Тьма сгущается - Гарри Тёртлдав

— Да, они вечно придумывают что-нибудь новенькое, — отозвался Талсу. — Но они же альгарвейцы, так что выходит обычно новая пакость. Им это еще аукнется, вот увидишь, отец.

— Надеюсь, — промолвил портной. — Нам уже аукнулось.

* * *

После стольких дней вдали от столицы, на передовом крае войны, где волны ее накатывали на мирные прежде земли, Сабрино нашел Трапани до странности призрачным — словно наведенная чародеем иллюзия. Странным, противоестественным казалось ему наблюдать за беззаботнными горожанами. Полковник то и дело машинально смотрел на затянутое тучами небо в поисках ункерлантских драконов — которых, конечно, не будет.

Война не исчезла совсем. Газеты только о ней и твердили, ученые вели по кристаллам умные речи, на улицах столицы встречалось куда больше солдат, а порой и моряков, чем в мирное время. Но на все это можно было закрыть глаза. В Ункерланте забыть о войне не получалось.

Сабрино и не хотел забывать, даже на время побывки. Он прибыл в столицу, чтобы отдохнуть, — верно, но слишком много пришлось ему пережить, чтобы оставить войну в прошлом только потому, что сейчас он не на передовой.

— Ожидается сенсация! — кричал мальчишка-разносчик газет, размахивая своим товаром так отчаянно, что драколетчик не мог разобрать заголовков. — Грандиозная новость!

— И что за новость? — поинтересовался Сабрино.

— Новость три медяка стоит, — нахально отозвался разносчик, и тут же поправился: — Нет, для вас, сударь, два — вы же на службе.

— Держи. — Сабрино расплатился и двинулся по бульвару, читая газету на ходу. В детали автор передовицы не вдавался, но по всему выходило, что король Мезенцио готовится объявить о падении Котбуса. Полковник вздохнул с облегчением. Если столица Ункерланта падет, Дерлавайская война окажется на шаг ближе к завершению. Ни о чем Сабрино не мечтал так отчаянно.

Маленький мальчик пристально взглядывался в петлицы его мундира.

— Сударь, а вы правда драколетчик? — спросил он.

— Правда, — сознался Сабрино.

— О-ох! — Карие глазенки мальчика вылезли из орбит. — Я тоже хочу стать летчиком, когда вырасту. И подружиться с драконом.

— Ты наслушался глупых сказок, — пожурил его Сабрино. — С драконом нельзя подружиться. Драконы слишком глупы и слишком злобны. Они враз сожрут тебя, если не научить их бояться человека. Они даже глупее — намного глупее — бегемотов. Если хочешь послужить державе и подружиться со своим зверем, выбери лучше левиафана.

— А почему тогда вы летаете на драконе? — спросил мальчонка.

Вопрос попал в точку: Сабрино и сам не раз задавал его себе — обыкновенно после бутылки-другой крепкого вина.

— У меня хорошо получается, — ответил он наконец, — а стране нужны летчики. — Но это был не весь ответ, и Сабрино понимал это. — А может, — добавил он, — я сам злобный, как дракон.

Мальчишка определенно призадумался.

— Хм! — выпалил он наконец и убежал.

Произвел ли он на ребенка впечатление своей искренностью, полковник так и не выяснил.

Летчик заглянул в мастерскую ювелира.

— Ваша светлость! — воскликнул хозяин лавки, тощий старик по имени Доссо, и собрался было поклониться, да так и застыл, крепко выругавшись и схватившись обеими руками за поясницу. — Простите великодушно, ваша светлость, прострел замучил! Чем могу служить?

— Да вот, камень из оправы выскочил. — Сабрино вытащил из кошеля золотой перстень и отдельно — крупный изумруд. — Не будете ли так любезны его поставить на место, да заодно уж и подогнать кольцо под пальчик Фронезии?

— Посмотрим, посмотрим… — Доссо деловито нацепил лупу на очки.

Сабрино протянул ему сломанный перстень.

— Ункерлантская работа, — заметил ювелир, осматривая погнутые цапфы.

— Ага, — сознался Сабрино в некотором смущении. — Я на него, знаете ли, наткнулся как-то.

— Вот и хорошо! — убежденно заметил Доссо. — У меня на западе сын служит и двое внуков. Мальчик мой, знаете, чародей, до второго разряда дослужился: чинит сейчас становые жилы, когда свеммелевские диверсанты их взрывают. Его сын на бегемоте служит, а дочкин в пехоту угодил.

— Да оберегут их силы горние, — пожелал Сабрино.

— Пока все целы, — отозвался Доссо. Он указал на перстень: Один ваш стерженек, видите, целехонек…

— Уж надеюсь, сударь мой! — воскликнул Сабрино.

Ювелир фыркнул.

— Это очень хорошо, — продолжил он, — я смогу по закону подобия выровнять остальные. Чародействм… да сын меня засмеял бы за такие слова — по нему, так это ремесло и ничего больше… так чародейством-то быстрей, чем вручную, и ничем не хуже. А ваша дама… дайте-ка глянуть… да, шестой с половиною размер у нее? Сделаем в лучшем виде. Вначале подгоним кольцо, а лишком золота дополним отломанные цапфы. Тогда и доплачивать ничего не придется за материал.

— Весьма любезно с вашей стороны, сударь! — Сабрино спина не беспокоила, так что полковник отвесил ювелиру поясной поклон. Он уже не первый год пользовался услугами Доссо именно потому, что старик не забывал о таких вот мелочах.

— Присаживайтесь, если желаете, — пригласил Доссо. — Или, коли захотите, можете за угол заглянуть и пропустить бокальчик вина — но только один, потому что на второй времени не будет. Я-то долго не провожусь.

— Тогда я лучше подожду здесь, — решил Сабрино. — Общество здесь приятней, чем в какой-нибудь таверне.

Он пристроился на высоком табурете по другую сторону прилавка, словно и впрямь в таверне.

Доссо выпилил из кольца небольшой кусочек, потом подогнал оставшееся под размер Фронезии и при помощи горелки заварил щель. Когда металл остыл, ювелир протянул перстень клиенту:

— Найдите-ка изъян, коли сумеете!

Сабрино внимательно осмотрел перстень, потом провел пальцем по краю — осязание в таких делах помогало лучше зрения — и покачал головой:

— Хотел бы отыскать, да не могу.

— А теперь — цапфы.

Доссо протянул руку, и полковник отдал ему перстень. Ювелир уложил перстень рядом с кусочком золота, потом коснулся тонкой золотой проволочкой вначале уцелевшей цапфы, потом — излишков золота и, наконец, — сломанных стерженьков. Все это время он бормотал что-то себе под нос. Звучало заклятие не по-альгарвейски, и Сабрино почти сразу признал язык: то был старокаунианский, искаженный многочисленными повторениями до такой степени, что многие слова обратились в бессмыслицу.

По спине драколетчика пробежали мурашки. Через сколько поколений передавалось это нехитрое заклинание, заученное наизусть? Но, несмотря на то что смысл заклятия стерся в пыль, бессчетные повторения придали чарам особую силу. На глазах Сабрино погнутая цапфа выпрямлялись. Доссо закрепил изумруд между двумя целыми стерженьками и повторил процедуру. Третья цапфа, отломленная, выросла из нового металла. Довольно хмыкнув, Доссо протянул полковнику целехонький перстень:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});