Сигнал - Максим Шаттам

атаке. Могут ли они подстеречь у выхода? Вполне вероятно. Но какая еще у нас есть надежда?

Никто из пяти подростков не помнил, кто он, где находится и что делает. Каждый знал только, что обязан бежать, чтобы выжить. Легкие жгло огнем, горло сводило от боли, им было страшно, холодно и жарко в одно и то же время, слезы застили взор. Но они бежали.

Когда вдали показался проблеск солнечного света, каждый бросился вперед с удвоенной скоростью, окрыленный надеждой снова ступить на твердую почву, и они врезались в Итана, подгоняя его вперед.

– Нет, нет, подождите!

Но никто не слушал, и они обогнали его, пока коп искал способ правдами и неправдами удержать их. Все было тщетно. Они мчались к выходу, туда, куда гнали преследовавшие их твари.

Итан уже не соображал, что происходит, у него не было сил бороться, и он не был уже так уверен, что выход будет опасен. Он попытался еще удержать отстающего Оуэна, но тот сбросил руку копа со своего плеча, слишком напуганный, чтобы подчиниться. Итан уже ни в чем не был уверен. В глубине души он хотел бы пойти дальше в глубь коридора… Эта мысль его ужаснула. Он ведь так испугался. Настолько, чтобы стремиться к вечному покою, распрощаться с жизнью? Нет. Конечно, нет. Он просто сходит с ума. Жить! Вот чего он хочет! Жить и забыть обо всем!

Дневной свет брызнул им в глаза.

Выход был прямо перед ними, достаточно только сделать шаг.

Они бросились вперед из последних сил.

53

Лежа в высокой нескошенной траве в маленьком парке, пятеро подростков пытались отдышаться. Итан Кобб держался за фонарь, пытаясь прийти в себя, и потрясенно смотрел на них.

Низкая стенка за их спиной, отделявшая подземную реку, казалась неправдоподобно маленькой, чтобы вместить полчища призраков, с которыми они только что столкнулись.

Теперь в тихом журчании Итану слышался зловещий шепот кошмарных существ, которые звали его, готовые растерзать во мраке туннеля.

В его голове еще звучали отголоски жутких воплей, и он не знал, его ли тело пытается судорожно вздохнуть или разум – очиститься от кошмарных видений.

К великому удивлению Итана, когда они вышли на поверхность, их не ждала никакая западня. Никто и ничто не подкарауливал их здесь, как змея, готовая броситься, укусить и медленно переварить. Итан, возможно, неправильно трактовал ситуацию, но что еще оставалось думать в подобных обстоятельствах?

Этого не может быть, это неправда.

Ну конечно же, это правда! Оуэн до сих пор дрожал с головы до пят, Джемма тихо плакала, а остальные были исцарапаны – наглядное доказательство цепкой хватки, из которой они едва вырвались! Просто жалко, как он из последних сил пытался укрыться от неоспоримой и ужасной правды. Все это действительно произошло! Адские вопли не то гнева, не то боли, ледяной воздух, полет невидимых существ, когтистые и костлявые руки, которые тянулись из темноты, языки пламени, чтобы отогнать их, – все это стояло у Итана перед глазами, даже когда он закрывал их, чувствуя, что еще немного, и он сорвется в пропасть безумия.

Все это неизгладимо отпечаталось в его памяти. Ничего не сотрется. И ничего не исчезнет. Можешь придумывать какие угодно отговорки, но этот ледяной ужас никуда не денется и будет с тобой до конца, пока ты не сойдешь с ума… или пока алкоголь не сотрет твою память.

Итан посмотрел на подростков, которые прижались друг к другу и тихо говорили что-то успокаивающее. Кори обнял сестру и гладил ее волосы.

Они тоже никогда не смогут забыть.

А ведь они знали. Еще когда мы даже не вошли в туннель, они знали, что ждет нас внутри.

Они пытались его убедить, но как убедить взрослого, что чудовища существуют, если не заставить его с ними столкнуться?

Они знали и все же пошли…

Это казалось Итану самым неправдоподобным. Он не знал, восхищается ими или считать совсем безмозглыми. Ни за что на свете он бы не вернулся в туннель. Никогда.

Так, а они говорили о какой-то опасности, которая угрожает их жизням, если они срочно не предпримут шаги.

У них не было выбора.

Итан глубоко вздохнул, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Он ощущал жжение и вкус желчи во рту.

Как теперь смогут жить эти пятеро детишек? Как возможно снова встретиться с родителями и притворяться, что все осталось как прежде, что это обычный субботний вечер сентября? На их месте он перевернул бы все вверх дном и сорвал голос в бешеном вопле. Хуже того: ночью, когда дом погрузится во тьму, придется лежать и прислушиваться к тишине… И чувствовать себя таким незащищенным и одиноким перед лицом ужаса… Он бился бы головой о стену от безысходности, не в силах никуда деться.

Он должен им помочь. Пока он сам не знает, как, но он не может оставить этих бедных детей один на один с их страхами.

Родители позвонят Уордену, если я расскажу им, что видел…

Никто ему не поверит.

И как их в этом винить? Он сам сначала не принял всерьез слова детей и счел их рассказ попросту смехотворным.

Итан вдруг заметил, что поранил ногу. Длинная узкая рана, кровь от которой пропитала штанину. Эти твари пытались его схватить. От одной мысли его замутило, но он взял себя в руки.

Выблевать ужас, который его переполнял. Это звучало почти как единственное разумное решение.

Теперь так многое нужно обдумать. Он должен привести мысли в порядок, оправиться от шока.

У меня ни одной гребаной идеи, с чего вообще начать…

Он справится. Он должен в себя верить. Все по порядку.

Пока что ему недоставало главного.

Он подошел к ребятам и присел возле них на корточки. Итан прекрасно понимал, что у него совсем не то самоуверенное и властное выражение лица, которое было три четверти часа назад, и что он смотрит на них с растерянным видом. Он все же попытался изобразить заговорщическую улыбку.

Итан протянул руки, чтобы все собрались вокруг него. Обессиленные и опустошенные, ребята повиновались.

Итан наклонился.

– Я помогу вам, обещаю. Я не оставлю вас одних. Слышите?

Один Коннор кивнул, а остальные все еще были не способны реагировать.

Итан медленно и внушительно обвел их взглядом, стараясь показать, что не бросает слова на ветер. Их бессилие будто пробудило его внутреннего копа, дало ему силы совладать с собственной растерянностью.

– Но прежде, – прибавил он, – вы должны мне все рассказать. Абсолютно все, что вам известно.

54

– Что ты