Картонные звезды - Александр Косарев

Я влез в распахнувшуюся передо мной дверцу кузова и обомлел. В обычном «кунге» самого обычного армейского грузовика я никак не ожидал увидеть такой роскоши. Два мощных вентилятора, обитые бархатистой тканью просторные диваны, золоченый столик с хитро устроенной «барной» стойкой, уставленной разнообразными бутылками, поразили мое привыкшее к армейской бедности воображение.

— Берись за ручки, Александр! — услышал я снизу и, повернувшись, увидел, что Юджина собираются тоже загружать в грузовик.

Втянув носилки, мы на пару с одним из помощников полковника переложили крепко спящего американца на один из диванов, и я тут же сел рядом с ним, опасаясь, как бы того не сбросило на пол во время движения.

Хлопнули закрывающиеся дверцы кабины, и машина немедленно тронулась. Шла она плавно, поскольку не несла большого веса, и, видимо, тщательно объезжая всевозможные неровности и рытвины.

— Говоришь, тяжко пришлось, когда ты его вытаскивал? — кивнул в сторону спящего один из сопровождающих, представившийся Андреем.

Прежде чем ответить, я тоже представился и назвал свое имя и скромное воинское звание, припомнив, что ранее я так это и не сделал. А потом я принялся живописать подробности своих недавних похождений. Особое внимание я уделил пленному американцу, поскольку, действительно, выволакивать его из джунглей было очень даже тяжко.

— Ладно бы он был один, — словно заведенный отчитывался я, — но мне к тому же пришлось вместе с ним тащить и медсестру из местного ополчения. Да и этот тяжкий чемодан, — пнул я скромно стоящую рядом со мной сумку, — тоже немало натер мне шею.

— И что же в нем такое ценное? — пригнулся Андрей, разглядывая ободранную сумку.

— Что там конкретно, не знаю, но очень надеюсь, что нам это хозяйство впоследствии весьма пригодится. Это их радист, — мотнул я головой в сторону Юджина, — снял, перед тем как покинуть горящий самолет. А ведь самолет-то этот был не простой, — не мог я удержаться от извечного мальчишеского хвастовства, — и сбили его не случайно. Мы его пасли несколько недель, все пытались выманить летающий командный пункт поближе к границе и подбить его…

— Так ты хочешь сказать, — вдруг подпрыгнул на своем сиденье Андрей, — что ты как-то связан с группой Воронина? Команда 103?

— Да не связан, — обиделся я, — а прямо в ней и состою. Просто так сложились обстоятельства, что мы друг друга потеряли. Собственно, я и рассчитываю на то, что вы мне поможете их отыскать.

— Вот это да, вот это удача, — тем временем бормотал Андрей, увлеченно потроша сумку американца. — И все в прекрасном виде…

Насмотревшись вдоволь, он вытянул руку и нажал черную кнопку, укрепленную под одной из лампочек. Мотор моментально заглох, и машина, резко вильнув, остановилась. Схватив один из блоков, Андрей выскочил наружу, и скоро я услышал его хоть и приглушенный, но явно возбужденный голос.

«Чему он так радуется? — подивился я, — неужели тому, что в сумке нашел? Странно, вроде не похож он на человека, хорошо разбирающегося в радиотехнике. Скорее смахивает на служащего при каком-нибудь штабе. Руки у него чистые, без характерных для радиотехников порезов и ожогов. Форма отличного качества, прекрасно выглажена, не то что у меня. Лицо не осунувшееся, и глаза не перенапряжены, и, стало быть, ни с радиолокацией, ни с обслуживанием какой-либо военной техники он точно не связан. Работа у Андрея, вероятно, не пыльная, в основном с бумагами. На сгибе среднего пальца видны следы казенных фиолетовых чернил. И локти кителя слегка засалены. Точно, штабной гусарик! Но с другой стороны, как ловко они меня скрутили у госпиталя. Видно, что изрядно тренированы, не первый раз такое делают. Вроде и не сильно держат, вроде как шутя, а не вырвешься. Чистые, непобитые руки, — словно закрутилась в моей голове граммофонная пластинка, — на левой скуле след от поджившего синяка, тренирован… вопросы задает по существу… обслуживает важного полковника, засаленные снизу рукава… машина люкс, хотя и неприметна с виду. Кроме того, много знают про нашу группу… мгновенно отобрали у вьетнамцев раненого американца, словно в собственность получили. Да и оценили содержимое сумки! Стоп, Саня, — остановил я сам себя, — а уж не из армейской ли они разведки? И если так, то мне повезло просто несказанно. Во всяком случае, свояк свояка узнает издалека. Вот только не наболтать бы чего лишнего. И так слишком много озвучил. Эх, — хлопнул я себя по лбу, — ведь учили же, говорили же, сами слушайте больше, а болтайте поменьше».

Андрей вскоре вернулся, захлопнул за собой дверь и с размаху уселся на диван, но я заметил, что электронного блока у него в руках уже нет. Я, якобы равнодушно, отвернулся в сторону, но он уже засек направление моего взгляда.

