Девятый Замок - Хаген Альварсон

Дэор медленно обхватил голову руками.

— Воистину безмозглый дубоголовый чурбан… — прошипел он. — Предложил им пожать руки и спеть песню дружбы…

— Он просто слишком много времени пробыл в Холмах, — пожал плечами Тидрек.

Однако орминги расступились. Вперёд вышли двое, по виду — из Верольд, мужчина и женщина. Оба в плащах, подбитых мехом, только мужчина в тёмном, а его спутница — в ярко-красном. Кроме того, она прятала лицо под острой шапочкой, только рыжий локон выбивался. На шеях мерцали золотые веточки омелы. Краем глаза я заметил, как тревожно переглянулись Тидрек и Асклинг. Кажется, они были знакомы с нашими гостями.

Женщина сняла шапку. Закат скупо осветил красивое лицо, отразился в печальных глазах. Короткий шрам под левым оком — след от почётного удара. Чернобородый господин, волосы которого изрядно притрусила седина, насмешливо прищурился, глядя на нас. В карих глазах разгорался тёмный огонь.

— О, кого мы лицезрим! — прохрипел Корд'аэн, плюя словами. — Аллиэ О'Кирелл из Маг Байд, дочь Меартэ из Эри, и Дейрах сын Кеараха, прости, не помню откуда! Предательница, отверженная от Круга Высоких Вязов, оборванка, взятая в Маг Байд из жалости, подло и коварно укусившая кормящую руку. И недоношенный ублюдок какого-то межевого князька, алтарный служка, бездарный бард, никчёмный воин, вечный мальчик на побегушках у нищих владык… кем вы ещё были в этой жизни, мои краткоживущие друзья, напомните?

Дейрах усмехнулся, но ничего не сказал. А госпожа тихо рассмеялась.

— Что до ублюдков и краткоживущих, то тут тебе нет равных. Потому-то ты и злобствуешь, светлый сид, благородный и мудрый волшебник Народа Холмов, чья мать была изнасилована пьяным краткоживущим северянином, возвращавшимся из набега, за год до твоего рождения — ведь ровно год жёны вашего народа вынашивают дитя. В твоих жилах течёт кровь смертных, чужаков, и ты бесплоден, а что до предательства… Ты не знаешь в этом толку. Ни в предательстве, ни в мести. За жалость не полагается благодарности. Только мщение.

— Я гляжу, ты никак не простишь сострадания, — холодно улыбнулся Корд'аэн. — Живёшь местью по сей день?

— Я не спрашиваю тебя, пасынок Флиннаха, чем живёшь ты, не так ли?

— А ты спроси — коль осмелишься.

Аллиэ вздрогнула. Страх и сострадание мелькнули в её взоре. Корд'аэн стоял, расправив плечи, опираясь на посох, не сводя с неё глаз. Он делал себе больно, он резал сердце воспоминаниями, он был готов убить нас всех, начиная с себя. Я боялся его. Боялся зелёных глаз Корд'аэна и Аллиэ, таких удивительно схожих, мягких, но со стальным отливом, лукавых и печальных, ярких и страшных, как бурное море.

— Спроси меня, чем я живу, и я отвечу тебе, что не только болью, но и радостью. Поверишь ли ты мне? Или твой бог, сотворенный из пепла, из ненависти, слишком крепко держит тебя за шею? Золотая омела проросла в самое сердце?..

— Точно, друид, — молчавший доселе Дейрах извлёк из-за пояса короткий жезл с круглым блоттастайном, Кровавым камнем в навершии. — В самое сердце этого лучшего из миров. Слышишь ли ты песню ветра? Это грядет великий ураган, что принесёт свободу, о которой ты даже не мечтал. Такие как ты роют норы, но не летают.

— Лучше рыть норы, — Корд'аэн даже не смотрел на Дейраха, — чем летать на крыльях нетопыря. Тебе не свобода нужна, а власть. Во тьме, над разрушенными городами, над безмолвными рабами, над теми, кто не даст сдачи, не ответит на силу даже состраданием.

— Хватит врать, — Аллиэ достала из волос длинный свёрнутый кнут и указала им на нас. — Власть нужна тебе и Золотому Совету. И вы не поделитесь ни каплей. Мы не хотели ничего, кроме свободы, и на наших землях был мир и достаток, и там уживались эриды и сиды, грэтхены и Лесной Народ, и еще многие…

— Да, вы приютили немало сброда, — улыбнулся друид. — Но когда стало горячо, ваши подданные вас благополучно покинули.

