Этюд в сиреневых тонах - Тиана Соланж

брата, а затем как-то устало махнул рукой.

— Да пошли вы к черту! Оба! Эгоисты хреновы! — на крик уже не было ни сил, ни желания. Кроме одного — хотелось теперь набить кому-нибудь морду. Потому что бить этого задохлика, что стоял перед ним…. — Что вы натворили, скажи мне, брат?! Что вас заносит из крайности в крайность — то люблю-немогу, то… никаких нервов на вас не хватит, — устало закончил он, заставив Севера слегка улыбнуться. Толик он такой — побушует и успокоится.

— Поверь мне, брат, так будет лучше… для нее, — со вздохом проговорил он, снова обернувшись вту сторону, где исчезла Саша. — Ты же не знаешь…

Его мертвенные губы что-то беззвучно шепнули, а он сам снова едва не свалился со скамейки. Толик вовремя подхватил его, усаживая обратно. Нахмурился и набрал номер старшего Зарницкого, который приехал вместе с Севером на поиски Саши. Быстро обрисовал ситуацию, а затем снова повернулся к бледному брату.

— Да уж вижу, как лучше. И кому, — пробубнил он, отсчитывая едва ощутимый пульс на запястье Севера. — Что мне еще нужно знать, Сев? Я видел, как вы оба смотрели друг на друга, и ты станешь рассказывать мне, что после ее побега ваша любовь растаяла, как дым? — он пытливо всматривался в замкнутое лицо Северина, пытаясь отыскать ответы на свои вопросы. — Если бы ты видел, как она уходила сейчас от тебя, то… ни за что не отпустил. Только она снова думала, что не нужна тебе…

— Толь, достаточно! — слабо запротестовал брат, но Анатолия уже было не остановить.

— Север, не знаю, что тебе там наговорил этот выродок — ее папаша… да, я знаю и об этом, не перебивай! — прервал его возражения Анатолий. — Я не знаю, чем он тебя зацепил, но уверен — делал он это намерено, чтобы поссорить вас, пойми?! Но ты! Ты всегда был на ее стороне, всегда верил только ей, даже когда я утверждал обратное! И знаешь что?.. Если ты будешь дураком, — Толик сжал плечо брата, заставляя его поморщиться от боли, — я сам уведу у тебя Сашу. Будет у меня гарем, так-то! Они с Лизой поладят, уверен…

— Толь, прекрати, — Северин отвернулся, но в последний момент брат заметил, что по его лицу катится одинокая слеза. Потом он заговорил, но его голос звучал как надтреснутый лед. — НЕ в нас дело… вернее, именно в нас, — он резко выпрямился, потирая грудину, словно мог стереть рубцы на сердце, оставленные правдой. Горькой и непримиримой. — Саша… она моя сестра.

— Север?! Ты точно те самые таблетки принимаешь? — рассеянно произнес Анатолий, отбирая из рук брата пустой флакончик. — Ты… сошел с ума? Какая сестра?!

— Получается… единокровная, — с досадой пожал плечами Северин, — если правильно помню… это определение. Ее отец — тот самый мужчина, который бросил беременной мою мать. Они оба признались мне в этом. Так что… и еще вот, — он достал из внутреннего кармана смятый лист, с мелким убористым текстом и какими-то цифрами. — Тест ДНК. Мой и Сокольского. Вчера пришли результаты. На девяносто девять и девять десятых процента совпадение. Он отец… мой и Саши, — голос Севера сорвался, а затем и он сам, наконец, выплескивая не только боль, но и злость на весь мир. — Он. Наш. Мать его, отец! А мы — брат и сестра….

— Сев… но этого не может быть, — хрипло выдохнул Толик, рванув воротник рубашки, а потом его взгляд прошелся по усталому бледному лицу брата. Было заметно, как отразились на нем события последних дней, а ведь Толик помнил его другим, когда Север приехал в Питер, оставив Сашу у родителей. И тут его мозг прострелила мысль, — Сев, вы же… не…, — договорить он не смог, но ему достался потерянный взгляд брат и чуть заметный кивок.

— Надеюсь… последствий не будет, — как-то обреченно проговорил Север, а затем медленно встал и направился в ту сторону, где чуть раньше исчезла Саша. Толик проводил взглядом его фигуру, обдумывая то, что он ему сказал. — Идем, нам еще в город надо вернуться. Зачем ты, вообще, привез ее сюда? — без особой злости, но с какой-то долей обреченности, спросил он.

Конечно, Толик не виноват, что все сложилось… так, но он бы хотел сообщить Саше об их расставании немного позже. И не так…. Теперь Север чувствовал вину за все, что наговорил ей. Знал, что причинил Саше боль, что они, возможно… нет, точно, никогда не простит ему обидных слов. Но он не был готов к этой встрече, хотя много думал о том, что…

Нет, если раньше его останавливало то, что Саша останется одна после его смерти, то теперь он просто не имел права на нее и ее жизнь. И пусть глупое, подыхающее сердце рвется к ней, а внутри все противится их расставанию, он не может просить ее переступить через себя и забыть, что они родные по крови.

Поэтому, лучше оттолкнуть, обмануть, солгать. Выставить себя с худшей стороны, чтобы навсегда отбить у нее желание его прощать. Повторить ей все те слова, что она когда-то услышала от того подонка, стать похожим на него…

Лучше бы она его никогда не знала!

Ничего, она вернется в привычную среду и забудет его. Так лучше. Для всех!

Надо еще поговорить с Владом, чтобы прекратил поиски донора. Без Саши он жить не будет!

***

Глядя вслед удаляющимся мужчинам, я медленно сползла на землю, закрывая рот руками, чтобы, не дай бог, не закричать от распиравшей внутри боли. По щекам снова медленно поползли слезы, но я уже не могла понять, что именно сейчас оплакиваю — разбитое сердце или разбитую жизнь? Ведь жить без него я не смогу и видеть, как умирает он — тоже.

Когда я ушла после нашего разговора, у меня еще теплилась надежда, что все сказанное Севериным — ложь. Была уверена, что мы снова поговорим спокойно, была готова… что?

Я усмехнулась, подняв голову и смотря в темнеющий вдалеке горизонт. Снова будет дождь, — мысленно проговорила я, — только он не смоет всей горечи, что сейчас была в душе. Я была готова на все, чтобы вернуть любимого мужчину. Умолять, унижаться, прося не бросать меня, а узнала…

Мой брат. Всего два слова перечеркнули все надежды на счастливое будущее. Вот только… что мне-то с этим делать?! Я его люблю! Люблю как мужчину, а не брата.

Брат! Проклятье! Жить с собственным братом — это же грех? Или…

Я прикрыла ладонями лицо, пытаясь хоть немного втянуть в пустые легкие воздух.

Готова ли я закрыть