Фехтовальщица (СИ) - Смородина Татьяна

— Бакалейщик сам виноват!

— А что тебе сделал этот бедолага-кузнец?

— Я просто хочу ему помочь!

— Свернуть шею?

— Пусть уж лучше он погибнет, испытывая летательный механизм, чем в доживет до старости, продавая «сапоги» для пыточной!

Вскоре у Амели начались роды. Она мучилась всю ночь, а к рассвету родила девочку. Ей помогла повитуха, которую привез Тавье. Скандал, который за этим последовал, был ожидаем и никого не удивил. Амели еще лежала на полу в прачечной измученная и голая, а Мишо уже распоряжался, чтобы ребенка отвезли в Приют. Женька тут же забыла про все проекты, которые должны были принести выгоду этому предприятию и, ворвавшись к хозяину, крикнула прямо с порога:

— Что вы делаете, сударь?!

— Во-первых, не смей на меня кричать, девушка, а во-вторых, мне нужны работницы, а не крольчихи!

— Послушайте вы, почтенный хозяин, если вы сделаете это, я всем расскажу о том, как ваш деловитый сынок заставил Бригитту убить ребенка!

— Что?.. Ты что? Кого убить? Ты что говоришь, окаянная?

— Клеман заставил ее избавиться от ребенка, вы же знаете! Это ведь был ваш ребенок, сударь!

Мишо посмотрел на девушку сумрачно, пробурчал какое-то невнятное ругательство, но сдался и оставил ребенка Амели. Кроме этого Женька вытребовала ей три дня отдыха без потери жалования и помощь Амлотты. Люс к этому времени окрепла и снова стала работать на стирке. Однако прачки отнеслись к новому решению хозяина опять не так, как предполагала фехтовальщица.

— Помрет дитё, — скептически пожала плечами Беранжера. — Пусть бы в Приют отдали. Какая здесь жизнь? Ни поесть, ни одеть не во что.

— И орать теперь будет, — добавила Пакетта, зло зыркнув на фехтовальщицу.

— Я съезжу к старьевщику, — сказала Женька. — У меня есть немного денег.

Беранжера вздохнула и предложила прачкам сброситься, кто сколько сможет. Взнос сделали все, даже Пакетта, но и после этого зло смотреть на фехтовальщицу она не перестала.

Однако того, что было куплено у старьевщика, все равно оказалось недостаточно, и Женька решила поспрашивать тряпье в домах, которые обслуживала прачечная. Первым таким домом, на который пал ее утренний развоз, оказался особняк де Лавуа. Девушка переговорила с кастеляншей, та кивнула и вышла во внутренние помещения, обещав поискать что-нибудь, но вернулась не только со старыми простынями, но и со своей молодой хозяйкой.

Клементина, как истинная аристократка хорошо умела владеть собой, и на лице ее, когда она увидела маркизу де Шале, не отразилось ни малейшего волнения. Она спокойно разрешила отдать фехтовальщице необходимые тряпки, а потом обратилась к кастелянше.

— Я хочу переговорить с этой девушкой наедине, Бланш.

Бланш поклонилась и ушла.

— Невероятно… — тихо Клементина. — Это вы, Жанна?

— Да.

— Я уже не раз видела вас из окна, но думала, что мне показалось. Неужели вы, в самом деле, работаете в прачечной?

— Да, и даже стирала ваши простыни, Клементина. Сейчас я на развозе.

— Невероятно… Вас ведь разыскивают.

— Вряд ли кто-то догадается искать меня в прачечной, если только вы…

— Что вы, Жанна… Мне это совсем не нужно.

— Но я же преступница, убила графа д’Ольсино.

– Наверное, вы сделали это не просто так?

— Да, не просто так.

— Что же он совершил?

— Он насмерть замучил двух детей в своей башне.

— Это правда?

— Да, и они не первые его жертвы. Я собираюсь писать об этом.

— Тогда… тогда это сама рука Господа направляла вас,

— И вас не пугает, что я владею шпагой и ношу мужскую одежду?

— Вероятно, это тоже какой-то божеский умысел. Господь вложил вам в руки оружие, чтобы ограждать нас от таких, как д’Ольсино. Присядьте. Вы, верно, устали.

Женька не знала, что думать. Слова Клементины были похожи, как на правду, так и на хитрость, с помощью которой молодая баронесса могла заманить ее в ловушку, поэтому садиться фехтовальщица не торопилась и вообще собиралась уйти.

— Мне нужно ехать, сударыня. У Амели грудной ребенок. Ему надо привезти эти старые простыни, чтобы нарезать из них пеленок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, пеленок… А вы знаете, что ваш муж в городе?

