О детях и прочей нечисти - Аноним Кикиморра

-- А как же они-то бумагу напишут? Они ведь и говорят с трудом! -- замечает Кир.

-- Об этом Ирлик-хон обещал позаботиться, -- довольно улыбается Азамат. -- Он ко мне заходил в обед, представляешь? Мы это всё обсудили, ну и выпили за успех предприятия немного... Потом просто разговорились. Он ведь любит логику, вот я ему и предложил проанализировать некоторые статьи муданжского законодательства применительно к разным ситуациям. Знаешь, он ведь очень умный. Схватывает на лету тонкости, которых люди после нескольких лет работы в теме не улавливают. В общем, у меня был чрезвычайно плодотворный день.

-- Убедился, что Ирлик не только ко мне и ради меня приходит? -- интересуюсь я.

-- Да уж, пожалуй, -- миролюбиво соглашается Азамат. -- Похоже, ему просто поболтать охота. Мы так увлеклись мужским разговором, что про тебя даже не упоминали.

-- А Старейшин напугать тоже он тебе помог? -- интересуется Кир. -- Как в тот раз?

-- Нет, сегодня обошлись своими силами, -- возражает Азамат. -- Старейшина Ажгдийдимидин внезапно выступил за проект. Мне показалось, что он всё ещё неловко себя чувствовал после вчерашнего и поддержал меня в качестве извинения за то, как обошёлся с моим другом.

-- Это при том, что Алтоша сам хорош? -- удивляюсь я. -- Как-то непохоже на духовника так раскаиваться.

Азамат пожимает плечами.

-- Он потом ещё написал, что считает меня исключительно трезвомыслящим человеком, и что моё правление чрезвычайно полезно для планеты, и ещё что-то в таком духе. Я даже не понял, к чему это было. Мы с Унгуцем потом парой слов перекинулись, он сказал, что Ажгдийдимидин последнее время какой-то странный. То ли увидел в будущем что, то ли дома неурядицы. Конечно, не моё дело, но хоть бы он с Унгуцем свои проблемы обсуждал, а то нести на себе такую ответственность одному -- это должно быть ужасно...

Я сдерживаю при себе комментарий насчёт того, что Ажгдийдимидин сам Азамату особо не посочувствовал, помнится. Может, у него совесть проснулась?

Интервью со мной попадает на главную страницу новостного сайта "Лясы и пяльцы" в первый день зимы, спустя пару минут после полуночи. Сайт этот довольно жёлтый, а помимо новостей привлекает посетителей советами из народной медицины и бесплатными выкройками и узорами для вышивания, которые сменяются каждую дюжину дней. Вот только кулинарных рецептов там не предлагают, это ж не женское дело...

-- Лиза, глядите, -- хихикает Кир, подсовывая мне планшет.

Киру интереснее всех было, что же про меня напишут. Я-то сама сразу поставила крест на своей репутации и надеялась только, что появление Ирлика под занавес встречи удержало странника от слишком уж явного извращения моих слов. Азамат тоже не очень беспокоился, потому что кто же в своём уме читает женский сайт, пусть даже там и интервью с Хотон-хон. А вот Кир рассудил, что любопытство сильнее достоинства, поэтому читать потянутся все, а вот признаваться в этом потом не захотят. Так что лучше уж проконтролировать, чтобы хоть знать, каких ожидать слухов в этом сезоне.

Я беру у Кира планшет и утыкаюсь взглядом в пронзительно-розовую страницу с боковыми панелями, составленными из снимков моих вещей. Сверху над текстом помещён маленький рисунок меня, сделанный Бэром для моей страницы. Что-то мне подсказывает, его разрешения никто не спросил.

-- Ты серьёзно предлагаешь мне читать всю эту муть про башмаки? -- спрашиваю я, пролистывая списки брэндов и адресов мастерских.

-- Вот тут почитайте, -- Кир выделяет пальцем абзац.

"Хотон-хон произвела на меня двойственное впечатление, -- пишет странник. -- Но скажу сначала пару слов о её внешности, ибо многие портреты, как я убедился, обманчивы. Это женщина среднего роста и довольно необычных пропорций: представлениям о "тощих землянках" она соответствует только посерёдке, в талии, а в остальном вполне сойдёт за обеспеченную горожанку. Что же касается лица, не стоит ожидать увидеть в ней героиню древней баллады с собольими бровями и белым, круглым словно луна лицом. Черты её скорее отличаются опрятностью и умеренностью, чем собственно красотой. Это особенно заметно из-за чувственной подвижности её лица, на котором выражения сменяют одно другое быстрее, чем она произносит фразу. Многие читатели, конечно, сейчас возмутятся, что сие недостойно столь высокопоставленной особы, и что истинная женщина носит лицо, как маску. Однако смею заметить, определённое ребяческое обаяние в Хотон-хон есть, и, возможно, именно благодаря этому она кажется намного моложе своих лет.

