Камни его родины - Эдвин Гилберт

Эбби подвинул ей высокий стул, но она не захотела сесть.

– В общем... – Эбби пытался найти уклончивые слова: он не знал, что именно сообщил ей Винс. – Все примерно так, как рассказывал тебе Винс.

Большие глаза Трой смотрели на него вопросительно.

– Но, Эб... Это же ни на что не похоже! Вдруг, ни с того ни с сего, Винс заявил мне, что мы едем в Западную Виргинию и что фирма окончательно распалась.

– Так оно и есть, – сказал Эбби, не поднимая глаз от чертежей.

– Но до меня это не доходит, – возразила Трой. – Ты ведь ни разу даже не намекнул мне... Если между вами произошло какое-то недоразумение, почему вы мне ничего не сказали? Винс утверждает, будто у вас слишком много деловых разногласий. В первый раз слышу. Ты никогда ни слова не говорил ни о каких разногласиях, и вдруг, как гром среди ясного неба...

– Рафф тоже никогда ничего не говорил, а потом взял да и объявил мне...

– При чем тут Рафф? – перебила Трой. – Речь идет о тебе и о Винсе. – Она помолчала. – И потом, Эб, это же абсолютная нелепость – мне ехать в Западную Виргинию. Не говоря уже обо всем прочем, я только что завела разумный режим для Деборы; не могу же я схватить ее охапку и увезти невесть куда!

– А разве Винс хочет, чтобы ты уже в понедельник уехала с ним?

– Нет, он говорит, что мы можем приехать через неделю-другую, когда он...

– Ах так!

– Эб, со вчерашнего вечера мы с Винсом только и делаем, что собачимся и грыземся до полного изнеможения. Что у вас произошло? Винс утверждает, что вы одновременно пришли к такому решению. Не верю я этому! Я твердо знаю, что ты никогда не пошел бы на разрыв из-за каких-то там разногласий. Прошу тебя, Эб, объясни мне, в чем дело!

Эбби в нерешительности потер переносицу.

– Понимаешь, Трой, тут нет ничего определенного. Просто накопилось слишком много...

– Ох, Эб, как я хорошо знаю это твое выражение лица! – перебила Трой. – Ты же неспособен даже на пустячную выдумку, а уж на такое бессовестное вранье и подавно! – Она подождала ответа. – Пожалуйста, миленький, говори начистоту. Я не фарфоровая. Не нужно щадить меня. Я думала, ты меня лучше знаешь.

Страдая за нее, Эбби сказал:

– Понимаешь, Трой, сегодня у меня действительно срочная работа. Отложим разговор до...

– Эб, это страшно важно. Иначе разве я стала бы врываться к тебе, – настаивала она. – Если хочешь знать, из-за этой Западной Виргинии наш брак полетит ко всем чертям.

Эбби все еще колебался. Он никак не мог решиться. И вдруг вспомнил слова, которые однажды, еще до разрыва с Ниной, сказал ему Рафф.

– Я вот как думаю, Трой, – заговорил он наконец. – Если бы между вами все было в порядке, то и всякие мелочи не имели бы значения и ты по первому слову Винса поехала бы с ним в Западную Виргинию, или в Индию, или куда угодно. Так ведь? – Трой молчала. – Так? – повторил он.

Она сделала короткий, еле уловимый жест.

– Ты прав, Эб... Какой уж тут порядок!

– Вот как? – Он с нескрываемым удивлением смотрел На нее...

– Да... И никогда не было в порядке, – добавила она. – Зачем мне обманывать тебя? Но тут есть и моя вина. Ты отлично знаешь, почему я вышла замуж за Винсента. И я не жалею об этом – ведь у меня теперь есть Дебби Я очень старалась, чтобы нам было хорошо. – Она задумалась. – Для Винсента все тоже было не так уж просто Понимаешь, он в каких-то отношениях очень невзрослый... И во время моей беременности был совсем не в форме. – Она отвернулась и заговорила почти шепотом. – Тогда-то и произошла эта гнусная история с Пэт Милвин. – Она снова взглянула на Эбби. – Ты не знал об этом, так что... – Запнувшись, Трой пристально поглядела ему в лицо. – Или знал?

– Да, – сказал Эбби.

– Ты знал? – Трой не спускала с него глаз. – Откуда?

Эбби нехотя, в двух словах, рассказал.

– А я вот не знала, что он и в Нью-Йорке встречался с ней. – Она как-то безутешно покачала головой. После длинной паузы она снова заговорила. – Должна сказать в оправдание Винсента, что он был в очень плохой форме. Все месяцы перед рождением Деборы мы... Словом, нам было не очень хорошо в постели, и Винсент... – Еле слышный вздох. – Видишь ли, сейчас все идет так скверно, что, прежде чем уехать бог весть куда, в эту Западную Виргинию, и совсем увязнуть в грязи, я должна... – Она опять замолчала.

