Реймунд Стург. Лабиринт верности (СИ) - Чуринов Владимир

— Иди и найди новую.

«Проблема с Петти состояла еще в том, что она прислуживала Книжному Червю, а на этих продажных шлюх я не могу ее заменить».

— Кого магистр пожелает видеть в качестве служанки? — дворецкий встал, вытирая кровь с губ. — Мне составить для вас список кандидатур?

— К черту!

«Если кто-то узнает, что мне нужна служанка, то тут же постарается подкинуть такую, которая решит меня уморить».

— Иди на улицу и выбери первую встречную, которую сочтешь подходящей, приведи ее сюда и дай мне с нею поговорить.

Ужас от такого вопиющего нарушения этикета, увиденный в глазах дворецкого, доставил Синему Пламени истинное наслаждение.

«Хороший ход — безвестная, никому не служащая девка с улицы. Одно большое никто — мы не станем выпускать ее из Цитадели, и я буду уверен, что ее никто не подкупил и не послал убить меня, я все еще могу придумывать оригинальные ходы!»

Через час дворецкий, не смея ослушаться приказа гневного господина, привел симпатичную девицу — высокую, стройную, даже сексуальную в своей кожаной безрукавке и узенькой юбочке на крутых, аппетитных бедрах. Еще у нее были изумрудные глаза, а мать или отец, похоже, грешили с тигринами, что пошло девице на пользу. «Мне уже не терпится намотать твой полосатый хвостик на руку, когда я буду брать тебя сзади». Его мужское естество напряглось, сделав штаны тесными.

— Как твое имя? — сурово поинтересовался он у претендентки в служанки.

— Бэг, мой господин, — ответила она, откровенно похотливо осматривая Мордреда.

— Желаешь ли ты служить Школе Огня, Бэг?

«Нет, не сейчас, оставь свои мысли, даже со случайной девкой с улицы спать слишком опасно».

— Я сделаю все, — она томно улыбнулась, обнажив нечеловечески крупные клыки, — что прикажет мой господин.

— Знаешь ли ты, кто я? — мягче, но все же строго поинтересовался он.

— Слава о моем господине идет далеко, а я лишь маленькая кошечка, каждый день торговавшая цветами у подножия резиденции Огня. Мой господин величайший из величайших Носитель Короны Вечного Костра и Раскаленного Клинка, так поют герольды, когда господин выезжает из Цитадели. Я вся трепещу от оказанной мне чести, — она скромно опустила глаза в пол.

— И ты столь послушна, ты столь желаешь мне служить, что даже позволишь, надеть на тебя рабский ошейник в оплату за честь? — помпезно вопросил Синее Пламя.

— Не колеблясь, мой господин! — когда она посмотрела на него, в ее изумрудных глазах была страстная, испепеляющая, трогающая до самой души любовь.

— Отлично. Я рад тебе, — затем магистр обратился к дворецкому. — Подбери ей ошейник покрасивее, обязательно с изумрудом, и пусть принимает обязанности Петти. Представь ее архимагу, и пусть работает.

Дворецкий кивнул и поклонился.

«Я поиграю с тобой чуть позже, кошечка».

Перед сном пришлось заняться еще одним неприглядным делом — отключить и отправить в хранилище добрую половину охранных артефактов, в том числе люстру и бесов-барельефы. Без них Мордред чувствовал себя почти голым, совершенно незащищенным. Но кто знал — может быть, в следующий раз бронзовый дракон набросится на него, а у магистра не хватит пламени его успокоить, или же бесам вздумается подышать в неурочное время. Также охранные артефакты убрали и из других частей цитадели — големы, огненные ловушки, падающие из стен железные решетки, рассыпающиеся на жалящих стальных скарабеев. Все это отправилось на склад, оставив Синее Пламя волноваться о том, не переборщил ли он.

А теперь его ждала кровать, со страстью любовницы и мягкостью матери принявшая Носителя Короны Вечного Костра в свои объятия. Сны были мрачным, тревожными и наполненными кровавыми подозрениями.

***

Он видел, как она зашла в калитку в массивных воротах Пламенной Цитадели, махнув улице хвостом, но он был уверен в том, что Бэгрис его видела и поддразнивала. «Я уже здесь, а ты там мерзнешь».

