Хождение в Москву - Лев Колодный

Многие из "Донских рассказов" написаны Михаилом Шолоховым в Москве, что подтверждает письмо его Александру Серафимовичу в связи с изданием второго сборника - "Лазоревая степь", где сказано, что в сборник вошли рассказы, написанные в 1923-1924 годах. К этому времени относятся и рассказы, вошедшие в первый сборник. Как раз тогда писатель жил в Москве постоянно.

Может возникнуть вопрос, а есть ли экспонаты для такого московского музея, ведь государственный музей М. А. Шолохова, как известно, создается на его родине. Утверждаю как очевидец, да, есть. Более того - очень многое есть именно в Москве, и важно, чтобы все это богатство осталось в нашем городе, не рассеялось, не затерялось.

О дореволюционных фотографиях гимназиста Миши Шолохова уже упоминалось, известны редкие снимки и более поздние. Например, тот, что делал Виктор Темин в 1925 году, снимки Ивана Клейменова, друга Шолохова, зятя Е. Г. Левицкой, той самой, которой посвящен рассказ "Судьба человека". У друзей писателя, сотрудников, его знакомых, их родственников, живущих в Москве, хранятся книги с шолоховскими автографами, документы, рукописи, фотографии, первые прижизненные издания и многое-многое другое, связанное с памятью о писателе. Еще больше экспонатов станет известно, когда появится центр, куда смогут стекаться шолоховские реликвии. Здесь же могут найти место материалы, связанные с жизненным и литературным окружением писателя, группой "Молодой гвардии", Александром Серафимовичем, Василием Кудашевым, Евгенией Левицкой, секретарем писателя Иваном Погореловым и другими замечательными людьми, чьи судьбы переплелись с судьбой автора "Тихого Дона".

***

Книгу о жизни и творчестве Михаила Шолохова в Москве, придет время, конечно же, напишут: много важных событий в жизни великого писателя связано со столицей. Здесь он жил годами в детстве и молодости, работал, здесь сделал первые шаги в журналистике и литературе, опубликовал первые рассказы и книгу "Тихий Дон", принесшую ему всемирную славу. В Москве у него были верные друзья, помощники.

Хочу рассказать несколько московских эпизодов из жизни Михаила Александровича Шолохова.

Первое слово - писателю Юрию Борисовичу Лукину, бывшему редактору сочинений писателя, сотруднику "Правды".

- С Шолоховым я познакомился в 1932 году в издательстве. Встретились впервые в гостинице "Националь", где он любил останавливаться. Тогда она считалась одной из лучших московских гостиниц, где был комфорт и уход. В номере гостиницы Шолохов чувствовал себя вольно, занимал номера в гостиницах даже тогда, когда позднее получил квартиру.

В гостинице всегда мог хорошо принять друзей. За столом любил слушать песни и сам подпевал. Особенно часто - казачьи песни. Запомнилось мне особенно, как он замечательно исполнял их втроем с ростовскими писателями Гришей Кацем, Мишей Штительманом, погибшими в годы войны. Это песни необычные, в них часто повторяются слова, они рассчитаны на исполнение в седле, верхом на лошади. У Шолохова был тенор, он дисканил в высокой тональности.

В гостинице "Москва" Михаил Александрович продиктовал на машинку последние главы второго тома "Поднятой целины". Это случилось в конце 1959 года. Мы знали в Москве, что Шолохов должен привезти окончание романа. Приехал он из Вешенской, собрал всех из редакций, где ждали "Поднятую целину", усадил за стол. И тут выяснилось: с помощником они перепутали чемоданы. Тот, что с законченной рукописью, остался в Вешенской. Тут же, конечно, вызвались добровольцы поехать и привезти чемодан. Шолохов этот вариант не принял. За столом сидела Елена Серебровская, работавшая тогда в Ленинграде. Она умела печатать на машинке.

- Лена, - предложил ей Шолохов, - давай попробуем написать эти главы под диктовку.

Две недели в номере гостиницы "Москва" Михаил Александрович диктовал главы романа Елене Серебровской. Отпечатанные страницы я тут же просматривал перед тем, как они отправлялись в "Правду".

Вот так, день за днем, диктует Михаил Александрович, а однажды спрашивает у Лены и меня:

- Вам не кажется, что здесь не хватает пейзажа?

Мы дружно отвечаем: "Все прекрасно, Михаил Александрович, но, конечно, пейзаж бы не помешал".

Закурил Шолохов. Молчал минут двадцать. А потом продиктовал известный пассаж-эпизод поездки деда Щукаря с Варюхой в город. Помните, как ехали они после дождя...

Диктовал так, будто рукопись была перед глазами, словно читал наизусть.

Возможно, Михаил Александрович потому не послал в Вешенскую за рукописью, что хотел еще раз ее отредактировать... И в такой форме над ней поработал. Вот такая память...