Эбби упорно смотрел на чертежную доску. Он был просто не в силах сказать ей больше, чем. уже сказал, и дополнить новыми деталями достаточно неприглядную картину неискренности Винса. Но он понимал, что бремя ответственности лежит на нем одном. Конечно, он мог бы уклониться. Дать Винсу отпущение грехов, стать свидетелем того, как Трой уезжает в Западную Виргинию и окончательно губит себе жизнь. И потом вечно угрызаться.

– Думаю, – сказал он наконец, – что тебе не нужно уезжать из Тоунтона. В ближайшее время, во всяком случае.

– Почему?

– Не стоит сейчас ворошить все это. Я просто считаю, что лучше повременить. Даже если тебе хочется ехать. Я не слишком доверяю Винсу. – Он с трудом выдавил из себя эти слова. – Боюсь положиться на него. Закулисные переговоры с Чарни... Если бы даже я ничего не знал о Пэт Милвин – все равно теперешнее поведение Винса совершенно подорвало мою веру в него. – Эбби сказал уже так много, что у него хватило мужества добавить: – И если я считаю невозможным для себя работать с ним, то как же ты можешь рискнуть... – Этого было достаточно.

Трой кивнула: она приняла его слова здраво, серьезно, Эбби почувствовал огромное облегчение от того, что разговор уже позади, что его сомнения разрешились и он поступил как должно.

Она неспешно перешла от чертежной доски к угловому окну и повернулась спиной к брату.

– Трой! – Она низко склонила голову, и плечи ее затряслись. Эбби бросился к ней и обнял, стоя позади, чтобы не видеть, как из ее глаз катятся слезы.

38

Дорогой Рафф! (Эбби старался держаться самого беспечного тона.)

Как-то странно мне строчить тебе письмо, когда совсем недавно я мог дотянуться до тебя рейсшиной. Хотел позвонить тебе сегодня утром, но рассказать нужно об очень многом, а мой счет за телефон и без того грозит разорением.

Новости у нас потрясающие. Оставляю их на закуску.

Прежде всего о свадьбе: прошу тебя, постарайся не опоздать и приехать в субботу не позднее одиннадцати. Не заблудись где-нибудь по дороге. И поглядывай почаще на часы. Да, твой синий костюм вполне подойдет; впрочем, если хочешь быть франтом, дай его отгладить. Зайди за мной прямо в контору и приготовься к тому, что тебе в петлицу воткнут бутоньерку, – мы желаем видеть тебя во всей красе.

Феби, разумеется, живет сейчас у Роджера и Лойс, и в ближайшие сорок восемь часов нам не положено видеться. Вот бессмыслица!

Вчера, как раз перед тем как я получил твое письмо, Берт Викфорд принес мне в контору задаток за дом. Это весьма кстати. Дом продан каким-то очень милым (по словам Берта) ньюйоркцам. Очевидно, я тут кое-что потеряю (эти архитекторы вечно введут в убыток!), но лучше уж так, чем уплатить огромный налог на прибыль. Единственное имущество, которое не включено в купчую, – это блумовская секвойя. Когда мы с Феби построим себе жилье, пересадим ее.

Каждый божий день нахожу дома или здесь, в конторе, какую-нибудь забытую тобой вещь. Собираюсь устроить из всего этого солидный тюк, и после свадьбы ты сможешь Увезти его, если не напьешься.

А теперь перейду к новостям. Только ты предварительно сядь. Ты, можно сказать, открыл кампанию. Вслед за тобой из фирмы вышел и Винс.

Наши с ним пути разошлись вскоре после того, как ты дал тягу. Вчера он уехал в Западную Виргинию. В воскресенье расскажу тебе подробности. Было очень не приятно и трудно. Но теперь все позади, и я утешаюсь мыслью, что так оно лучше для всех. По-настоящему тяжело только одно: что это непосредственно касается Трой.

Не представляю, какие еще стихийные бедствия могут постигнуть нас до воскресенья – разве что ураган К счастью, насколько мне известно, в мае здесь ураганов не бывает.

Надеюсь, твои дела в Смитсбери идут все хуже и в конце концов ты вернешься к нам и позволишь мне снова написать на двери твое имя.

Атлантический банк дал окончательное согласие, да и зал доусонской школы тоже, по-видимому, останется за мной. (Это я стараюсь подкупить тебя, чтобы ты вернулся!)

Лем Херши и Бинк Нетлтон шлют лучшие пожелания лучшему из шаферов.

Прошу не забыть: одиннадцать часов утра в субботу. Завяжи узелок, если ты не способен запомнить.

Всегда и прочее.

Эб.

Р. S. Я не решился бы сказать это тебе, но написать могу: мы с Феби часто ломаем себе голову, чем вызван твой уход (который я никогда не прощу тебе) – только ли индивидуалистическими наклонностями Блума? У нас на это своя точка зрения и к тому же совершенно неопровержимая. Пожалуйста, не злись. Может быть, мы заблуждаемся. Так или иначе, не беспокойся: мы об этом ни словом не обмолвимся. Но теперь ты сам понимаешь, что я готов на все, лишь бы вернуть тебя в Тоунтон.