Чудо-моргушник в Некитае - Александр Гейман

Гу Жуй надолго замолчал. Граф хотел уже было высказать какие-нибудь утешения, но спортсмен заговорил сам, переменив, наконец, тему:

- А жалко, граф, что ты опоздал. Глядишь, твое бы золото было. Все не так обидно - хоть свой.

- Увы, друг мой, - развел руками Артуа, - я сбился с пути. Конечно, я сам бы с удовольствием повонялся, но... Сочувствую, горячо сочувствую! Я вот только, не понял, Гу - а за что же тебя в клетку посадили? Неужели тоже за спортивное благородство?

Гу Жуй ухмыльнулся.

- Нет, граф, тут другая история.

- Так за что же клетка?

- За бздеж, за что же еще, - снова ухмыльнулся Гу Жуй. - Я, брат, люблю это дело - да ты и сам помнишь, ты к нам первый день как прибыл, а я императору навонял, будто батька мой служанку в овине вперед меня завалил. Помнишь? Тогда ещё ты из-за соплей со мной чуть не поцапался - помнишь?

- Да, да, - поспешно отвечал граф Артуа, несколько нахмурившись. - Да, тебя ещё Ли Фань уличил, что набздел.

- Ну, и теперь наподобие. На итоговой, понимаешь, пресс-конференции чего-то нашло на меня - взял да навонял сам не знаю зачем...

- Ну, ну?

- Да брякнул... Знаешь что? - Гу Жуй сумасшедшими глазами глянул в глаза графа и выпалил: - Будто бы наш император беглый фармазон по имени Конан Хисазул, а по прозвищу - Рэтамон. Будто это его агентурная кличка, а он резидент царской охранки, а попросту сказать - русский шпион!

- Да ну?!. - граф был по-настоящему изумлен. - И что же?

- Что ну - пасти, натурально, все поразевали. А я, пока не опомнились, дальше воняю. Это, говорю, ещё не все, тут международный заговор. Он, наш Конан Хисазул, в свою сеть уже полмира завлек: американский президент шпион, французский - шпион, японский микадо - и тот шпион. Ну, меня спрашивают: а вы как знаете? Я говорю: а как же мне не знать, когда я половину из них сам и вербовал, да и вообще в этом заговоре правая рука! Я, мол, ветрогонить-то начал только для того, чтобы вырваться на волю да открыть глаза народам мира. Меня спрашивают: а почему император Некитая, божественный светоч Азии, решил пойти в шпионы? Его-то что заставило? Я говорю: как же ему было не пойти, если ему оклад положили в двести франков и набор порнографических открыток подарили? Тут любой бы не устоял! Говорю: тут у нас из Франции двое приехали - ты, граф, не обижайся, я и тебя с аббатом замазал, чтоб интересней было - ну, говорю - иезуит из Франции, значит, нарочно с собой голые картинки привез. Наш император, говорю, как их увидел, так рот и разинул и говорит: мужики! одолел меня прогнивший Запад! пойду наймусь в русские шпионы.

- А с остальными как же? - поинтересовался Артуа. - Тоже на голые карточки вербовали?

- А я хрен его не знаю, - ухыльнулся Гу Жуй. - Набздел же я, граф! А может, и нет - кто его знает, верно ведь? Может, они все в заговоре и состоят! Соберутся на переговоры - и знай друг друг картинки показывают! А?.. Поди-ка проверь - ведь не признается никто.

- Так, так... - граф потеребил черный ус. - И что же - поверили тебе?

- Ну, не то что поверили, - озорно усмехнулся ветрогонщик. Спрашивают: а какие вы можете привести доказательства? Я им:

доказательств, говорю, полный вагон, но я не такой дурак, чтобы при себе их носить. Они, говорю, в надежном сейфе швейцарского банка, во как! А с собой у меня, говорю, только список заговорщиков - ну, и зачитал им лист участников чемпионата и состав жюри! А вот еще, говорю - взял газету, там, значит, светская хроника, кто приехал на венчание датского принца - так я и их зачитал! Ну, они головой крутят - не верят. А я им: а вы знаете, что аббат-то Крюшон недавно германскую резидентуру накрыл у нас в Некитае? Вы хоть знаете, что там херр Бисмарк вытворял? Выдаивал из молодых ребят сперму да загонял её в Европе за хорошие деньги! На промышленный уровень все было поставлено, во как! И все шито-крыто было, пока церковь не вмешалась. А про это-то дело как раз недавно прошла информация - все газеты писали. Ну, тут поднялся местный служебник некитайский и подтвердил: я, говорит, про нашего императора не знаю, жидомасон он или Конан Хисазул, его в нашей картотеке нету, а вот насчет Бисмарка все верно: мы его с поличным накрыли при сдаче спермы! И это, говорит, точно, что нам крепко аббат Крюшон помог - так что гордись партнером-то своим, граф!

Ну, а меня тут же в зале и взяли. Подошли и лепят: вы, Гу Жуй, хоть и всемирный ветрогонщик, а мы вас арестуем. - За что? Они мне: этого мы пока и сами не знаем. Позже прояснится. Если ты про императора правду сказал, что он ханорик и фармазон, то за измену Родине - разве можно тайны государства прессе открывать? А ежели ты набздел все, то мы тебя за клевету арестовали. Следствие покажет.

- Ну, и что теперь? Небось, не шибко приятно в тюряге?

- А че неприятно? - удивился Гу Жуй. - Я тут как в санатории. Они хотели меня под подписку выпустить, а я отказался - романтики больше! В клетке возят, стражники тут же, народ ахает, жалеет. Считай, народный герой!

- Ну, а следствие что?

- А что следствие? Они мне: где секретные документы, про которые вы говорили? Я им: в таком-то банке в таком-то сейфе, счет такой-то, шифр такой-то.

Теперь удивился граф:

- Что же, эти документы и впрямь существуют?

Гу Жуй расхохотался:

- Да конечно же, набздел! И про номер, шифр - то же самое.

- Но ведь это обнаружится? Что же тогда?

- Ну и что тогда - уже вернулись, сказали, нет ни такого банка, ни такого сейфа. А я им опять: ой, говорю, я перепутал! Другой номер и банк другой! А когда и этот банк проверят, я им опять набздю что-нибудь. И буду сидеть тут! И опять набздю! - закончил победоносно безумный Гу Жуй, гордо оглядываясь по сторонам. - Так и помру в тюряге! А все равно буду бздеть! Эй, охрана - берите меня в клетку - я государственную тайну разглашаю!

Ветрогонщика увели. Посмеявшись над незадачливым бздежником, граф Артуа вышел из пивнушки и продолжил свою прогулку по вечернему Амстердаму. Чиновники, приданные Артуа в качестве почетного эскорта, знакомили его с достопримечательностями этой некитайской провинции.

- Обратите внимание, граф, - показали ему каменную стелу, - вот эта стела воздвигнута в честь первооткрытия мирового чемпионата по ветрогонкам.

- Да что вы говорите? - удивился Артуа. - Я и не знал, что первый чемпионат проводился у вас.

- Ну, как же! - с гордостью похвалился длинноносый чиновник с острым взглядом маленьких глазок. - У нас все это и зародилось, у нас и все чемипонаты проходили до недавнего времени. Это уж последние десять лет мы согласились чередовать - один год у нас, другой - ещё где-нибудь. Да и то это исключительно для популяризации нашего национального вида спорта.

- Что вы говорите? А почему же именно у жителей Амстердама ветрогонки стали национальным спортом?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});