Копи царя Соломона. Английский язык с Г. Р. Хаггардом. - H. Haggard

In a few seconds it was done.

"Now, see, I will break the spear."

Taking a careful sight, I fired (тщательно прицелившись, я выстрелил; sight — зрение; прицел; to fire — зажигать, поджигать; стрелять, вести огонь). The bullet struck the flat of the spear and broke the blade into fragments (пуля ударилась о плоский клинок копья и разнесла его на маленькие кусочки;flat — плоскость, плоская поверхность; blade — лезвие; клинок; fragment — обломок; осколок, кусок).

Again the sigh of astonishment went up (и снова раздался вздох удивления).

"Now, Twala (а теперь, Твала)" (handing him the rifle (/сказал я/, вручая ему винтовку)), "this magic tube we give to thee (эту волшебную трубу мы даруем тебе), and by and by I will show thee how to use it (и со временем: «вскоре» я покажу тебе, как пользоваться ею; by and by — вскоре); but beware how thou usest the magic of the stars against a man of earth (но, следи за тем, как ты используешь магию со звезд против людей земли; beware — беречься, остерегаться, опасаться)," and I handed him the rifle (и я вручил ему винтовку). He took it very gingerly (он взял ее очень осторожно), and hid it down at his feet (и спрятал ее у своих ног).

fragment ['frxgmqnt], earth [q:T], gingerly ['dZIndZqlI]

Taking a careful sight, I fired. The bullet struck the flat of the spear and broke the blade into fragments.

Again the sigh of astonishment went up.

"Now, Twala" (handing him the rifle), "this magic tube we give to thee, and by and by I will show thee how to use it; but beware how thou usest the magic of the stars against a man of earth," and I handed him the rifle. He took it very gingerly, and hid it down at his feet.

As he did so I observed the wizened, monkey-like figure (когда он сделал это, я заметил, как иссохшая, похожая на обезьяну, фигура; wizened — высохший, сухой/о растениях, листве/; иссохший и морщинистый/о человеке, животном/) creeping up from the shadow of the hut (выползла из тени хижины). It crept on all fours (она выползла на четвереньках), but when it reached the place where the king sat it rose upon its feet (но когда она подобралась к тому месту, где сидел король, она поднялась на ноги), and, throwing the furry covering off its face (и, отбросив меховой покров с лица; covering — покрышка, чехол; покров), revealed a most extraordinary and weird countenance (показала нам совершенно необыкновенное и странное лицо;to reveal — показывать, обнаруживать; weird — потусторонний, сверхъестественный; причудливый, фантастический). It was (apparently) that of a woman of great age (это было, /по-видимому/, /лицо/ женщины очень преклонного возраста; great — большой, огромный; долгий, длительный; ср.: live to a great age — дожить до глубокой старости), so shrunken that in size it was no larger than that of a year-old child (настолько сморщенное, что по размеру оно было не больше /лица/ десятилетнего ребенка; to shrink — уменьшаться, сокращаться), and was made up of a collection of deep, yellow wrinkles (и состояло из /множества/ глубоких, желтых морщин; collection — накопление, сбор; совокупность, набор). Set in the wrinkles was a sunken slit that represented the mouth (запрятанная среди морщин запавшая щель представляла собой рот), beneath which the chin curved outward to a point (под которым подбородок загибался наружу /и заканчивался/ острым кончиком).

wizened ['wIzn(d)], furry ['fq:rI], weird [wIqd], shrunken ['SrANk(q)n], wrinkle [rINkl]

As he did so I observed the wizened, monkey-like figure creeping up from the shadow of the hut. It crept on all fours, but when it reached the place where the king sat it rose upon its feet, and, throwing the furry covering off its face, revealed a most extraordinary and weird countenance. It was (apparently) that of a woman of great age, so shrunken that in size it was no larger than that of a year-old child, and was made up of a collection of deep, yellow wrinkles. Set in the wrinkles was a sunken slit that represented the mouth, beneath which the chin curved outward to a point.

