спокойствию у своего отца Ивана Ефимовича. Белогвардейский главком уходил, выполнив и отцов завет о чести и честности. Ему б сюда русского батюшку для соборования… Но было другое, совершенно символическое.

У постели сына Елизаветы Францисковны Вржесинской вдруг оказался местный врач-поляк, «случайно» заменивший в этот день американского коллегу, наблюдающего Деникина. Давненько не слышал Антон Иванович польской речи, какой не изменяла его мать. А врач знал и по-русски. И сладостно было слушать Деникину, умирающему в стерильно-непроницаемых американских стенах, эти два языка.

Он собрал силы, чтобы Ксения Васильевна хорошо услышала и точно б передала дочке Марине-Маше и внуку его слова:

– Скажи Маше и Мише, что я умираю спокойно. Оставляю им ничем не запятнанное имя.

Генерал помолчал и почти крикнул громким шепотом:

– Вот не увижу, как Россия спасется!

Его фельдфебельский батя вот так же грустил, что не дождался у сына офицерских погон. А сын-главком горевал о гораздо большем, совсем необъятном…

Антон Иванович замолчал перед долгой дорогой. Генерал последним патроном из той – первопоходной горсти командиров впереди офицерской колонны – уходил в свой последний Ледяной поход.

Не было уже на плацдарме Земли ни Корнилова, ни Алексеева, ни Маркова, ни Кутепова. Поход главкому Деникину предстоял такой же бело-белогвардейский от холодов, мороза, снега. Генерал Антон Иванович Деникин ушел брать небесные станицы 7 августа 1947 года.

Писатель В.Г. Черкасов-Георгиевский на могилах А.И. Деникина и К. В. Деникиной на кладбище Донского монастыря в Москве. Лето 2016 года

Как это у поэта «парижской ноты» Георгия Адамовича?

Когда мы в Россию вернемся… о, Гамлет восточный, когда?Пешком, по размытым дорогам, в стоградусные холода,Без всяких коней и триумфов, без всяких там кликов, пешком,Но только наверное знать бы, что вовремя мы добредем…

Больница. Когда мы в Россию… колышется счастье в бреду,Как будто «Коль славен» играют в каком-то приморском саду,Как будто сквозь белые стены, в морозной предутренней мглеКолышутся тонкие свечи в морозном и спящем Кремле.

Когда мы… довольно, довольно. Он болен, измучен и наг.Над нами трехцветным позором полощется нищенский флаг,И слишком здесь пахнет эфиром, и душно, и слишком тепло.Когда мы в Россию вернемся… но снегом ее замело.

Пора собираться. Светает. Пора бы и двигаться в путь.Две медных монеты на веки. Скрещенные руки на грудь.