Дом среди сосен - Анатолий Злобин

Вы прекрасно рассказали про своего Ивана II, я так и вижу его перед глазами. Он расхищает, ну, скажем мягче, перерасходует металл, но совесть у него при этом чиста, он хорошо спит по ночам и не терзается вашими проблемами. Более того, он уверен, что делает благое дело. Тонна есть его единственный нравственный эталон, а на самом деле это не эталон, а фетиш.

Бога ради. За что меня благодарить? Что такое я вам сказал, какую истину раскрыл?

Ну что ж, я рад, что вам сделалось легче. Спасибо вам, тоже отвел с вами душу. Куда вы теперь — в Госплан? Понимаю вас и одобряю: коль вы начали бороться, надо идти до конца.

Постойте, еще минуту, Сергей Петрович. У меня родилась небольшая идея. Вы говорили, что приказ о вашем несоответствии у вас в кармане. Если вас не затруднит, покажите его. Так я и думал — стоит собственноручная подпись вашего директора. Теперь я предлагаю: давайте пройдем к нашим кварцевым микровесам и точно установим, сколько весит подпись вашего Ивана II.

Беру клочок бумаги, взвешиваю его. Сколько на шкале деления? Четыреста десять — так и запишем. Переношу подпись вашего директора своей авторучкой с теми же чернилами на взвешенный клочок. Я чужих подписей подделывать не умею, лишь повторяю написание букв, мне важно одно, чтобы расход чернил был примерно одинаков.

Итак, готово! И даже похоже, говорите? Тем лучше. Следите внимательнее, сколько теперь делений? 543. Все верно. Следственно, подпись вашего директора занимает 133 деления. Переводим на метрические меры, это будет 0,0092 миллиграмма.

Вот сколько весит подпись вашего Ивана II, так и можете передать ему. Видите, как я развеселил вас. Ну что вы? Повторяю, не стоит благодарности. Ведь мы с вами соратники, оба боремся за эталон нравственности.

Спасибо, я слышу, часы бьют три раза. Сейчас прибудет моя экскурсия, студенты художественного училища. Желаю вам счастливого пути, может, доведется снова встретиться, и вы расскажете мне о своих грядущих победах.

А мне пора к моим экскурсантам.

ВСЕ СПЕШАТ КАЛЕНДАРИ...

1

Люблю детей. Чуть свет, а они уже прыгают под окном, резвятся, сам бы с удовольствием поиграл с ними. «Ена бена реc, квинтер минтер жес» — ничего не понятно, а все счастливы. Растите, растите! Для вас и творим, ради вас наши штурмы, авралы, бессонные ночи.

О чем это я? Творим, творим... Что у нас сегодня? Где календарь? Лиза! Секретарь ты или не секретарь, тебя спрашиваю! Чистила, клеила, никак тебя не приучу к порядку. Так и есть — 31-е число. Да еще конец квартала — все спешат календари. Творим и горим! Сколько еще до плана сотворить осталось? Где сводка, где «Искра»? Тук-тук, молчок, Лиза, почему «Искра» молчит? Ну, так включи, розетка на прежнем месте. И помни: электроника всегда должна быть на ходу, ведь у нас сейчас НТР на дворе.

Тук-тук, трудись, «Искра». Вот и сводка. Подбиваем бабки. Было — сделано — осталось. Сколько осталось? Да, дела, ничего не скажешь, — 92,2... Как их съесть, девяносто две тысячи двести рубликов, — вот задача.

А съесть надо, иначе нас самих съедят... Заходи, Петрович, легок на помине, я как раз сижу и мозгую, как нас с тобой кушать будут. Полностью или по частям. В холодном виде или в горячем. Кто вкуснее, главный инженер или начальник строительства, ты или я? С того и начнут.

Давай вместе помозгуем, Петрович. Если по-хорошему, сколько сегодня возьмем? Точно: тридцать, от силы сорок тысяч. Где брать остальные? Пойдем с повинной, брат. Так, мол, и так: снабжение в этом квартале подвело, механизмы изношены, документация не поступила в срок. А дожди-то, какие дожди прошли! Словом, повинную голову меч не сечет. Ну, влепят строгача, тоже ведь не в первый раз. Что головой качаешь?

Дзинь-дзинь. Похоже, дождались, Петрович! (Ну, пронесет или не пронесет?) Алло, Карманов у телефона. Здравствуйте, Виктор Семенович, рад вас слышать. (Чтоб я на месте провалился от такой радости.) Так точно, Виктор Семенович, творим и созидаем. (Только вот что сотворим?) Сколько дадим нынче? (Вот он, роковой вопрос.) А сколько надо, Виктор Семенович? Сто тысяч? Ого! Но так же не бывает, нам осталось всего 92,2. Ах, за соседа надо наверстать? (Ясненько, добрый сосед всегда отыщется. А у вас нет такого соседа, который за нас наверстал бы?) Нет, нет, Виктор Семенович, вы нашу обстановку знаете, тематика сложная, объемы мелкие. Если свои наберем — и то победа. (А где свои брать, подскажи, начальничек, будут сегодня у Карманова похороны.) Понимаю, Виктор Семенович, с тематикой сегодня можно подождать, только вал? Ясно, ваше ценное указание будет выполнено. А если дадим сто тысяч по валу — тогда и нам по месячному окладу? В таком случае и среднее звено надо поощрить. Спасибо, Виктор Семенович. А как же с фондом зарплаты? Еще лучше. Больше ничего, Виктор Семенович, об одном попрошу: не присылайте сегодня инспекторов. (Без них творить легче.) Приложим все усилия, Виктор Семенович.