— Что?.. — почувствовала, как с гортани испарилась вся влага, фехтовальщица.

— Он приехал вчера и уже был у короля.

Женька села на ларь.

— И что… король? — спросила она.

Клементина расположилась рядом и продолжила:

— Король принял его. Все прошло спокойно.

— Спокойно? Ну… и что?

— Вы не хотите встретиться с Генрихом, Жанна?

— Мы не можем быть вместе.

— Вы разлюбили его?

— У меня сложное положение, вы же знаете.

— Вам нужно обсудить его вдвоем.

— Я не знаю, каким он вернулся.

— Так узнайте.

— …Хорошо… — сдалась больше своим чувствам, чем Клементине, фехтовальщица.

— Приезжайте через день. Я все узнаю и поговорю с ним о встрече.

Это тоже могло быть ловушкой, но подумав, Женька поняла, что Клементине, давно влюбленной в короля, связь его фаворита с фехтовальщицей была на руку. «Она не сдаст меня, ей нужно, чтобы я была на свободе». Девушка успокоилась и продолжила работать над преобразованиями в прачечной.

Отдав привезенные тряпки Амели, Женька поднялась к Мишо и попросила, чтобы он прибавил прачкам жалование, но ее ждал категорический отказ не только в этом. Клеман сделал расчеты, касающиеся реконструкции, и его отец нашел, что проект будет стоить слишком дорого.

— Сейчас я этим заниматься не буду, — сказал он. — Мне нужно справить достойное приданное дочерям, а там поглядим.

— Но, сударь…

— А если будешь опять угрожать, я сдам тебя полиции!

— Я не собиралась угрожать, я хочу сделать вашу прачечную лучше!

— Врешь! Ты печешься не обо мне, а о прачках, а это не твоя забота!

— Моя, раз я здесь работаю!

— Иди прочь, Жанна Пчелка!

— А если я сама найду деньги для работ?

— Ну, коли найдешь, так я, может быть, и соглашусь.

— А еще я хочу, чтобы вы приказали утеплить нам жилье и…

— Что?.. Иди прочь, — слабо махнул рукой Мишо и тяжело перевернулся на другой бок.

Болезнь прогрессировала, и он уже не мог вставать с постели.

Через день девушка снова встретилась с Клементиной. Та сказала, что Генрих готов с ней увидеться, и пообещала сообщить о времени и месте встречи позже. Женька кивнула, но разговор на этом не закончила, рассказала Клементине о прачечной и попросила финансовой помощи.

— Невероятно… — опять поразилась та, выслушав идеи по реконструкции. — Это вы все сами придумали?

— С кузнецом Форгероном.

— Хорошо. На Рождество я устраиваю благотворительный бал, часть денег от сбора отложу и для вашей прачечной. Я должна буду передать деньги хозяину?

— Да, но лучше в моем присутствии.

— А вы?.. Может быть, вам тоже нужны деньги?

— Не нужно, я сама, я не нищенка.

— Тогда возьмите хотя бы несколько экю для ваших прачек. Я дам распоряжение собрать по домам старые вещи и велю подвезти их в прачечную.

Женька взяла деньги, поблагодарила и уехала.

«Дикая пчелка»

К концу четвертой недели фехтовальщица собрала готовые главы своих «Записок», замаскировала их в корзине, бросив сверху большой пучок соломы, и сопроводив корзину короткой запиской, отвезла их Монро. В типографии она передала эту посылку одному из слуг. Ждать решения издателя она, конечно, не осталась, чтобы не подвергать его соблазну пустить в ход не только скандальную рукопись, но и будущее ее автора.

Суббота была днем сочельника. В преддверии праздника по улицам ходили ряженые и разносчики толстых горячих блинов. Бригитта принесла морковный пирог от Берарды и объявила, что после Рождества будет назначена ее помолвка с Леоном. Вечером Мишо велел добавить работникам сало в похлебку и послал со своего стола четыре жареные утки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рождественский ужин происходил в утюжильной, где было теплее. Прачки веселились, а Женька думала о предстоящей встрече и Генрихом. Она понимала, что ее жизнь опять может круто измениться. «А, может быть, это тот самый мирный финал? Генрих увезет меня куда-нибудь, я рожу ребенка и… — на этом «и» девушка спотыкалась. — Чтобы получить миллион евро мне надо будет бросить мужа и ребенка, — приходила она к неминуемому выводу и останавливалась пред ним, как перед глухой стеной. — Что-то не похоже на счастье… А если не бросить, а если вместе покинуть не Париж, а… сюжет? Интересно, это возможно?»