Лавр Корнилов - Александр Ушаков

Переночевали в Старолеушковской. На следующий день, никем не преследуемые, добровольцы совершили переход к станице Ираклиевской, где задержались почти на два дня. Утром 1 (14) марта армия выступила на юг в направлении станицы Березанской. Предполагалось, что здесь, вдали от железной дороги, риск натолкнуться на красных был минимальным. Тем более неприятным сюрпризом стало то, что на подходе к Березанской добровольцев встретил шквальный огонь из винтовок и пулеметов. Бой был коротким: атака Корниловского и Офицерского полков заставила противника покинуть окопы и отступить. Одновременно конный дивизион полковника Гершельмана обошел Березанскую и преследовал противника до станицы Журавской, находившейся в десяти верстах южнее.

Поначалу предполагалось, что у Березанской армия столкнулась с очередной бродячей шайкой из числа бывших солдат Кавказского фронта. Таких немало в ту пору было на Кубани, и советская власть в крае в значительной степени держалась на их поддержке. Но оказалось, что в бой с добровольцами вступила местная казачья молодежь. Это был тревожный сигнал, предвещавший серьезные проблемы.

Дальнейший путь на Екатеринодар вновь преграждала железнодорожная линия, связывавшая кубанскую столицу со станцией Тихорецкая. По плану Корнилова, армия должна была пересечь ее в районе Выселок. 2 (15) марта Выселки были захвачены силами Корниловского полка. После этого корниловцы продвинулись южнее до хутора Малеванного, а для охраны станции были оставлены кавалеристы Гершельмана. Однако по непонятной причине дивизион Гершельмана к вечеру покинул Выселки, которые немедленно были вновь заняты красными.

Станцию нужно было взять во что бы то ни стало. Эта задача была поручена Партизанскому полку генерала Богаевского. До Выселок было около семи верст — три часа ходу. Богаевский решил дать возможность добровольцам отдохнуть, с тем чтобы выступить после полуночи и еще затемно внезапно ударить по красным. Но из-за множества досадных мелочей выступление задержалось и до станции Партизанский полк добрался уже на рассвете. Сам Богаевский писал об этом так: «Тихое, холодное, морозное утро. Невыспавшиеся, голодные, полусонные партизаны сумрачно шагали по дороге. Орудия батареи шумом колес обнаруживали наше движение. Стало уже светло, когда мы подошли к цели. На горизонте начали вырисовываться постройки станции и Выселок»{559}.

Застать красных врасплох не удалось. На подступах с станции партизаны Богаевского были встречены жестоким огнем. На ровном поле, не имея возможности укрыться, добровольцы были идеальной мишенью для врагов. Первоначальная атака захлебнулась, но на помощь партизанам уже спешили Офицерский и Корниловский полки. В итоге противник бежал, однако эта победа была достигнута очень высокой ценой. Добровольцы потеряли убитыми 36 человек — больше, чем в любом другом бою за предыдущий период похода. «На высоком, обрытом канавой с валом, кладбище вырыли большую братскую могилу. Отслужили панихиду. Одетых в жалкое рубище покойников клали по семь в рад, засыпали землей, потом снова 7 трупов поперек первых, и так четыре раза… Гробы некогда было делать. Ни холма могильного, ни креста не оставили: напротив, чисто заровняли место погребения. Ведь наши враги беспощадны одинаково и к живым, и к мертвым»{560}.

После тяжелого боя армии требовался отдых. Но возможности для этого не было. Добровольческое командование получило информацию о том, что в станице Кореновской (совсем рядом, всего в 15 верстах от Выселок) сосредоточена сильная группировка красных. По данным разведки, у противника было до десяти тысяч бойцов, многочисленная артиллерия и два бронепоезда. Количество штыков и сабель у добровольцев было в четыре раза меньшим. Уклониться от сражения было нельзя, и Корнилов принял решение атаковать первым.

На рассвете 4(17) марта добровольцы вновь выступили в путь и сумели скрытно подойти к Кореновской. Для боя были развернуты все наличные силы: Корниловскому полку было предписано предпринять лобовую атаку, справа в обход должны были двинуться Партизанский полк и Юнкерский батальон, слева — генерал Марков с силами Офицерского полка.

Бой начался ранним утром и затянулся до вечера. Не раз за это время казалось, что удача отворачивается от добровольцев. Генерал Марков и полковник Неженцев лично водили в атаку свои полки. В атаку были брошены все, кто мог держать оружие. В результате обоз и раненые остались без прикрытия. Особенно много неприятностей добровольцам доставил бронепоезд красных. Пытаясь отогнать его, белые артиллеристы израсходовали почти все имевшиеся снаряды.

Наконец около четырех часов дня Партизанский и Офицерский полки почти одновременно обошли станицу с востока и запада. Красных охватила паника, и они бежали. Покинул поле боя и вражеский бронепоезд. В Кореновской и на соседней станции Станичная в руки добровольцев попала огромная добыча. Был захвачен целый состав, в котором оказалось 600 снарядов, патроны, пулеметы, одежда и медикаменты. Для нищей армии, живущей только трофеями, это было целое сокровище. Но заплаченная за это цена была слишком велика. В общей сложности потери составили около 100 человек убитыми и вчетверо больше ранеными. Походный лазарет, и без того немалый, после этого вырос еще на 200 подвод{561}.

В захваченной станице армия остановилась на дневку. Короткая передышка не давала возможности не только собраться с силами, но и задуматься о происходящем. Что-то определенно было не так. За неделю с небольшим пребывания в пределах Кубанской области добровольцы трижды были вынуждены вести бои. Это было меньше всего похоже на «землю обетованную», каковой в прежних мечтах белым представлялась Кубань.

За короткую историю существования армии у добровольцев сложились определенные представления о том, кто такие друзья и враги. Иногородний крестьянин заражен большевизмом, а значит, враг, казачество в большей мере сумело сохранить прежние ценности, и значит, казак — потенциальный союзник. В этом делении было немало странного, если вспомнить, что большинство добровольцев были уроженцами коренных губерний. Ситуация складывалась так, что добровольцы должны были чувствовать себя чужими среди своих и своими среди чужих.

Но дело было даже не в этом. Двухмерный подход на Кубани явно не срабатывал. Здесь против добровольцев с оружием в руках выступили не только пришлый элемент и иногороднее крестьянство, но и кубанские казаки. Справедливости ради, надо сказать, что ряды армии все же пополнялись казаками-добровольцами. После боя под Кореновской к отряду Корнилова присоединилась группа казаков из соседней станицы Брюховецкой. Однако эти случаи были нечастыми и не меняли общей безрадостной картины.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});