Троцкий. Книга 1 - Дмитрий Волкогонов

К слову сказать, Троцкому во время подготовки этого Конгресса пришлось предпринять чрезвычайные усилия, чтобы коммунистический форум не был сорван. Дело в том, что Енукидзе, которому поручили хозяйственную подготовку Конгресса, не смог обеспечить нормальных условий жизни прибывающим делегатам. Посыпались жалобы, начались нарекания, стали раздаваться голова о неспособности РКП решить даже такой простой вопрос. Троцкий, узнав об этом, немедленно извещает бумагой с грифом "сов. секретно" Ленина, Зиновьева, Бухарина, Радека, Каменева, Молотова.

"Только что товарищи, объективизму и правдивости которых я безусловно доверяю, изложили мне состояние полного отчаяния в деле с организацией Конгресса. Приезжающие делегаты попадают в отчаянное положение. Несмотря на то, что ждали тысячу человек, а приехало около трехсот, делегатов помещают по 8—10 человек в одну комнату. Они лишены минимальных удобств. В смысле столовой и прочего — такое же положение… Самое возмутительное — это грубое невнимание к приезжающим товарищам. На постелях нет матрацев, подушек, нет умывальников…"

Ленин ответил быстро, однако, не желая ввязываться в это рутинное дело, предложил создать "комиссию с экстренными полномочиями", так как сам "я нахожусь вне города. Уехал в отпуск на несколько дней по нездоровью"[46]. Зиновьев, в свою очередь, предложил перенести Конгресс "в Петроград, где вполне гарантировано добропорядочное устройство каждого делегата…"[47].

Троцкий, скептически отнесясь к этим советам и предложениям, тем не менее согласился на создание комиссии и добился назначения ее руководителем своего заместителя Склянского, который привлек к организации Конгресса весь секретариат Троцкого, его сотрудников, а также хозяйственные службы частей Московского гарнизона. Усилиями наркомвоена положение удалось быстро нормализовать[48]. Троцкий приказал, чтобы ему докладывали даже меню "в столовых общежитий делегатов Коминтерна". Оно, кстати, весьма наглядно говорит об экономическом состоянии Республики, руководители которой были так озабочены "заминкой мировой революции".

Вот типовое меню на каждый день.

 "В гостинице "Люкс".

Завтрак: хлеб, масло, чай и сахар.

Обед: суп с фасолью и салом, баранина с картофельным пюре, чай и сахар.

Ужин: колбаса с картофельным пюре, масло, чай, хлеб и сахар.

Дом по Новинскому бульвару.

Завтрак: хлеб, масло, чай и сахар.

Обед: суп щавелевый с солониной, чай, хлеб, сахар.

Ужин: масло, колбаса, чай, сахар и хлеб.

"Континенталь".

Завтрак: бутерброды с колбасой и маслом, чай и сахар.

Обед: суп с клецками, баранина, хлеб, чай и сахар.

Ужин: колбаса с картофелем, хлеб, чай и сахар"[49].

Возможно, я утомил читателя перечислением блюд достаточно "унылого" меню, но, думаю, эта деталь неплохо передает обстановку того времени. Даже при вмешательстве "вождей" и мобилизации всех ресурсов разоренная страна могла едва-едва накормить три сотни революционеров, которым предстояло вновь инициировать революционное брожение в разных странах в надежде вызвать мировой пожар. Троцкий, занимаясь такими "мелочами", хотел использовать малейший шанс для ускорения нового революционного прилива.

К слову сказать, на Западе давно заметили фанатичную приверженность Троцкого к радикальным решениям, постоянное припадание к революционному алтарю. В буржуазной печати вскоре после Октябрьской революции стало появляться множество материалов, в которых Троцкий представал то анархистским ниспровергателем государственности, то крайним выразителем коммунистической радикальности, то ставленником еврейского финансового капитала. В разгар гражданской войны белогвардейское "Русское бюро печати" в Екатеринбурге выпустило брошюру "Печальные воспоминания (о большевиках)". Ее автор Сергей Ауслендер дает характеристику вождям русской революции. Больше всех достается Троцкому. "Этот международный аферист, — пишет автор, — покорил Россию, расстреливает старых боевых генералов, живет в Кремлевском дворце и командует русской армией… Он умеет будить в рабах самое черное, самое гнусное…"[50]

А вот еще одно, уже европейское "сочинение". В ноябре 1921 года в Мюнхене вышла брошюра под названием "Еврейский большевизм" с пространным предисловием Альфреда Розенберга. В антисемитской книжке утверждается, что русская революция по своему содержанию, идеям, руководству была сугубо еврейской: "С первого дня своего рождения большевизм был еврейской затеей". Розенберг скрупулезно манипулирует данными о количестве народных комиссаров-евреев, разжигая антисемитские чувства, пытаясь доказать, что "пролетарская диктатура над обезумевшим, разоренным, полуголодным народом — есть план, изобретенный в еврейских ложах Лондона, Нью-Йорка, Берлина". Главные его исполнители — тоже евреи, среди которых А.Розенберг прежде всего выделяет Троцкого-Бронштейна. Автор предисловия к книжке, заполненной фотографиями большевиков-евреев, предупреждает: "Их цель — мировая революция"[51]. Подобные грязные подделки ставили задачу скомпрометировать не только русскую революцию, но особенно ее вождей, и в первую очередь Троцкого.

В феврале 1925 года Иностранный отдел ОГПУ заполучил совершенно секретный доклад английского посланника, озаглавленный "Троцкий и русская революция". Дипломат, сообщая в Лондон о поражении Троцкого в партийной дискуссии, тем не менее констатирует, что в русском большевизме это самая крупная политическая фигура, способная заняться "международными революционными авантюрами". Посланник с беспокойством докладывает, что упрочившееся положение Советской России означает выигрыш времени "для великого всемирного исторического эксперимента — еще большего, чем окончательное свержение царизма и уничтожение буржуазии в Октябрьской революции". После смерти Ленина, продолжает посланник, это "наиболее значительная личность социалистической революции Европы"[52]. Этот документ, который разведка ОГПУ направила Сталину, Дзержинскому, Фрунзе, Менжинскому, Ягоде, Пятницкому, Артузову, однозначно оценивает Троцкого как наиболее выдающуюся фигуру, приверженную идее мировой социалистической революции.

Будучи убежденным, как и Ленин, что Октябрьская революция начала эру мировой пролетарской революции, Троцкий до конца своих дней остался верен этой идее. Можно только удивляться, сколь глубоким может быть заблуждение человека, обладающего сильным интеллектом и не лишенного качеств пророка. Фанатичная вера брала верх над разумом. Выступая со статьей "Пять лет Коминтерна", Троцкий, вопреки историческим фактам, утверждал: "Европейский капитализм с исторической точки зрения прошел свой путь до конца. Он не развил значительно производительные силы. Ему не суждено больше играть прогрессивной роли. Он не может открыть новых горизонтов. Если бы это было не так, то любая мысль о пролетарской революции в наше время была бы донкихотством…" Троцкий и не замечает, что, формулируя эти мысли, он как бы примеряет на себя одеяние рыцаря печального образа. Теоретик мировой и европейской революции продолжает: "…буржуазный порядок не падет сам по себе. Его нужно свергнуть, и только рабочий класс может его свергнуть революционным путем. Если рабочему классу это не удастся, тогда мрачные предсказания Освальда Шпенглера в "Сумерках Европы" могут оправдаться. История бросила рабочим вызов, как бы говоря им: вы должны знать, что, если вы не свергнете буржуазию, вы погибнете под руинами цивилизации".