— Горячо стало, когда вы… когда ты выжег наш лес! — воскликнула Аллиэ, и в её глазах я видел зарева пожаров, людей и зверей, гибнущих в ревущем пламени, и птиц с горящими крыльями…

— Прекрати, — отмахнулся Корд'аэн. — На тунеядцев управа лишь одна. На волка и росомаху капкан, на бродягу верёвка, на плесень — огонь. Не хочу повторять простые вещи, ныне не место и не время, но кажется, вы забыли, где кончается свобода, и с чего она начинается.

— Свобода ветра и Дикой Охоты, — покачала головой Аллиэ. — Тебя хватит на этот путь? Пожалуйста, не брезгуй моим советом, ведь тебе известно, что не я самая глупая из женщин.

— Каков же будет твой совет?

— Следуй за ветром. Как подобает свободному человеку, каким ты был когда-то. И пусть твои спутники последуют за тобою.

— Хороший совет, — Корд'аэн веселился. — Благодарю. Нетрудно сделать, как ты говоришь. Мы идём за свободой. Там, — указал на замок, — наша свобода.

— Ты говоришь чужими словами, точно ешь с помойки, — поморщилась Аллиэ. — Эти слова недожевал почтенный Флиннах? Или быть может престарелый Брендах из Тар Друид? Он ведь, кстати, тоже из нас, из краткоживущих чужаков, лизоблюд, холуй своего совета… И ты ничем не лучше его, коль скоро выполняешь поручения тех, кого презираешь. Ты ведь презираешь нас, эридов и хлордов, людей Севера и Юга, Востока и Запада?..

— Я презираю фальшь и ложь, — чеканно ответил друид. — А вы увязли в этом по уши. Вы извратили и оплевали древний обряд Золотой Ветви, и на подобной лжи, на забвении обычаев и слов хотите строить дорогу в будущее, в мир свободы?.. Мы идём в Девятый Замок. Мы идём.

— Мы пройдём в Девятый Замок, пройдём по трупам! — гаркнул Асклинг, и Дэор уважительно кивнул. Кордовы знакомцы явно не собирались нас пускать. Я плохо понимал, почему, но с другой стороны — в эту бочку соваться было без толку. Слишком крутое там было варево…

— И ты тут, пустой бочонок? — Аллиэ тоже узнала Асклинга. — Хорошо. Сварим всех зайцев в одном котле.

— Скажи-ка, Аллиэ, — ухмыльнулся Тидрек, — зачем тебе все-таки та чаша? Что ты туда собираешь? Или уже нечего, а?

Мы все дружно захохотали. Шутка была дурацкая и смердящая, но иначе было нельзя. Закат окрасил лица наших врагов в алое, стыд или гнев, или просто холодная кровь — как знать. Но они встали между нами и вратами Девятого Замка. Тем самым прося их уничтожить.

— К оружию! — приказал Рольф сквозь смех.

— БАРРАХ!!! — в два голоса зарычали жрецы Золотой Ветви.

И когда Дети Змея, люди пустыни, устремились к нам, подняв глефы, окружая и дико вопя, — мы всё ещё смеялись…

* * *

Звонко смеялся Корд'аэн, отражая посохом град ударов. Ревел и хохотал обоерукий Дэор, сея смерть мечем и топором. Хрипло смеялся молодой светловолосый Рольф, и его сияющий двуручник бесшумно рассекал плоть, и нас уже забрызгала тёмная кровь. Я шёл справа от Рольфа и прикрывал его щитом. Тем самым круглым щитом-подарком Эльри. Сам Эльри шёл рядом с Дэором и принимал на себя удары, прикрывая неистового хлорда, отражая вражью сталь секирой. Славная секира, двойная, круглые лезвия, рукоять полтора альна, перехваченная кольцами железа. Кроме того, у Эльри был острый шлем с наносником и кольчужный доспех на шею и плечи, которые хорошо держали удары. Борин же, Тидрек и Дарин шли за Кордом и били тех, кого тот отвлекал на себя. Звучал голос Борин Хёльтурунга:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});