Звоню по этому поводу в Ленинград писательнице Елене Павловне Серебровской и узнаю:

- Тогда работала я заместителем редактора журнала "Нева". Приехала в Москву на два дня, чтобы получить обещанные нашему журналу главы "Поднятой целины". Но ничего не получила. Пребывание в Москве затянулось. Часть глав, как оказалось, была отпечатана на машинке, лежала на столе в зеленом портфеле, некоторые страницы были от руки, были и отдельные абзацы. Я же должна была получить для журнала законченное сочинение.

А тут вдруг Шолохов говорит: "Две главы я выбросил..." Увидев мое отчаяние, утешил: "Я эти главы шесть раз переписывал, они у меня в голове".

И начал диктовать день за днем. Началась тяжелая, суровая, чрезвычайно интересная работа. "Поднятая целина" завершалась на наших глазах на верхнем этаже гостиницы "Москва".

Как диктовал? Обыкновенно говорил не запинаясь. Диктуя, останавливался, обдумывал молча, потом снова начинал диктовать. Написанное иногда правил. Как дошел до трагического конца: "Ох и трудно же уходила жизнь из широкой груди Давыдова...", - заплакал, но об этом трудно говорить по телефону... Какие главы так продиктовал, не помню, нужно это уточнить, дневник тех дней у меня сохранился. Да, работа шла две недели. То были великие минуты.

Закончив роман, по воспоминаниям писателя Евгения Поповкина, Михаил Александрович 26 декабря 1959 года позвонил и сказал:

- Ну, поставил точку... Труд тридцати лет. Чувствую себя очень одиноким... Осиротел как-то.

Спросил я и Юрия Борисовича Лукина о том, с кем в Москве встречался Шолохов.

- В послевоенные годы - с маршалами Жуковым, Коневым, Рокоссовским, генералом Лукиным, чьи войска, попав в окружение, прикрыли грудью Москву в самые трудные дни осени 1941 года.

Генерал Лукин рассказывал Шолохову волнующие эпизоды, и слушать их было невозможно без слез.

Взгляд у Шолохова - точно рентген, пронизывал насквозь. Я бы сказал, что в отношениях с людьми был он правдолюбец, а скорее подходит слово лжененавистник.

Юрий Борисович Лукин посоветовал мне поговорить на интересующую меня тему с московским писателем Федором Федоровичем Шахмагоновым, бывшим литературным секретарем Михаила Александровича с 1952 по 1960 год.

- Приходило на имя Шолохова в день писем сто - сто пятьдесят, многие тогда ему писали, просили помочь, посодействовать. Большую часть почты я направлял в разные организации. На некоторые письма Шолохов отвечал сам, писал от руки. Чутье у него особое было, умел поймать искренний момент. Один раз пришло короткое письмо от некоего Т. "Тихий Дон" мы пересказываем друг другу, - писал он. - Не могли бы Вы прислать нам книгу", - просил Т. И подписался так: "ЗК Т.".

Шолохов поинтересовался, за что осужден этот "ЗК Т.", навел справки. Поразило Михаила Александровича то, что Т. в отличие от других не просил о помиловании.

"Тихий Дон" я отправил по назначению. Шолохов написал на нем: "ЗК Т., который ничего не просит, кроме литературы".

А когда мы однажды поехали в Кремль на прием к К. Е. Ворошилову, Шолохов напомнил:

- Захвати письмо Т.

Помощники К. Е. Ворошилова не советовали тогда просить о помиловании. Незадолго до этого в Москве совершили преступление два помилованных преступника. Однако Шолохов все же походатайствовал. Т. оказался на свободе. Прошло какое-то время, и однажды он сам появился с женой. Оказалось, женился второй раз, его первая жена связалась с правонарушителями. Теперь Т. просил, чтобы Шолохов помог ему отсудить... пятерых детей! Их согласилась воспитывать его вторая жена. И снова ему помог Михаил Александрович. Т. потом работал шахтером в Донбассе. Таких историй было много...

Мало кто знал московский адрес Шолохова, поэтому обычно приходили к нему в Вешенскую, так однажды пришли туда с лопатами двое из тех, кому он помог. Они попросили разрешения перекопать огород, работали долго, все перекопали. Однако не стали ни есть, ни пить, отказались и от платы, и от угощения - не решились, да и не за этим они приходили.

Что создал Шолохов в Москве?

Ф. Ф. Шахмагонов подтвердил сообщение Ю. Б. Лукина. Последние главы "Поднятой целины" продиктованы в гостинице "Москва". Это - не единственный случай, когда Шолохов диктовал. Так, однажды он пришел в "Правду", где ждали очередную главу романа, и только в кабинете главного редактора выяснилось, что рукопись осталась в... Вешенской. Михаил Александрович тут же продиктовал главу редакционной стенографистке. Я потом сверял эту запись с рукописью - разночтений, авторских поправок практически не было никаких.