There was no nose to speak of (никакого носа, достойного упоминания, не было); indeed, the whole countenance might have been taken for that of a sun-dried corpse (на самом деле, все это лицо можно было бы принять за лицо высушенного на солнце трупа; to take for — принимать за/кого-либо, что-либо/) had it not been for a pair of large black eyes (если бы не пара огромных черных глаз), still full of fire and intelligence (все еще полных огня и ума), which gleamed and played under the snow-white eyebrows (которые поблескивали и живо двигались под белоснежными бровями; to play — играть, резвиться; переливаться, играть, мелькать) and the projecting parchment-colored skull (/над которыми/ выступал желтый, пергамент, лоб: «череп цвета пергамента»; to project — проектировать, разрабатывать; выдаваться, выступать; parchment — пергамент; skull — череп; /разг./ башка, лоб), like jewels in a charnel-house (подобно драгоценностям в гробнице; charnel — склеп, мавзолей). As for the skull itself, it was perfectly bare, and yellow in hue (что касается самого черепа, то он был совершенно лысый и желтого оттенка), while its wrinkled scalp moved and contracted like the hood of a cobra (а морщинистая кожа передвигалась и сокращалась, словно капюшон кобры; to contract — сжиматься, сокращаться).

sun-dried ['sAndraId], corpse [kO:ps], intelligence [In'telIdZ(q)ns], eyebrow ['aIbrau], parchment ['pQ:Cmqnt], jewel ['dZu:ql], charnel house ['CQ:nlhaus]

There was no nose to speak of; indeed, the whole countenance might have been taken for that of a sun-dried corpse had it not been for a pair of large black eyes, still full of fire and intelligence, which gleamed and played under the snow-white eyebrows and the projecting parchment-colored skull, like jewels in a charnel-house. As for the skull itself, it was perfectly bare, and yellow in hue, while its wrinkled scalp moved and contracted like the hood of a cobra.

The figure to whom this fearful countenance (фигура, которой это внушающее страх лицо), which caused a shiver of fear to pass through us as we gazed on it (которое заставило нас содрогнуться от страха, когда мы смотрели на него; shiver — дрожание, трепет; to pass through — пересекать, переходить; пронзать), belonged (принадлежало) stood still for a moment (стояла неподвижно какое-то мгновение), and then suddenly projected a skinny claw armed with nails nearly an inch long (а затем внезапно протянула костлявую руку, с ногтями: «вооруженную ногтями» примерно в дюйм длиной; claw — коготь; груб. рука, лапа), and laid it on the shoulder of Twala, the king (и опустила ее на плечо короля Твалы), and began to speak in a thin, piercing voice (и начала говорить тоненьким пронзительным голосом):

"Listen, O king (слушай, о король)! Listen, O people (слушайте, о люди)! Listen, O mountains and plains and rivers, home of the Kukuana race (слушайте, о горы и равнины, и реки, родина племени кукуанов; home— дом, жилище; родной дом, родина)! Listen, O skies and sun, O rain and storm and mist (слушайте, небеса и солнце, о дождь, бури и туманы)! Listen, all things that live and must die (слушайте, все, кто живет и должен умереть)! Listen, all dead things that must live again — again to die (слушайте, все мертвые, которые должны снова жить — и снова умереть)! Listen, the spirit of life is in me, and I prophesy (слушайте, дух жизни во мне, и я пророчествую; prophecy— предсказание, пророчество; prophesy— предсказывать, пророчить). I prophesy! I prophesy!"

fearful ['fIqful], claw [klO:], piercing ['pIqsIN], prophesy ['prOfIsaI]

The figure to whom this fearful countenance, which caused a shiver of fear to pass through us as we gazed on it, belonged stood still for a moment, and then suddenly projected a skinny claw armed with nails nearly an inch long, and laid it on the shoulder of Twala, the king, and began to speak in a thin, piercing voice:

"Listen, O king! Listen, O people! Listen, O mountains and plains and rivers, home of the Kukuana race! Listen, O skies and sun, O rain and storm and mist! Listen, all things that live and must die! Listen, all dead things that must live again — again to die! Listen, the spirit of life is in me, and I prophesy. I prophesy! I prophesy!"

The words died away in a faint wail (слова эти затихли слабым воплем; to die away — увядать; замирать, затихать/о звуке/), and terror seemed to seize upon the hearts of all who heard them, including ourselves (и ужас, казалось, охватил сердца/души всех, кто слышал их, включая нас самих). The old woman was very terrible (эта старая женщина была просто ужасной).