С удовольствием подтверждаю сведения о цвете её волос: они не белые, а скорее того оттенка жёлтого, как высохшая на солнце сухая трава, и действительно свиты в плотные кольца. При осмотре интерьера я нашёл пару волосков и тщательно их изучил. Они светлые до самой луковицы и сами собой скручиваются даже если их намочить. Прежде чем духовники объявят на меня всепланетную охоту, оговорюсь, что после опытов волоски я сжёг, заодно удостоверившись, что никакими тёмными умениями Хотон-хон не обладает.

Говорит первая леди тоже не подстать рангу: быстро и весьма прямолинейно. При этом её манеру трудно отнести к какому-либо региону. Мне, уроженцу столицы, слышится в её речи северная тягучесть, но вот мой коллега-южанин отмечает, что и столичная резкость в ней тоже есть. Как бы там ни было, речь Хотон-хон странна для слуха и изобилует всевозможными поэтическими оборотами, иногда не совсем уместными и даже не очень ясными. Смеётся она громко, подолгу и часто при этом запрокидывает голову, что позволяет собеседнику любоваться её довольно красивой шеей, не прикрытой высоким воротником.

Вообще, что касается одежды, вкусы Хотон-хон весьма, я бы даже сказал, чрезмерно непритязательны. Пожалуй, самое шокирующее в её наряде -- это малое количество слоёв. Она надевает нижнюю рубаху почти на голое тело, а поверх неё сразу диль, причём иногда это укороченный, верхний диль! Я не обнаружил в её гардеробе ни намёка на подоплёки, рукава или нижние юбки. При такой умеренности удивительно, почему у Императорской четы только два сына, да и те близнецы. Впрочем, как известно тем, кто читает заметки на сайте самой Хотон-хон, она пользуется особым пластырем, позволяющем не задумываться о последствиях мужниных интересов. Этот пластырь, наклеенный почти под мышкой, она мне охотно показала, бесстыже закатав рукав.

Я знаю, что многие мои читатели открыли эту страницу с одной-единственной целью: выяснить наконец, устрица Хотон-хон или нет. Так вот, дорогие мои, не всё так просто. Стоило мне заговорить на эту тему, Хотон-хон проявила себя как истинная леди, засмущавшись и предложив мне как мужчине обсудить сей вопрос с Ахмад-хоном, который, по её словам, и является ключом к разгадке этой тайны. Так что в ближайшее время у нас на главной странице появится вторая часть описания быта Императорской семьи -- от лица самого Ахмад-хона.

Обычно, приходя в дом к известным людям, я готов к тому, что мне откроются семейные тайны или тёмные секреты благороднейших из муданжцев. Однако я привык выискивать намёки и зацепки самостоятельно, изучая положение вещей и случайно оброненные фразы. С Хотон-хон же всё случилось ровно наоборот. Она с удовольствием и даже, как мне показалось, с гордостью рассказала мне, как ей пришлось обустраивать дом, в то время как муж денно и нощно пропадал на работе, как она вынуждена пренебречь собственными интересами ради малолетнего князя, как она помогает старшему сыну в учёбе и -- клянусь своим писательским талантом! -- завтракает с матерью мужа! Любая взятая наугад столичная жена продала бы любимые бусы, но скрыла, что ей приходится подвергаться таким унижениям. Однако Хотон-хон произвела на меня впечатление женщины, исключительно довольной жизнью.

Круг общения Хотон-хон тоже весьма неординарен. Чего стоит уже упомянутая мать Императора, много лет назад бросившая мужа и ныне живущая в одиночестве на северо-западном побережье океана, занимаясь там ловом рыбы и выделкой оленьих шкур. Мне удалось выяснить, что в молодости у неё было прозвище Скорпена -- за особую сноровку при ловле этой разновидности рыб, и за ядовитый язык (последнее подтверждаю на собственном опыте). Также среди подруг Хотон-хон обнаружились земная целительница, красотка с Восточных островов, гарнетская эмигрантка -- жена наёмника и рыночная торговка с глухим именем, правда, исключительно одарённая по части рукоделия. Фотографии см. ниже.

"Какая пошлость!" -- воскликнули бы многие читательницы, если бы я на этом закончил перечисление. Однако столь разношёрстный круг знакомств дополняет не кто иной, как Властелин Битвы и Повелитель Подземного Царства Ирлик-Мангуст, собственной персоной заглянувший на огонёк прямо во время интервью. Да-да, я имел прекрасную возможность лично удостовериться в правдивости рассказов о дружбе Ирлик-хона с Императорской семьёй. Особо примечательным показался мне тот факт, что визит Ирлик-хона не вызвал какого-либо ажиотажа со стороны Хотон-хон и даже матери Императора. Было совершенно ясно, что бог зашёл в гостиную по привычке, чтобы поговорить с Императором о каких-то государственных делах. Однако Императора там не случилось, и Хотон-хон, вместо того, чтобы позвать мужа заступиться за неё перед лицом грозного бога, по-дружески предложила самому Мангусту зайти к Ахмад-хону в кабинет, обосновав это тем, что "муж будет рад повидаться". И что самое потрясающее, Ирлик-хон именно так и сделал! И вот что я вам скажу, дорогие читательницы: какая из вас не променяла бы пару подобающе высокопоставленных подруг на возможность между делом обсудить новое платье с богом?