Все, Петрович! Пока мы с тобой совесть ублажали, управляющий трестом за нас все решил. Отступать некуда, где 92, там и все 100. Был бы вал — и нам с тобой по окладу. И другим дадим заработать, слышал? Двигай, Петрович, по сдаточным объектам, все резервы в ход. Обрати особое внимание на кафе, оно сразу сорок тысяч даст.

И никаких рефлексий. Указание дано. Мы исполнители — усвоил? Действуй!

Ладно, начальничек, коль ты того хочешь, мы тебе покажем высший пилотаж. Позиции! Где мои позиции? Не торопитесь, строго, в очередь, по алфавиту. «А» — азбука строительная. Забудем о ней, нынче у нас проценты. Нынче всегда важнее, чем завтра, учти эту старинную заповедь. Как быть с завтрашним днем? О завтрашнем дне будем завтра думать. (Раньше никак не получается.) Кстати, объяви людям: нынче можно заработать.

«Б, в» — вал! Вот и народная мудрость глаголет: вали вал, коли бог дал. Что-то навалим? «В, г, д, е, ж, з» — земля, земля. От этого греха и земля не спасет.

Козлов, ты меня слышишь? И я тебя слышу. Значит, поймем друг друга. В таком случае, начинай, Козлов, перемычки. Все правильно, у палки два конца, у перемычки тоже, вот и начинай с обоих концов. (Чтоб никаким не ударило.) Все знаю, Козлов, проекта нет, сорвали они нам проект. Теперь сам сообрази. Если бы на строительной площадке Василия Блаженного сидели и ждали рабочих чертежей, когда бы они храм построили? Точно! В XXI веке, да и то под вопросом. И был бы тот храм из крупных панелей. Не жди, Козлов, бери пример с наших героических предков. (А если перемычка в сторону вильнет, мы ее на правильный путь выведем — и еще раз на вал запишем.) Итак, пишу. Сколько нынче запроцентуешь?

Трудись, «Искра»: тук-тук, красиво выскакивает...

Едем дальше: «и, к, л, м» — металл, металл. Люди гибнут за металл. Алло, Антоныч! Не чувствую в тебе бодрости, Антоныч. Металла в голосе нет, а люди, между прочим, гибнут за этот металл. Сколько сегодня дашь, Антоныч? Нет, так не пойдет. Поэтому я согласен. Антоныч, так и быть — бери! (Подпрыгнул — да?) Прежде не разрешал, а теперь разрешаю. Никто меня не понуждает, жизнь заставила. Долго я ждал, когда поступит на стройку нормальный прокат, да не дождался. А утяжеленные профили есть, лежат. Теперь сосчитай в масштабе всех корпусов — насколько это дороже станет? (Такой цифры и моя «Искра» не выдержит.) Но все равно — разрешаю: бери! (День сегодня такой: чем дороже, тем выгоднее.) Такой день раз в квартал бывает. Так что посылай людей на склад, бери любые профили, какие тебе больше понравятся, и процентуй, а я на тебя записываю...

Тук-тук, а денежки кап-кап. Но до сих пор я пенки снимал. Дальше потруднее пойдет. Пока просто вниз головой висел, теперь надо трюки показывать. Тут такое дело, на самого себя со стороны глянуть страшно.

Эх, «Искра», хороша быстросчиталочка, а вот сама ничего придумать не можешь. Видишь, букву пропустила: «К» — кафе: сдаточный объект. Им Петрович займется. Сдаем кафе 6/03, да вот загвоздка, там крыши нет.

На чем остановились? «И, к, л, м, н» — насосы, насосы... Насосы качают, а сами ни с места. Что из них можно выкачать? Пустой звук: чмок-чмок. А если поглубже вникнуть?

Кто там, Лиза? Эх, сбила меня... Какой Дима? Ах, мой Дима, оболтус Дима, пусть войдет.

Заходи, заходи. Что дома? Как мать? Знаю, что у тебя каникулы. (Сам бы погулял!) И сколько же тебе надо? Почему так много — отчитайся. Ну, хорошо, давай вместе составим на тебя смету: тетрадь общая — 44 копейки, карандаш — 6 копеек, чернила — 17, этот расход я не принимаю, возьмешь у Лизы один пузырек, дальше: краски акварельные — 42 копейки. Хватит, никаких пломбиров, я сказал: пломбир не утвержден. Имеем в итоге, спросим у «Искры»: тук-тук, видишь — 92 копейки. (Все сходится, у меня тоже 92, только с пятью нулями.) А хочешь, Дима, дам тебе все девять двадцать? Я сегодня добрый. Ну — бери даже девяносто два рубля. Но с одним условием: освоить их за день, до вечера. Ага! Руками разводишь. Вот видишь — и тебе не под силу. (А у меня не твои гроши — тысячи.) В таком случае получай по смете. Сейчас посмотрю в кошельке. Держи: двадцать, тридцать пять, пятьдесят пять, семьдесят, восемьдесят шесть ноль-ноль копеек — ничего, уложишься, отца до копейки обчистил, сэкономишь на карандаше. Рубль не дам, жирно будет. Не канючь, будь мужчиной. И учти: вечером отчитаешься.