Великие правители Древнего Египта. История царских династий от Аменемхета I до Тутмоса III - Артур Вейгалл

будет послано несколько отважных людей, и я убью презренного князя Яффы и захвачу его город». Получив желаемое, Джехути отправился осуществлять свой рискованный замысел. Прибыв в Сирию, он собрал огромное число кувшинов, ящиков и корзин, в которые мог спрятать своих солдат и проникнуть с ними в восставший город, выдав их за подарки для князя.

Затем он отправил правителю письмо, где говорилось, что он бежал из Египта, так как царь Тутмос, решив, будто полководец претендует на его власть, приказал убить его. В сообщении также говорилось, что он, Джехути, привез с собой множество сокровищ и продуктов, украденных при дворе, включая дарующую фараону власть царскую булаву, спрятанную среди корма для запряженных в колесницу лошадей. Эту необыкновенную и бесценную вещь полководец обещал тайно передать князю, наделив его таким образом артефактом, символизирующим безграничную власть. Правитель Яффы был наслышан о Джехути и тотчас же пригласил его в свой дворец, потребовав при этом, чтобы военачальник пришел безоружным.

Таким образом Джехути проник в Яффу, въехав в город на своей колеснице. Конечно, он понимал, что сумеет предстать перед князем только после того, как его обыщут. Именно поэтому он спрятал царскую булаву в корме для коней. Полководец собирался похитить правителя Яффы, а для этого ему требовались мешок, кляп и веревка, чтобы связать заложника, а также какое-то оружие, которым и стала булава. Веревку военачальник спрятал в мешке, который городские стражи, получив приказ свыше, открывать не стали.

Во дворце Джехути радушно встретили князь и его супруга. Им полководец объяснил, что ценности и припасы, привезенные им из Египта, находятся за городскими стенами под охраной верных ему людей. Князь захотел увидеть чудесную булаву, и Джехути заманил его в свою колесницу, а когда они остались одни, открыл мешок для корма, вытащил из него оружие, ударил им правителя Яффы по голове, чтобы тот потерял сознание, связал его, сунул ему в рот кляп и запихнул в мешок. После этого военачальник вернулся к своим спутникам, ждавшим его за пределами города. В своей колеснице он вез похищенного князя, сказав ничего не подозревающей жене, что ее муж просил ввезти в город доставленные из Египта подарки. Очевидно, она не заметила исчезновение супруга и попросила своих стражников впустить египтян и их имущество. В это время солдаты Джехути спрятались в ящиках, корзинах и огромных кувшинах. Как только находившегося в бессознательном состоянии князя вывезли из города и поместили под охрану, в Яффу вторглись египетские солдаты под командованием своего отважного предводителя. Затем по сигналу они выбрались из своих укрытий и захватили дворец. При этом охваченные паникой солдаты Яффы, осознав, что их правитель похищен, сдались.

Так выглядит рассказ, который, как я писал выше, может быть основан на фактах. Если когда-нибудь нам удастся обнаружить гробницу Джехути, на ее стенах мы, вероятно, сможем прочитать правдивое описание произошедших тогда событий. Я уже цитировал жизнеописание другого военачальника, Аменемхеба, вырезанное на стенах его заупокойной часовни.

В Фивах также находятся часовня и гробница (№ 155) еще одного полководца и вельможи по имени Интеф. Он принадлежал к роду номархов Тинитского нома, расположенного к северу от Фив, и правителей оазисов Западной пустыни. Он занимал пост «великого вестника царя». В тексте, вырезанном на его погребальной стеле, хранящейся в настоящее время в Лувре (de Rouge, Notices des monuments, 84), этот сановник сообщает, что его работа заключалась в том, чтобы идти впереди войска и в каждом поселении, где солдатам предстояло провести ночь, выбирать дом для царя и готовить его к прибытию венценосного постояльца. «Когда мой господин прибыл туда, где был я, – сообщает он, – я подготовил дом. Я наполнил его всем, что можно было пожелать в иноземной стране, сделал его лучше, чем дворцы Египта. Я убрал в нем и очистил его, изолировал его, украсил его комнату, каждую согласно ее предназначению, (таким образом) я сделал так, чтобы сердце царя было удовлетворено тем, что я сделал».

Номарх приводит длинный список своих благодеяний. Некоторые из них следует перечислить для того, чтобы составить у читателя представление о моральных устоях того времени. Он заявляет, что «предпринимает решительные действия против грабителей; благороднейший из великодушных; тот, кто уменьшает время жестокого; кто заставляет злого соблюдать законы, даже если сердце его этого не желает; великий ужас для преступников; поворачивающийся спиной к невежественным; слушающий правдивого; защитник праведных; нежный с тем, кому холодно и жарко (то есть с боязливыми); понимающий сердце; знающий мысли, когда ничего не сорвалось с губ; поворачивающийся к тому, кто говорит истину; отворачивающийся от того, кто лжет; свободный от несправедливости; слуга бедных; отец оставшегося без отца; родитель сироты; мать испуганного; тюремщик непокорного; заступник слабых; защитник того, кто был лишен имущества более сильным; муж вдовы; убежище сироты; делающий плакальщика счастливым».

Царю служил еще один военачальник, которого звали Небамон. Его гробница также находится в Фивах (№ 24). В тексте, вырезанном на найденной в ней стеле (Bouriant, Recueil, IX, 95), сказано, что он служил сначала Тутмосу II, а потом Тутмосу III, назначившему его управляющим хозяйством одной из своих жен, дамы по имени Небту. «Мой господин, царь, – пишет он, – назначил меня начальником всех кораблей царя… Я не был связан со злом, но достиг почтенной старости, пользуясь благосклонностью царя».

Другим важным сановником того времени был некий Чанени, гробница которого также находится в Фивах (№ 74). В одной из покрывающих ее стены надписей сказано: «Я следовал за царем Менхеперра (Тутмосом III) и был свидетелем побед, которые он одерживал в каждой стране. Он привез князей Сирии в Египет в качестве пленников, он захватил все их города и вырубил их рощи… Я фиксировал победы в письменной форме, согласно фактам». Подтверждение правдивости данного заявления можно найти в Анналах. В описании первого похода говорилось: «Все, что делал его величество… ежедневно записывалось… на кожаном свитке, который вплоть до настоящего времени (то есть до 42-го года царствования Тутмоса III, когда текст Анналов был вырезан на стене храма) находится в храме Амона». Чанени дожил до времени правления Тутмоса IV, а затем руководил проведением переписи населения. Во время битвы при Мегиддо вельможа был довольно молод, ведь Тутмос IV вступил на престол через 56 лет после этого.

О верховном жреце Осириса из Абидоса Небуауи я уже писал выше. В тексте, вырезанном на его погребальной стеле (Mariette, Abydos, II, 33), сказано: «Я руководил многими работами в доме своего отца Осириса из серебра, золота, ляпис-лазури, малахита и каждого великолепного и драгоценного камня. Все они были под моим