Вексель судьбы. Книга вторая - Юрий Шушкевич

Генерал, всё ещё заведённый от удачи, вовсю старался Алексею угодить, предлагая угоститься очередными яствами и понемногу расспрашивая о судьбе его самого и его высокопоставленных московских родственников. Алексею приходилось постоянно что-то на сей счёт выдумывать, и за неимением нужной информации он выдавал услышанные от Бориса и Марии подробности жизни их семьи в послевоенные годы за свои. По этой причине расслабиться под успокаивающими чарами зубровки не вполне удавалось.

Яков почти не разговаривал, придирчиво проверяя и выбирая пищу, хотя пожилой и в полной мере вызывающий доверие официант заверил в отсутствии в его тарелке нежелательных продуктов. Удивительно, но когда генерал, провозглашая очередной тост, то ли впервые сообщил Якову, то ли подтвердил, что тот полностью волен распоряжаться собой и даже завтра с утра получит от него тысячу долларов “на проiзд”, лицо Херсонского по-прежнему оставалось печальным и сосредоточенным.

Алексей же мог Якову только позавидовать, поскольку перед поездкой дал генералу твёрдое обещание лететь в понедельник в “колхоз Кавказ” с миссией - страшно и стыдно подумать!- завербованного Украиной шпиона, не имея при этом ни малейшей возможности этому обещанию изменить, поскольку в отместку он будет немедленно выдан тем, кто его преследовал на родине… Он вполне догадывался, какого рода поручения украинской разведки ему предстоит выполнять на неспокойном Северном Кавказе, и от мыслей об этом становилось ещё нестерпимей.

Видимо, рассуждал Алексей, единственным путём к спасению будет тайно пробираться в Москву, идти к Борису, просить прощенья и прятаться на загорянской даче. Однако усилившееся за последние дни отторжение их с Марией “мещанского”, как он теперь ясно понимал, прежнего мирка делали такой шаг тяжёлым и горестным настолько, что подобный вариант Алексей был вынужден вновь и вновь исключать. По всему выходило, что после возвращения на родину ему надлежало уходить в глубокое подполье на собственный страх и риск.

Однако совершенно неожиданно - несмотря на копящийся в голове хмель - Алексей начал прозревать, что его положение, возможно, и не столь уж однозначно безнадёжное. Ключом к этой мысли явилась решимость генерала уже завтра же отпустить с миром Якова Херсонского, внутрироссийский паспорт которого был непоправимо испорчен фотографией Алексея. Выходило, что генерал едва ли не сразу же по прибытии Алексея в Ставрополь был готов его “слить” - поскольку номер паспорта, который вернувшийся в Россию Яков заявит как пропавший, будет сразу же исключён из всех полицейских реестров, а его невольного обладателя схватят при первой же проверке. Только вот зачем генералу в настоящий момент его “сливать”?

С другой стороны, генерал, в полной мере впечатлённый статусом семьи, из которой Алексей происходил, вполне мог пересмотреть свои прежнии намерения и оставить возможность тихо уйти самому. Такого рода решение имело свою логику, поскольку использованный генералом примитивный и грубоватый вариант вербовки годился, как в своё время Алексея инструктировали, для “простых”, в то время как в агентурной работе с “высокопоставленными” требовались подходы существенно другие. Но тогда отчего генерал прямо не заявляет ему, что он свободен, и почему не возвращает изъятый сразу же после пересечения польской границы его загранпаспорт?

С потяжелевшей от этих мыслей головой Алексей еле дотянул до конца банкета, ответил отказом от предложение немного покататься по ночному Кракову и попросил отвезти его в гостиницу, где можно было принять холодный душ и собраться с мыслями.

В лифтовом холле, перед тем как разойтись по номерам, генерал зачем-то сообщил Алексею, что “утром к девяти” он отправляется на службу в украинскую церковь, после которой будет ещё с кем-то встречаться и сможет вернуться в отель не ранее трёх пополудни.

— Пойдёшь со мной? В Бога-то, небось, тоже веришь?— поинтересовался он.

— Думаю, что с некоторых пор больше верю, чем нет,— не вполне уверенно ответил Алексей.— Только вот в церковь ходить не привык, спасибо.

Алексей также поинтересовался, какие планы генерал имеет в отношении его на следующий вечер, когда, по идее, надлежало возвращаться в Самбор или Львов. В ответ тот пробормотал что-то маловразумительное, а затем и вовсе махнул рукой.

“Интересно, для чего он столь подробно распространялся по поводу своих планов на предстоящее утро?” — подумал Алексей, закрывая дверь своего номера.

Воскресив в памяти усвоенный со времён разведшколы золотой принцип употреблять в условиях неопределённости любую возможность, чтобы эту неопределённость сократить, он решил проснуться не позже семи, и пользуясь тем, что из окна его номера хорошо просматривался выход из гостиницы на городскую площадь, понаблюдать за генералом: в какую сторону тот пойдёт, пойдёт или поедет, один или с кем-то… Никакого прицельного смысла в этом наблюдении Алексей не предполагал, напротив - вместо столь раннего бодрствования можно было бы с наслаждением продолжить предаваться чарам Морфей на мягкой и чистой кровати,- однако необходимость использовать любой, пусть даже призрачный шанс для вызволения, не оставляла выбора.

В начале девятого Алексей, хоронясь за шторой, действительно увидел выходящего из гостиницы генерала. Тот шагал по мостовой твёрдо и быстро, красиво распрямив плечи, гладко выбритый и в белоснежно свежей рубашке. На площади генерала никто не встречал, и направление он взял правильное - туда, где по его вчерашним словам находилась украинская церковь.

Алексей приуныл и собрался было пожалеть о прерванном сне, как в голове выстрелила мысль: генерал вышел из гостиницы без пиджака и со свободными руками. И праздничная рубашка, и чёрные брюки сидели на нём ровно - стало быть, карманы были пусты, генерал отправился в церковь без документов. Если это так, то заграничный паспорт Алексея он должен был оставить в своём номере, и его оттуда можно попробовать изъять! Тем более, что судя по сообщённому ему накануне, запас времени для проникновения в генеральские апартаменты имелся достаточный.

Алексей решил, что дождётся, когда на этаж заявятся горничные, отопрут для уборки номера, и тогда он под видом постояльца попытается “пошерстить” в местах, где генерал мог припрятать его документ. Запасным вариантом было истребовать на стойке ресепшн запасной ключ, выдав себя либо за самого генерала, либо за его спутника.

Удовлетворенный придуманными планами, к реализации которых можно было приступать не ранее десяти-одиннадцати часов, Алексей решил спуститься в столовую, чтобы позавтракать. Проходя по коридору, он взглянул на номер генерала и обомлел - между дверным полотном и косяком чётко просматривалась щель, то есть замок не был захлопнут. И будто специально, чтобы никто из проходящих мимо не покусился эту дверь прикрыть, на ручке висела табличка с предостерегающей надписью “Do not disturb! [Не беспокоить (англ.)]”

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});