Драконовы земли - Kuras

использовать эту энергию в своих целях. Никто не думал, что у магов что-то выйдет — их остановили раньше. Однако каким-то образом результат жил, развивался и адаптировался самостоятельно, отдельно от них. Им удалось создать полноценное существо, но не им решать судьбу своего создания. Драконы приняли его под своё крыло и позволят химере жить и самой распоряжаться этой силой, переплетённой с её душой, раз уж она появилась на свет этого мира. И именно драконы, как потомки удивительных птиц, будут опекать огненный дар жизни. Нивервир решил, что Исшаор уже вполне способна изъясняться и понимать правила взаимодействия с окружением. Поэтому он понемногу начал приучать её к своей силе. Огонь фениксов, запечатанный в магическом скипетре, слишком сложная и неизвестная никому ныне живущему субстанция. Впрочем, молодой король верил, что голос предков и инстинкты подскажут самке, как с ним управляться, и ему, как всё удержать в пределах безопасности. Он же чистокровный королевский дракон как никак. Для этих уроков ему пришлось рисковать и выводить самку вместе с артефактом во внешний мир. Не то, чтобы четырёхкрылый дракон полагал, что маги, если те ещё водились, немыслимым образом прознают об этом и попытаются всё же что-то сделать. Просто всё это отдавало образом войны, а там нельзя было расслабляться. Надо было продумывать каждый шаг даже больше, чем на охоте, что для животных весьма непривычно. Вот и в этом случае Нивервир решил действовать по уму. Выбрал оптимальное, по своему разумению, место: берег обширной реки, что бурным потоком прорезала равнину и подлески. Наличие такой стремительно бегущей воды нервировало воспитанницу, но давало гарантию в защите от огня. Если что-то пойдёт не так, то пернатый самец просто столкнёт Исшаор в воду. Её пламя это вряд ли затушит, но хотя бы спасёт леса от пожара. Поэтому-то король остановил свой выбор на внешнем мире, а не замкнутом безопасном мирке. Если там займётся огонь — всё может выгореть до тла. Проверять не хотелось. Здесь же деревья закрывали их от взгляда со стороны, а их не плотное расположение позволило бы быстро взлететь в случае угрозы. Солнце скрывалось за белыми облаками в вышине, лишь изредка выглядывая и бросая на землю дротики света. Гибридная самка не выказала энтузиазма, когда её опекун заставил сесть её поближе к берегу и не елозить.

— Что? Что? — она не уставала спрашивать, желая понять происходящее, пока король размышлял, как лучше поступить.

Наконец он протянул ей скипетр, взятый с собой. Исшаор взяла его передними лапами, начала вертеть, с любопытством постукивать своим кривым, вытянутым клювом. Может, она помнила, что это. Может, нет. Прошло минут пять, и драконица с чёрной кожей, местами гладкой, местами с грубыми чешуйками недоумённо и выжидательно посмотрела на Нивервира.

— Там твой огонь, и сейчас я его выпущу. На время, — важно произнёс он, забирая магическое изделие белого золота.

Один из артефактов, что он собрал ещё во времена отрочества. Его коллекция безделушек заметно выросла после войны. Пернатый дракон почти не умел колдовать, но вот обращаться с такими вещицами мог, ведь всё делали они, а не он. Нужные слова, чуть направить магию внутри и готово. Как камень с вкраплениями слюды повернуть под нужным углом, и наслаждаться красивыми цветными всполохами света.

Король осторожно протянул скипетр, ожидая любой реакции от соединения удивительного волшебства с подлинным владельцем. Когда Исшаор, ничего не подозревая, вновь ухватилась за предмет, раздался треск и гул пламени, как если бы громадный ящер выдохнул его, а белая вспышка была столь яркой, что взрослому дракону пришлось прикрыть глаза. Ещё до того, как вновь открыть их, Нивервир слышал сдавленные хрипы боли и шипение. Рукотворное создание перед ним неуверенно перебирало лапами, ходя на месте, трясло головой. Участки чёрных перьев с густо-красным переливом на складках лба топорщились, крылья безвольно обвисли. Кожаный хвост извивался в судорогах.

— Больно. Больно! Убер-ри! — завизжала драконица, корчась.

Но король не собирался сразу запечатывать огонь, что только растекался по привычному для себя обиталищу. Он подхватил артефакт до того, как Исшаор догадалась вновь ухватиться за него. Конечно, он видел, что её тело содрогается от тяжести магии, что сейчас это сродни мучительной пытке. Но она рождена с ней, она должна научиться совладать со всем этим.

— Терпи, Исшаор, — проговорил он и сделал шаг чуть ближе к ней. — Ты должна, это часть тебя.

Первая волна огня прошлась по телу, не причиняя вреда. Нивервир видел, как шкура, перья и, скорее всего, кости сами на доли секунды превращаются в ревущее пламя. Пока оно отдавало лишь золотыми искрами. Вторая волна, чуть дольше предшествующей. Самка рухнула на живот, изогнула хребет и заклокотала от боли. Звук больно резал слух. Пернатый дракон заставил себя в жесте поддержки положить мощную лапу с жёлтой чешуёй поверх её плеча. Этот жар внутри, эту беснующуюся магию можно было ощутить даже так по одному лишь касанию. Загнутые когти, подрагивающие от этих вибраций, чуть сжались.

— Спокойней, Исшаор, слушай мой голос, — король не терял собранности, оттого слова звучали хладнокровно и властно. — Дыши, огонь это дыхание. Это твой огонь и твоё дыхание. Он не причинит тебе вреда.

Пламя ещё раз прокатилось по телу, и пока оно действительно не обжигало его. Через минуту самка начала затихать. Грудь тяжело поднималась и опускалась, когда она делала глубокие вдохи. Наконец-то сила полностью улеглась внутри, но её рассудок дрожал, борясь со всем этим. Во всём этом голос Нивервира для неё был как ориентир, не позволяющий окончательно сгореть в агонии и безумии. В эти мгновения огонь фениксов затмевал собой всё. Её суть — этот огонь, давший ей жизнь. Невероятная жажда жизни, рвение за пределы возможного. Тело полностью воспламенело, и перед королём предстала скорее огненная сущность, нежели живое существо. Это свечение отбрасывало тени, окрашивало всё вокруг в рыже-золотистые тона, ярчавшие с каждой секундой, перетекающими в красный. Теперь лапа самца утопала в сгустках пламени, набиравших жар. Трава рядом начала сереть и заниматься дымом. Однако он не отводил её, прекрасно чувствуя усиливающееся жжение.

— Исшаор, слушай меня, — дракон повысил голос, чтобы быть наверняка услышанным, — ты сильнее этого, ты можешь направлять своё пламя. Оно лишь часть тебя.

И это подействовало: каким-то усилием воли воспитанница сумела приподняться на лапах, и огонь начал возвращать форму её телу. Стихия и жар отступали куда-то вглубь, сквозь всполохи стала проступать и зажмурившаяся морда. Теперь языки пламени уменьшались и нитями уходили внутри перьев и тела, наподобие вен. Чёрное тело сверкало от этих пульсирующих узоров. Нивервир