В этой истории не будет злодея, и человек есть закон - Дарья Милл

их месте оказалось сдержанное уважение. До того скрытое, что его и вовсе нельзя было разглядеть. Но она всё понимала. — Просто решила тебя поддержать. Так сказать, в ответ. Насколько мне известно, недавно ты на что-то спустил все свои деньги. Тебе бы без последних штанов не остаться.

Кэсси похлопала его по плечу и вышла из комнаты. Вслед за ней Лин испарилась в коридоре, на прощание сердечно поцеловав щёки тех, кто вот-вот должен был их покинуть. Никогда раньше она не чувствовала такой сильной тяги к тому, чтобы удержать их двоих в своей комнате. Запереть их здесь, а ключ выбросить в океан, казалось ей лучшим из всех возможных решений. Лин было всё равно на Вайнкулу и её жителей. Пусть политикой занимаются те, кто в ней разбирается. Её брату там делать было нечего.

«Он ведь больше не сотрудник органов внутренних дел! Почему Хён Сок снова должен жертвовать чем-то ради всех этих глупых людей и фолков? Пусть даже сейчас это выглядит так, словно он просто тратит один из своих выходных на выполнение чужой работы. Все мы прекрасно понимаем, к чему всё идёт! Никто не скажет ему и слова благодарности» — не перестала повторять Лин, а Кэсси ей отвечала: «Среди населения Вины всё же есть один достойный подвига человек». Лин никак не могла догадаться, кем был этот незнакомец.

Она упорно не желала понимать того, что для народа, по сравнению с Хён Соком и Эндрю, Моис и Конон больше не имели совершенно никакого значения. Они как были невидимы все эти годы, таковыми и оставались. Безымянные лица с придуманными кем-то названиями. Имя же Квон Хён Сока знал каждый. Пусть языки плетут о нём сплетни, для них была хотя бы почва. О Моисе же нельзя было сказать ничего. Он был никем, а все слышали лишь о его подопечных.

Эндрю сел на край кровати, сложил ладони между коленей и тяжело вздохнул. Совсем скоро последние грёзы рассеются и пропадут в морозном воздухе Вайнкулы. Ему лишь оставалось надеяться, что на смену кошмарам не придёт сонный паралич. Ведь подполковник Арно должен был действовать. Он был в ответе за всю Вину только потому, что в один момент стал знать больше остальных. Это несправедливо. Если бы он так и остался дураком, каким его считал подполковник Квон, сейчас его жизнь была бы в разы легче. Единственное, о чём Эндрю действительно хотел волноваться — не проиграет ли он очередную партию в карты. Эндрю успел позабыть, когда в последний раз брал в руки хоть что-то помимо отчётов и бумажных стаканчиков с кофе. Пожалуй, затем ему и нужны были все эти игры. Он хотел помнить, что в жизни есть место простой бессмыслице.

— Сегодня будет холодно. Надеюсь, в этот раз ты взял с собой варежки? — спросил Хён Сок, наблюдая за тем, как Эндрю сжимает и разжимает кулаки.

— Взял. Это те, которые дал мне ты.

— Мои варежки, мой зонт, — припомнил ему Хён Сок то, что, казалось, случилось целую вечность назад. — И вот ты уже в моей одежде. Только вот никак не пойму, как так вышло.

— Я и сам не знаю. — Он пожал плечами. В комнате было до того тихо, что было слышно, как ткань рубашки касается его кожи, пока соскальзывает с плеч. Подобное мог расслышать лишь Хён Сок. — Всё это просто одна большая случайность.

— Никогда бы не подумал, что Эндрю Арно верит в случайности. — Он улыбнулся, а его взгляд в последний раз медленно оббежал комнату сестры и смирно сидящего в ней друга. — Я думаю, что мы оба к этому шли. С самого начала. И вот где оказались. Наша первая встреча была случайностью, всё остальное — наших рук дело.

— И не поспоришь.

Они оба замолчали, и в возникшую минуту безмолвия вдруг в полголоса усмехнулись. Хён Сок надеялся, что это был не последний раз за этот день, когда им будет достаточно одного лишь присутствия друг друга. Эндрю же понимал, что больше поводов для смеха у них не будет. Всю свою жизнь он ужасно боялся смерти, но вот его страх встал с ним лицом к лицу. Эта чёрная тень прибрала к рукам десятки ни в чём неповинных людей и фолков, но, что самое главное, она забрала Ики. С момента её ухода Эндрю так и не нашёл времени на то, чтобы с ней проститься, а потому стеклянные глаза Ики всё продолжали смотреть в пустоту. Но сегодня он сделает всё так, как положено. Уже завтра все и каждый узнают, как погибла Ики из деревни Патуи. Заслуженный позор заставит виновного самостоятельно заняться собственной казнью.

Когда Хён Сок собирался уходить, Лин повисла на его шее с уговорами остаться и не заниматься глупостями. Она никак не могла признаться, что, останавливая его, сама совершает главную в своей жизни ошибку. Ему нужно было идти, и лишь Кэсси была с этим согласна. Она обняла его, в последний раз пожала руку Эндрю и поблагодарила того за храбрость и всё то, что он сделал и сделает для Вайнкулы. Лин разрыдалась у него на груди, призналась, что никогда не считала их двоих идиотами и до глубины души сожалеет, что этот путь выбрали именно они.

— Всем было бы лучше, если бы вы оба остались с нами. — Слёзы стекали по её щекам так быстро, что сама Лин не успевала ловить их. Кэсси помогла ей с этим, в одно движение поймав их все. Лин уткнулась носом ей в шею и не произнесла больше ни слова.

Незаметным ей жестом Кэсси проводила Хён Сока и Эндрю и неслышно заперла за ними дверь. Как только они оказались в подъезде, Лин взорвалась ещё больше. Ни один гейзер не мог сравниться с её бессильным громом. Лин больше ничего не могла сделать, ведь всё, что было ей доступно, она уже перепробовала. Хён Сок тут же написал Кэсси и выразил признание за все заботы о его сестре. В конце сообщения он прикрепил номер Гефеста. Если ещё кто и мог отвлечь Лин от её горя, то это он.

Эндрю сбежал вниз по лестнице, встретил офицера Юну, и та открыла ему заднюю дверь служебного автомобиля. Хён Соку не оставили иного выбора, кроме как сесть спереди. Даже в этом Кэсси была права. У них больше не было возможности думать о чём-то другом. Все те несколько часов, что они провели с Юной и новеньким фолком, их мысли были об