Он действительно был близок. Почти уверен в том, что его пригласят в чертоги Школы Огня. Но паранойя или природная осторожность Мордреда не позволили этому произойти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ничего, Реймунд Стург умел ждать, умел выбирать момент и умел наносить удар.

«Позже. Позже — так позже, — думал убийца. — Мордред Синее Пламя — искушенный политик и опытный интриган. Ума не приложу, как он сумел разгадать моего предшественника. Леон Белокровый — он был одним из лучших. Мастер, познавший в совершенстве искусство имперсонации и актерское мастерство, без труда читавший в человеческих душах. Почти гений. Он умел выжидать и действовать наверняка. Самое долгое его дело длилось десять лет, за которые он сумел дослужиться от капрала до полковника, чтобы прикончить колониального генерала. Где случилась осечка? Что пошло не так? Как этот мрачный параноик в алых тонах сумел переиграть такого специалиста? Вот она — наша жизнь. Судьба агента — череда никому не известных «великих» свершений и бесславная смерть от рук очередного негодяя. Мы платим своими душами и телами, а взамен не получаем ничего. Прочь. Прочь, мрачные мысли. Положусь на удачу новичка и болезнь разума красного мага. И на Бэгрис. Хоть одна хорошая новость. Она единственная, кому я хоть сколько-то верю. Кошка не подведет. Не подводила никогда. Черт, я почти люблю ее».

Библиотека Хранителей Знаний. О государствах-уникумах Южного Архипелага. Гилемо Антарий и Сетрафия

Единственная в мире Держава Магии!

Наша великая держава возникла, когда в Древней Империи Имирас (глава 3, параграфы 1–8), в городе Гилемо, коий теперь сменил свое название на Антарис-Примула, маг Антарий создал первую Магическую Академию. Он выработал научные принципы подхода к изучению магии (глава 6, параграф 3) и обеспечил магическому искусству такую форму, в которой мы знаем его и сейчас.

Первоначально существовали Четыре Школы Стихий, мастерству которых обучали в Академии Гилемо. Это были стихии огня, воды, земли и воздуха. И позднее именно эти школы легли в основу образования государства, получив имя Великих.

Много позже. После Черного Похода и распада Империи Имирас, Великим Школам Стихий, образовавшись самостоятельно на нескольких островах будущего архипелага Гилемо Антарий, стала противостоять Школа Основ. Первоначально в нее входили Школы Дня и Ночи, позже добавились Школы Света и Тьмы. Школы Основ настаивали на верховенстве своего магического искусства по причине происхождения его от основных категорий вселенского порядка, в то время как стихии почитались ими как вторичные природные элементы. В ходе возникших дискуссий ни одна из сторон не получила существенного перевеса в борьбе, однако Школы Стихий, объективно осознав могущество Школ Основ, пришли к решению включить их в существовавший на тот момент в составе четырех Школ Аструм Примарис.

С течением времени, приблизительно через сто лет (более точные даты историческая наука покамест не имеет возможности установить ввиду утраты огромного количества документов в ходе Эпохи Черного Неба), к Школам Стихий не без борьбы присоединилась Школа Металлов, фактически при помощи своего превосходного оружия завоевав себе место в Совете. А немногим позже к Школам Основ присоединилась Школа Жизни.

До сих пор многие маги считают, что самым черным днем в истории Гилемо Антария, был день, когда к Школам Основ присоединилась Школа Смерти. Адепты которой, ввиду попущения со стороны Аструм Примарис, вызванного невозможностью предсказать последствия, также занимались чернокнижием, в том числе некромантией.

В результате этого прискорбного события очень скоро из магов Школы Смерти выделился Виттус Мальгвезийский, происходящий из владения Мальгвези, ныне разрушенного и сохраняемого как исторический памятник. Эксперименты и идеология данного человека вынудили Аструм Примарис изгнать его из пределов Гилемо Антария и упразднить Школу Смерти.

В результате последующих событий — а именно бегства существенного количества учеников Мальгвезийского вслед за учителем, — было образовано государство, получившее название Звездной Конфедерации, что считается для Гольвадии началом периода Эпохи Черного Неба.