— Полковнику оставил посмотреть, ему было очень любопытно…

Машину сильно тряхнуло, и мой спутник резко оборвал предложение, так его и не закончив. Молчал и я, боясь каким-либо образом поставить в неудобное положение своего командира. Хотя и не он руководил нами во время поисковой экспедиции и, само собой, не он был виноват в том, что один из его подчиненных был оставлен один-одинешенек в джунглях. Но ведь вы поймите своеобразность отношений военных друг к другу. Тут никогда точно не знаешь, как повернется самое, казалось бы, заурядное дело. Либо тебя вознесут как всероссийского героя на заурядном пустяке, либо истопчут и вываляют в грязи как последнего предателя. Все зависит от того, как на тебя посмотрит высокое руководство. И кем, а главное, в какой момент ты предстанешь пред светлы очи. И не ведая в полной мере, с кем свел меня случай, я, до выяснения всех обстоятельств, предпочел воздержаться от дальнейших разговоров. Какое-то время наш грузовик трясся по разбитому проселку, но это скоро прекратилось. Боковые окошки под потолком затянула плотная тень, и я понял, что мы остановились где-то в лесу. Видя, что Андрей не торопится выходить, я тоже сидел спокойно, лишь застегнул на сумке верхний клапан.

— Выходите!

Распахнулась дверь «кунга» и стало видно, что вовсе не деревья столь тщательно закрывали нас от солнца. Плотно подогнанные бамбуковые стволы образовывали самый грандиозный навес, который я когда-либо видел. Под его сводами свободно могли разъехаться два грузовика. Справа и слева от этой своеобразной улицы располагались землянки, выкопанные в склоне глубокого и протяженного оврага. С первого взгляда было видно, что он обжит людьми довольно давно. Это было заметно даже по тому, что деревянные тротуарчики, тянущиеся с обеих сторон, были сильно исшарканы подошвами, а прикрывающие склоны оврага дощатые щиты густо и повсеместно поросли вездесущими вьюнками.

— Да, мы ведь толком и не познакомились, — дружелюбно протянул мне руку второй сопровождающий полковника, — Максим.

— Александр, — пожал я протянутую руку. Потом обвел взглядом стиснутое склонами пространство и спросил: — Это и есть место, где вы обитаете?

— Не совсем, — отрицательно дернул тот подбородком. — Честно сказать, мы предпочитаем город. Просто здесь тоже расположен госпиталь, правда, несколько особого свойства. И вообще, — продолжил он после небольшой паузы, — тут находится своеобразная армейская пересылка. И больница, и гостиница, и пункт связи, все здесь собрано. Попадающиеся нам сбитые пилоты и плененные диверсанты тоже не минуют этого места.

Из-за машины показался отдувающийся от безмерной духоты полковник. Едва завидев его, оба помощника ловко перестроились, встав позади меня таким образом, что я их даже не видел, но ощущал их напряженное дыхание как справа, так и слева.

— Андрюша, — дружелюбно пробасил полковник, обращаясь к тому, что был за моим правым плечом, — быстренько пристрой рядового на постой, и через десять минут жду всех вас у себя.

Обустройство на новом месте много времени не заняло. Мне указали койку в одной из пустующих землянок, выдали комплект полотенец, настольную лампу, упаковку сухого армейского пайка и две бутылки водки.

— А это еще зачем? — удивился я, тем не менее, быстро хватая их за залитые сургучом горлышки.

— Для разведения желудочных препаратов, — пояснил Андрей. — У некоторых приезжих бывают деликатные проблемы с желудком. Так что выдаем всем без разбора. У тебя-то как в этом вопросе?

— У меня-то проблема совсем в другом, — отозвался я, торопливо складывая полученное имущество в тумбочку. — Главное для меня, хоть как-то набить живот.

— Да, — сочувственно покивал мой собеседник, — отощал ты здорово, одни скулы остались. Но, пойдем, пойдем скорее, полковник ждать не любит.

Землянка, занятая загадочным полковником, была в самом центре не менее загадочной подземной деревеньки. Маленький палисадник с российской на вид, тесаной скамеечкой. Крошечный прудик с украшениями из листов шифера, грядка роскошного зеленого лука. Передо мной открывают дверь, и я прохожу вовнутрь. Одна-единственная комнатка, обставленная с чисто военной лаконичностью. Единственное, что выделяло именно эту землянку от всех виденных мною ранее, так это наличие в ней роскошного письменного стола из красного дерева. Стоял он в самом центре и своим неестественным великолепием сразу давал понять каждому, что занимать такой стол может только очень высокопоставленный человек. Освещали стол сразу две аккумуляторные лампы, подвешенные под потолком. Вместо абажуров лампы были прикрыты дешевыми соломенными шляпами, которые, тем не менее, вид комнате придавали очень уютный и почти домашний. При моем появлении что-то пишущий полковник поднялся с плетеного стула и, радушно улыбаясь, указал на точно такой же стул, стоящий несколько сбоку от его прекрасного стола.