Шериф - Дмитрий Сафонов

— Вы заберете их и вернетесь сюда? — спросил Пинт. Шериф неопределенно пожал плечами.

— Как получится. — Он помолчал. — Я постараюсь.

Пинт вылез из машины, обернулся и долгим взглядом посмотрел Шерифу в глаза. Немного поколебавшись, протянул ему руку:

— Приятно было познакомиться с вами… Шериф. Шериф крепко сжал его руку в большой красной ладони:

— Мне тоже, док… Пока. Не будем затягивать прощание.

Он захлопнул дверь и рванул с места. Тамбовцев с Пинтом проводили взглядом уазик, сильно накренившийся в повороте.

Со стороны центра города донеслись новые выстрелы. Они были сухие, отрывистые и следовали один за другим. Стреляли явно не из ружья.

Пинт посмотрел на крыльцо, усеянное раздавленными грызунами. Некоторые еще бились в судорогах, разевали зубастые пасти и слабо дергали длинными безволосыми хвостами.

Их было так много, что Пинт не знал, куда поставить ногу. Носком ботинка он поддел одну крысу и отбросил в сторону. Тамбовцев попятился назад, и Пинт запрыгнул в помещение больницы.

Он сразу же закрыл за собой дверь.

— Вы умеете стрелять? — обратился он к Тамбовцеву.

— Что? Я? Да… Да, умею… Это просто — надо нажать вот сюда. — Он показал на курки. — Только я пока не попадаю куда надо.

— Отлично. — Пинт сунул патроны, которые дал ему Шериф, в карман и протянул руку за ружьем. — Вы позволите?

Тамбовцев отдал ему ружье, но долго не мог разжать пальцы, вцепившиеся в приклад. Пинту пришлось помочь ему.

— Да… Да… Возьмите. — Голос Тамбовцева булькал, как густой суп, стоящий на плите. — Это ведь… Мы… Впустили ЗЛО… — Он уткнул лицо в ладони и громко заплакал, как маленький мальчик.

Пинт похлопал старика по плечу:

— Успокойтесь. Нельзя расслабляться. Нам надо что-то делать. Пытаться как-то спастись.

Тамбовцев убрал ладони. Лицо его было мокрым от слез.

— Как? Вступить с ними в переговоры?

— Пока не знаю, — честно ответил Пинт. — Но пытаться надо… Скажите, у вас есть рентгеновский кабинет?

Внезапно он услышал громкий вой, доносившийся откуда-то из центра города. Протяжный, унылый вой. Как по покойнику!

Он еще не знал, что так оно и есть. Большинство жителей города к тому времени уже были мертвы. Их обезображенные тела валялись в домах, на улицах, в переулках, — везде, где их застала черная безжалостная волна с миллионами острых зубов.

Левенталь не выдержал: он вскочил с кровати и забегал вокруг стола. Он старался держаться от тетради на приличном расстоянии, но не замечал, что круги постепенно сужаются. С каждым разом. Наконец он остановился прямо перед свертком. И с обреченностью приговоренного протянул к нему руки. Силы покинули его. Он не мог больше сопротивляться.

* * *

Левенталь почувствовал, как у него затекли ноги. Он тихонько пошевелился. Он бы так и сидел без движения, застыв, как изваяние, но боль стала невыносимой.

Он чуть-чуть разогнул колени, по ногам побежали мурашки. Ему ужасно хотелось что-то такое сделать, чтобы отвлечься. Он бы, может, даже закурил сейчас, хотя никогда в жизни не пробовал.

Левенталь чувствовал, что тетрадь держит его в постоянном напряжении: он находился в ее силовом поле, таком мощном, что все внутренности дрожали. Она не подпускала его близко, но и не отпускала совсем. Она будто хотела ему что-то сообщить.

Он покрутил головой. Нет, он ни за что не встанет с кровати и не подойдет к столу. Ни за что! И уж конечно, он больше никогда не откроет черную кожаную обложку с наполовину стершимися золотыми буквами. С него хватит!

Левенталь слышал на улице какой-то шум, но не мог заставить себя выглянуть из окна.

Он только отметил, что шум необычный. Это не походило ни на пьяную драку, ни на затянувшийся праздник, что в Горной Долине часто оказывалось разными сторонами одной и той же монеты.

* * *

Микки был рядом с домом Левенталя, когда поступил тревожный сигнал. Он закрыл глаза и увидел, как тяжелая машина крушит крысиное войско, нещадно давит его большими колесами.

Микки хотел бросить в бой новые силы, но… Черная река обмелела, как в засуху. Зверьки, наскоро слепленные мыслящей материей, быстро погибали. Те из них, которые отведали живого человеческого мяса, сдыхали еще быстрей и начинали моментально разлагаться.

Больница осталась без прикрытия, а ведь именно там были стянуты силы, вполне способные противостоять Микки. И, конечно, Шериф. В своей машине он был недосягаем для крыс. Он тоже мог помешать.

Посмотрим, что с этим можно сделать…

Микки резко развернулся и побежал в участок. Теперь ему нужно было торопиться. Скоро начнет светать, а он еще не приблизился к ЦЕЛИ. Но даже не это волновало его больше всего, а то, что ЦЕЛЬ вдруг стала скрываться от него, будто в дымке. Он видел ее все хуже и хуже, словно кто-то опускал непроницаемый защитный экран. Что это могло означать? Черт, да все что угодно!

Видимо, он чего-то не учел.

Горная Долина стала в ту ночь обителью страха. Не только для своих несчастных жителей, но и для полночного демона, который привел с собой этот страх.

* * *

Волков облизнул пересохшие губы.

Чем больше пьешь, тем больше хочется — так обычно говорил Валька Мамонтов. Правда, он имел в виду пиво, а не воду, которую приходилось доставать горстями из унитаза.

Волков встал с топчана и направился к «очку». Теперь он проделывал это без всяких сомнений. Он даже НАЛОВЧИЛСЯ доносить воду до рта, не расплескав ни капли. Он быстро учился.

Волков опустился перед белым лотком на колени и сложил правую руку ковшиком. В прошлый раз он слил воду перед тем, как напиться. В этот уже не сливал. Она и так чистая!

Он опустил руку в круглую дырку и зачерпнул воды, потом стал осторожно поднимать руку. Это походило на забавную игру: прольет или нет? Волков крепко сжимал пальцы, стараясь не пролить.

Внезапно дверь участка сорвалась с петель, как бумажная. Она пролетела через всю комнату, восемь метров, никак не меньше! — и раскололась об решетку.

От неожиданности Волков вздрогнул так сильно, что ударился головой об стену. Он выдернул руку из «очка» и замер. На четвереньках, как стоял. Под волосами стремительно набухала громадная шишка.

Шериф! — пронеслось у него в голове. И следом: но он не стал бы срывать дверь с петель. Да он и не СМОГ бы это сделать!

В открытую дверь вползала черная, непроглядная ночь. Волков пытался рассмотреть того, кто стоял на пороге. И не мог. Он сливался с ночью у него за спиной.

Только когда фигура двинулась к решетке, Волков увидел странного гостя. Молодой сильный мужчина тридцати лет или около того. Он был невероятно мускулистым: шел на конкурс культуристов, но по ошибке завернул в милицейский участок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});